В лесу было прохладно и тихо. Едва войдя под тенистые своды деревьев, ЭльРика облегченно вздохнула, ощущая, как сползает с плеч груз усталости. Лишь наивные селяне могут подумать, что труд знахарки легок и почетен – смешивай себе травяные настои в большом котле и разливай их по сосудам. Вот только в маленькой крестьянской деревушке, где слыхом не слыхивали ни о каких лекарях, знахарка сбивалась с ног, пытаясь успеть то к больной старухе, давно уже собирающейся в небесную обитель, да так и не пустившейся в дорогу, то к лесорубу, придавленному упавшим деревом, то к младенцу, истошно вопящему в ночи. Это была тяжелая и временами неблагодарная работа, но ЭльРика с удовольствием выполняла ее, врачуя магмаров с тем же вниманием и умением, что и самый уважаемый городской целитель. В лесу же, собирая лекарственные коренья и сочные листья, унимающие лихорадку, знахарка отдыхала душой. Каждая тропинка здесь была ей хорошо знакома, а по шелесту листьев она с закрытыми глазами могла догадаться, какой зверь осторожно отступает в свое логово, не желая попадаться ей на пути. Лес казался ей бескрайним дворцом, полным тайн и загадок, которые только и ждут того момента, когда кто-то столкнется с ними лицом к лицу... 
 
Еле слышный шорох прервал ее размышления и, не оборачиваясь, ЭльРика произнесла: 
 
- Осторожнее! Ты можешь потоптать ростки синеоки, а я всю зиму ждала, когда они, наконец, пробьются сквозь землю! 
 
- От тебя ничего не скроешь, - усмехнулся воитель, спрыгнув с небольшого холма и ловко приземлившись у подножия старого дерева, чья кора буквально сочилась пахучей, липкой смолой. Боец подошел к знахарке, с любопытством оглядывая содержимое ивовой корзинки. 
 
- Мята, полынник пахучий, девичьи слезки... Скажи, тебе не надоело еще собирать этот гербарий? Я мог бы поговорить с соратниками – и уже к вечеру в нашем отряде появился бы новый лекарь, а для тебя нашлась бы работа поинтереснее, чем возиться с детскими царапинами и больными зубами. 
 
- Мне нравится помогать селянам, - отозвалась магмарка, срывая очередной цветок с белыми, чуть бахромчатыми лепестками, - Крестьяне умеют благодарить – и не забывают отплатить за услугу. 
 
- Знаем мы эту плату, - фыркнул ее собеседник, - жесткое вяленое мясо, лепешки из непросеянной муки, да порой пара стоптанных башмаков в награду. Ты заслуживаешь большего, ЭльРика. За помощь раненым бойцам мы осыпали бы тебя золотом. Трофеи из забытых сокровищниц, ожерелья, принадлежавшие древним владычицам, бриллианты, которым нет цены... Мы поможем тебе добиться всего этого... если ты только нам позволишь! 
 
Красавица лишь вздохнула. 
 
- Я говорила тебе это – и повторю еще тысячу раз: драгоценности – никчемный мусор, которому воители придают слишком много значения. В обители чудовищ можно набрать сколько угодно чеканных монет – но с их помощью не воскресить друга, который пал на пути к запретному богатству. Вы, бойцы, понапрасну рискуете жизнями, получая страшные раны, которые невозможно залечить, не прибегая к магии! А бесчисленные набеги на людские земли? Кто знает, сколько крови мирных жителей проливается там зазря?! 
 
- Это наши враги, которых рано или поздно мы сотрем с лица земли... – угрюмо проворчал магмар. 
 
- Вот поэтому ты вряд ли сможешь понять меня, - знахарка бережно подняла заполненную доверху корзинку и прижала ее к груди, - мы с тобой принадлежим к двум мирам. Я исцеляю, ты разрушаешь. Я заживляю раны, ты проливаешь кровь. Мы словно две тропинки, разбегающиеся в разных направлениях. Сойдутся ли они когда-нибудь? Знают только боги... 
 
Она подошла к обиженно нахохлившемуся бойцу и, внезапно смягчившись, протянула ему несколько целебных корешков из корзинки. Дикорастущий чарушник мгновенно унимал боль, облегчая перевязку. И лекарка, и воитель хорошо знали, как нуждаются в этом спасительном средстве умирающие солдаты.
 
- Но если кто-то из твоих соратников будет тяжко ранен – пришли мне весточку. Я приду на твой зов, как приходила всегда.