Конкурсное творчество

В этом топе я объединил прозаические работы, написанные для литературных конкурсов Балагуров. В структуру топа, для удобства, добавлены краткие задания и ссылки на конкурсы.

На конкурс:« Забытая история». https://w2.dwar.ru/info/forum/topic.php?id=333226



Бутылка «Джина».


Менахем безразлично, без ожидаемого восторга, вертел в руках помутневшую от времени, плотно закупоренную бутылку. Поднес к свету, рассматривая ее содержимое. Внутри угадывалась маленькая модель диковинного корабля, заключенная в стекло стараниями неведомого мастера. Не иначе, как с помощью магии.
- Мне нечем вас обрадовать воин. Эта поделка не более чем занятный сувенир и не представляет для меня никакой ценности. - Он еще раз глянул через нее на просвет. – Бутылка вполне современная, пусть и не лучшей сохранности. С чего вы вообще взяли, что это модель корабля Эпохи Перемен?
- Я ее выиграл у одного моряка в таверне, на паучьих бегах. Он клялся, что это очень ценный артефакт.
- Ну что же, поздравляю вашего паука с победой! Похоже, там, на палубе этого несуразного кораблика, его ждет вполне заслуженная награда – две шеренги сушеных комариков. – Антиквар с улыбкой протянул бутылку разочарованному Груму, еще и подмигнул с издевкой. – Морячок то не без чувства юмора!

«...Мощный форштевень своим хищным профилем уверенно рассекал свинцовые, по-осеннему суровые, океанские волны. Властно сбивал с набегающих гребней белые пенные шапки, заставляя фонтаны соленых брызг в бессильной злобе окроплять крепкие, посеребренные борта «Властелина морей». Грозный дракононосец - гордость имперского флота, как и положено флагману, первым шел в сражение. Ему предстоял решающий, последний бой в этой изнурительно долгой и невиданной по жестокости войне. Хотелось верить, что этот бой будет победным. Взоры всех, от матросов до адмирала, были устремлены вперед, туда, где прямо по курсу, у самого горизонта, уже виднелись мрачные суда вражеской армады. Дрожь корабля, от встречи с очередной океанской волной, передавалась команде уже волной адреналиновой. Той самой, знакомой волной, которая накрывает бойцов в ожидании неизбежного - в преддверии боя.

Сигнал горна к атаке, сыгранный на мостике, медной, острой нотой ударил в сознание. Казалось, он, прямо-таки, взрезал плотные, просоленные порывы ветра, гулявшие по взлетной палубе. И в какую-то долю мгновения напряжение спало, кануло в бездну, сменилось деловой, организованной суетой. На мостике замелькали алые флажки семафорной азбуки, на мачту медленно поползли разноцветные сигнальные флаги. Из трюма, по пандусу, один за другим, на поводу у форейторов, поднимались уже взнузданные и оседланные драконы, выстраиваясь вдоль стартовой полосы. Воздух вокруг наполнился хлопаньем расправляемых кожистых крыльев. Летные наездники спешно осматривали сбрую и, забравшись в седла, крепко затягивали страховочные ремни. Вдоль строя группа матросов уже толкала тележку с летным боекомплектом, оставляя перед драконами отмеренные порции. За ними бежал матрос с факелом и воспламенял каждую. Повинуясь командам летчиков, драконы жадно глотали горящую субстанцию и, с громким выдохом, выпускали струю едкого желтоватого дыма. Настолько едкого, что очень хотелось чихнуть.

Легкая дрожь прокатилась по тусклой, темной чешуе грозных созданий. Они нетерпеливо переступали когтистыми лапами и били по палубе длинными хвостами - властелины неба рвались в полет. Наездникам приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы удержать их на месте. Оружейная команда, бросив пустую тележку у борта, что называется «со всех ног», мчалась в укрытие. И лишь только за последним из матросов захлопнулся люк в башне, с мостика, огненной искрой, взметнулась ввысь стрела долгожданного сигнала.

На мокрой взлетке драконы разбегались неуклюже. Но, уже к середине дистанции, благодаря встречному ветру, наполнявшему расправленные крылья, они, пусть и тяжело, но отрывались от палубы. А уж в объятиях своей родной стихии, дракону достаточно было пары мощных взмахов, чтобы подняться над «седой равниной моря». Заложив крутой вираж, ударная эскадрилья традиционно, на удачу, сделала прощальный круг над кораблем и, резко снизившись, на « бреющем», устремилась к вражескому горизонту. Крылья драконов кончиками едва не задевали гребни волн - нелишняя предосторожность, чтобы не обнаружить себя раньше времени, не засветиться искорками на поверхности магических шаров огрийских радар-магов.

Пора! Из-за волн уже показался и прямо на глазах стремительно вырастал лес рангоута вражеской эскадры. Ведущий дракон резко взмыл вверх, стремительно набирая высоту. Пробил низкие облака, чтобы тут же, сложив крылья, камнем ринуться вниз, в крутое пике. Ведомые не отставали. И завертелась круговерть атаки!..»

Он все-таки чихнул и открыл глаза. Наваждение спало, но каким, же ярким и реальным оно было! До сих пор ноздри щекочет от едкого выхлопа боевых драконов - только во сне возможно такое. Грум пошевелил затекшую ногу, скосил глаза на кончик носа. Оттуда, шевеля усами и суча передними лапками, на него нагло уставился черный, по хаирски жирный, муравей.
- Вот пакость то, шестиногая! – Грум смахнул на землю наглое насекомое. – Нашел время по носу гулять! Такой сон обломал!
Муравей, обогнув лежавшую рядом бутылку из под джина, как ни в чем не бывало, резво засеменил по своим делам. Но Груму уже было не до него. Он зачарованно уставился на старую посудину.
Помутневшее от времени стекло внезапно заиграло бликами под солнечными лучами, прорвавшими, наконец-то, плотную пелену свинцовых туч. И там, под стеклом заиграла своя жизнь...

«С палубы «Властелина морей» готовились взлететь властелины воздуха, и вдоль строя уже катилась тележка...»

24. 04. 2016 г.

На конкурс: «Легенда о лесном папоротнике».
https://w2.dwar.ru/info/forum/topic.php?id=336304
ЗАПИСКИ ЛЕКАРЯ

Пимен сгреб со стола уже пользованные баночки с целебным содержимым и спрятал их в застекленный шкаф, стоящий рядом. Устало присел перед распахнутым окном, за которым немилосердно припекало летнее Мирроу. Замок Добродетели, расположен-ный по соседству с монашеской башней, купался в его лучах, разбрасывая вокруг солнечные зайчики от блестящей черепицы. Приемный день был в самом разгаре, самый длинный день в этом году, а с ним и самое долгое дежурство. Впрочем, для него эти дежурства были привычными и ежедневными. Что поделаешь, соблюдение лекарской клятвы стало для него долгом и обязанностью. Сам когда то избрал этот нелегкий путь, зачем же теперь роптать под старость лет.
- Машенька, зовите следующего!
Из-за стола, напротив, у стены полностью занятой стеллажами с различными лекарствами, выпорхнула молодая, хорошенькая девчушка – его помощница и ученица. В белоснежном льняном одеянии и легкой косынке, под которую она упрятала свои непослушные огненно рыжие кудри, Маша направилась выполнять распоряжение.
- Проходите, пожалуйста! – Распахивая дверь, звонко выкрикнула приглашение девушка. Пимен поморщился, но промолчал. Что толку? Сколько раз уже было говорено о соблюдении тишины в клинике, все бесполезно.
Посторонившись, Маша пропустила в кабинет рослого воина, придерживавшего за локоть свою правую руку. Пимен жестом указал ему на чисто выскобленный стул перед собой. Маша, тем временем, тихонько прикрыла дверь и юркнула на свое место, а воин в нерешительности посмотрел на предложенный табурет. Скоблили его конечно часто, настолько, что сидение заметно истончилось, но требования санитарии превыше всего!
- Присаживайтесь, любезный, присаживайтесь! – Пимен обошел стол и, аккуратно взяв посетителя под левый локоть, настойчиво подтолкнул к стулу. Причину замешатель-ства воина он вычислил сразу же. Каждый день одно и то же, и по несколько раз. – Не беспокойтесь, мебель выдержит.
- А теперь рассказывайте, с чем к нам пожаловали?
- Доктор, у меня ранение в плечо. - Воин взглядом указал на правую руку.
- Хорошо, сейчас посмотрим. Сестра помогите мне снять доспехи.
Вдвоем они разоблачили пациента до пояса. Воин мужественно перенес эту процедуру, только немного скривился, когда снимали искореженный наплечник и отдирали разрубленную, в запекшейся крови, рубаху.
- Придется все это нести в починку, – заметил Пимен, осматривая рубленую рану. – Что же, не все так плохо у вас. К счастью, удар был скользящим и кость не задета. Сейчас я быстренько вас заштопаю и, смею заверить, процесс выздоровления будет недолгим.
- Где вас так угораздило? – Монах промыл рану, принял у Маши иглу с уже вставлен-ной нитью и начал стягивать края.
- На Северном аванпосту. Я к вам прямо из боя.
- Вот как? И как там дела на передовой? – Пимен закончил последний стежок и привычным движением завязал узелок. – Сестра, подайте эликсир исцеления с верхней полки, третий плюс, пожалуй.
- С переменным успехом, док. Хумы устроили разведку боем, но мы отбили атаку. Вот только мне досталось.
Маша, тем временем, подтащила к стеллажам стремянку и начала карабкаться под самый верх. Пимен неодобрительно покачал головой, наблюдая за ней. Мало того, что ее льняной форменный халатик был тонок и просвечивал, он, к тому же, был еще и весьма короток, открывая взору заманчивый вид на... Ну, сами знаете на что!
Монах скосил взгляд и заметил, что раненый боец тоже пялится на Машины ноги. Это было уже слишком! Пимен, как бы невзначай, надавил ему на свежую рану. Воин ойкнул и скривился от боли.
- Ради бога, простите! Я не хотел! – Монах уселся в кресло за столом. – Давайте завершим некоторые формальности. Я вам назначаю амбулаторное лечение. Вот заживляющая мазь для ежедневного применения на рану. Лечение у нас бесплатное, а вот лекарства, к сожалению, стоят денег. Учитывая, что у вас ранение 3-й категории тяжести, вам это обойдется недорого, всего лишь полтина серебром. Оплата у медсестры.
- Спасибо, док!
- Всего вам хорошего, выздоравливайте!
Когда за воином закрылась дверь, Пимен, откинувшись на спинку кресла, устроил Маше форменный (т. е. за форму одежды) разнос. Маша стойко, не поднимая глаз, выслушала все претензии сердитого наставника, ее лицо залилось краской, но перечить старцу она не решалась. И это было правильно. Монах не терпел пререканий, но зато был отходчив.
- Глянь, Машенька, если нет посетителей, может, чайку попьем? Мне Веркирий, по старой дружбе, как раз прислал из столицы чудесные пирожные.
Девушка выглянула в коридор и выразительно покачала головой.
- Вот и славно! Отдохнем. – Пимен достал из ящика стола ветхий манускрипт и углубился в чтение. У манускрипта было странное название «Фэофания. Бюллетень № 1254. Лекарская практика древних жителей Фэо». Маша в это время гремела в процедурной чайником у очага.

Идиллия была недолгой. Дверь в кабинет с треском распахнулась и вовнутрь вломился, оглушительно гремя расшнурованными доспехами, молодой растрепанный магмар, в рубахе на выпуск. Послышался Машин зойк и звон разбитой чашки. Пимен тоже был ошарашен такой бесцеремонностью и не сразу взял себя в руки.
- Доктор! – Странный воин оперся двумя руками о стол и навис над монахом. Голос его дрожал, а лицо отливало зеленоватой, бледностью, как у грибов, никогда не видевших дневного света. – Умоляю! Помогите!
- Что случилось?
- Ой-ой! – Воин согнулся, чуть ли не пополам, держась руками за живот. - Вот, опять! Где у вас отхожее место?
Пимен, молча, указал на дверь, за которой тут же скрылся посетитель. В дверном проеме процедурной, с открытым ртом и круглыми глазами, застыла Маша.
- Мария, соберитесь! – Пимен спрятал недочитанный манускрипт обратно в стол. – Прием больных продолжается. Чай потом попьем.

- И так, уважаемый! Что с вами стряслось, и какой вашей проблеме мы обязаны столь бурному визиту? – Монах из-за стола строго глянул на вернувшегося посетителя, без опаски усевшегося на стул, нет, скорее даже, обессилено упавшего на него. Выглядел он еще более бледным, чем показалось ранее.
- Понимаете, доктор! У меня страшные рези в животе и я, - он наклонился поближе к Пимену, чтобы продолжить шепотом. – И мне, каждые минут десять, приходиться бегать в кусты, но без облегчения. Каждый раз еще один заряд боли, понимаете?
- Сочувствую и попробую помочь! Кстати, необязательно общаться шепотом. Мария моя помощница, врач и медсестра, поэтому стесняться ее совершенно не стоит. – Измученный воин даже не обернулся, чтобы взглянуть на смазливое Машино личико, а жаль, иногда оно производило эффект своеобразного, пусть и непродолжительного по действию обезболивающего.
- Позвольте задать вам наводящий вопрос? – Пимен вновь откинулся на спинку кресла. – Вы, случайно не за цветком папоротника охотились?
- Да, за цветком, – озадаченно ответил воин. – А откуда вы знаете?
Пимен демонстративно вздохнул, опять же, демонстративно поднял глаза к потолку и тихо, будто сам себе, тоном учителя, уставшего многократно повторять очевидное, ответил:
- Просто вчера была самая короткая ночь в году. – Посетитель все также продолжал удивленно смотреть на него. Наверное, не дошло. Да и что с него взять? Он сейчас соображал не извилинами мозга, а складками желудка. Похоже, скоро ожидался новый приступ. – Маша налейте пациенту малую толику настоя гиамбира, он притупит ненадолго болевые ощущения.
Посетитель глотнул из плошки, поданной девушкой, отказался от предложенной салфетки и лишь кивнул в благодарность.
- Вернемся все же к вам. Вы нашли то, что искали – цветок папоротника?
- О да! – Пациент явно оживился. Для него прошедшая ночь была событием и в голосе звучали заметные нотки гордости – еще бы, многие ищут, но не все находят!
- Очень интересно! Расскажите.
- Раньше я слышал только легенды, а недавно, с месяц тому назад, я познакомился в таверне с одним подвыпившим типом. Он хвастался, что нашел и сорвал цветок, и даже показал его засушенные остатки. Правда, ругался, что никаких кладов он не показывает, сколько его не нюхай. Я ему поверил, но при этом подумал, что нюхать его действительно бесполезно, с цветком нужно предпринимать абсолютно другие действия – разговаривать, например, или съесть, как сладкую ишмою. Только так я мог стать обладателем волшебных свойств. – Пимен согласно закивал. По ходу рассказа он делал какие то пометки на пергаменте.
- Логично.
- Я долго бродил по ночному лесу, но безрезультатно. Перелезая очередной бурелом, провалился в паучью нору, где пришлось принять бой с восьминогой, разъяренной хозяйкой. Прикончил, слава богу! А сколько полян с папоротником перерыл впустую, пока не нашел ту, заветную, в самой чаще. Ее сплошной стеной окружали древни. Не знаю, молились ли они на тот цветок, или еще что, но эту ночную схватку я уже не забуду никогда! И они тоже! Теперь там сплошная вырубка!
- А цветок? – Монах воткнул перо в чернильницу и посмотрел на больного.
- Цветок я нашел, благо, запасся заранее факелом. Невзрачный он совсем, гроздь маленьких белых цветочков с отвратительным запахом, смотреть не на что. Да и некогда было им любоваться. Я опасался, что на подмогу древесной страже поспеют и другие лесные монстры, или, того хуже, нагрянут конкуренты. Сорвал и тут же затолкал в рот, чуть не подавился.
- Маленьким цветком?
- Нет. Я съел всю гроздь, – воин потупил голову и вновь схватился за живот.
-О боже! Целое соцветие! Вы в своем уме? – Пимен несколько театрально всплеснул руками. – Зачем? Ведь в легендах однозначно повествуется о цветке в единственном числе, а не множественном!
- Я подумал, что если один цветок указывает на клад, то, сколько же кладов можно обнаружить, если съесть все.
- Понятно! Именно так я и думал! Сестра, дайте ему еще глоток настоя и найдите прейскурант на этот случай. – Пимен сделал последнюю пометку, отложил перо и захлопнул чернильницу. – Диагноз мне ясен. Типичное проявление «Ei morbo nomen est avaritia». Придется вас госпитализировать ненадолго. Ознакомьтесь и, если согласны, оплатите счет, пожалуйста.
Воин взял из Машиных рук небольшой кусок пергамента и принялся читать вслух:
- Лечение различных отравлений, вызванных специфической флорой. Койко-место на один день – 15 серебряных. Простыни чистые – 15 серебряных. Раствор промывоч-ный – 15 серебряных. Канализация – 3 серебряных и ворох бумаг – два серебра. Итого: пятьдесят серебряных. – Воин посмотрел на Пимена. – Что вы со мной собираетесь делать? И почему так дорого стоит ваше лечение?
- Ничего особенного, милейший. Всего лишь старую добрую клизму, лучшего средства от этой хвори еще никто не придумал. – Говоря это, Пимен изображал из себя саму серьезность. – И то, что дорого, я согласен с вами, но это не от нас зависит. В последний месяц, к сожалению, Дартронг-водоканал резко поднял тарифы на стоки, а буккинист Флавий – хитрец этакий, как раз к этому событию, поднимает расценки на макулатуру. Да-да, ту самую, которая не представляет для него интереса. Ну как, вы согласны?
- Да. - Выдавил посетитель и вновь схватился за живот. – Дайте мне еще вашей на-стойки!
- Нет-нет! Больше нельзя! – Монах подскочил к нему и помог подняться. – Сейчас мы отведем вас в палату для процедур. Поверьте, вам очень скоро полегчает.

- Держитесь, уважаемый! Здесь недалеко. – Вместе с Машей они под руки вели согнувшегося пациента по коридору. Пимен, попытался отвлечь его. – И не жалейте о несчастном полтиннике, ведь вам открылись многие клады!
Воин застонал и еще крепче ухватился за живот.
- Они и открылись. Много кладов. Только я ни одного не достал. Как только увидел, где они лежат, тут меня и прихватило. Все то время, пока действовали чары папоротника, мне пришлось просидеть в кустах. Я вернулся с пустыми руками. - Удрученно ответил воин.
- Сочувствую! – Пимен поудобнее перехватил его за руку. – Но мы вам обязательно поможем!
За поворотом коридор упирался в застекленные двери больничной палаты. Воин совсем поник головой. Хорошо еще, что сам передвигал ногами, иначе старый монах и хрупкая девушка не дотащили бы его. Остановившись перед дверью, на которой должно было быть написано «клизменная». Пимен обратил внимание на новую табличку. Надпись на табличке была короткой и насмешливой, но в информативности ей не откажешь: «Поляна папоротников». А на стекло, занавешенное изнутри белой шторкой, был прилеплен искомый сухой лист, как в школьном гербарии. Пимен неодобрительно покачал головой. Маша, будто не заметив этого, поспешила открыть дверь.
Навстречу поднялся из-за стола молодой парень в больничном халате.
- Учитель! – Парень поспешил перехватить руку пациента, которую поддерживал монах. – Новенький? Что-то припоздал, бедняга!
- Эрик, побеспокойся о нем. – Пимен вздохнул с облегчением.
Палата, в которой они оказались, представляла собой длинный зал с центральным проходом. По обе стороны от него располагались полотняные боксы на высоту магмарского роста, входы в них также прикрывались скользящими занавесками – справа белыми, слева расцвеченными веселым горошком. Несколько ячеек оставались свободными, в отличие от большинства зашторенных. Над последними виднелись подвешенные сосуды с жидкостью и трубкой, спускающейся вниз.
- Слева женское отделение, справа мужское. - Вещал молодой медбрат, ведя пациента к свободному боксу. – Уборная в конце палаты: налево дамская, направо ваша...

- Доктор! – Освободившаяся от тяжелой ноши Маша, подошла к старцу. – Я давно хочу вас спросить, что это за странный диагноз на непонятном языке, который вы всем им поставили?
- «Ei morbo nomen est avaritia»? – Пимен улыбнулся, взял Машу под руку и увлек за собой к выходу. – В переводе с древнего, уже мертвого языка это означает: «Имя этой болезни – алчность». Надеюсь, на сегодня с таким диагнозом это был последний пациент. Пойдем, все-таки, попьем чайку.
- Почему же никто из них не поделится горьким опытом с другими, желающими найти цветок? – Не унималась девушка. – Этим они могли бы помочь множеству магмаров избежать подобных страданий.
- Неужели ты сама не догадываешься? – Монах подождал, пока Маша открыла дверь кабинета. – Чувство стыда не позволяет им сделать это! Великое чувство, способное хранить тайны лучше всяких замков и заклинаний.

Занавеска в горошек резко отдернулась и женщина в одной ночной рубахе и шлепанцах резво посеменила по проходу в конец палаты. Эрик устало посмотрел ей вслед.
- Вам налево, уважаемая! Не перепутайте!

30. 06. 2016 г.

На конкурс: «Послание Шеары».
https://w2.dwar.ru/info/forum/topic.php?id=355521



ОТ ШЕАРЫ С ЛЮБОВЬЮ!
(полная версия)

Площадь, на удивление, была пустой – куда только весь люд подевался? А, впрочем, не важно. Важно в банк за депозитом успеть, пока не умыкнули с аукциона приглянувшиеся вещички. Федот прибавил шаг, огибая столичную ратушу и, с наскока, чуть не сшиб высокое начальство, стоявшее на пути. Наш городской голова, старик Веркирий, с воеводой, а это были они, жарко о чем-то спорили.
- Прошу прощения! – «Ну, не разминулись, бывает. Ведь извинился же!» Федот на ходу козырнул обернувшемуся удивленному старцу, которого слегка задел плечом (лучше бы не козырял, авось, приняли бы за простого обывателя).
- Боец, стой! – Командирский рев воеводы ни с чем нельзя было спутать. – Ко мне!
Федот остановился. Все-таки муштра в гвардии не прошла даром. Но сейчас-то он не в армии, сейчас он вольный стрелок, давным-давно в запасе. Нарочито медленно повернулся и вальяжно подошел к воеводе.
- Я вас слушаю.
- Уважаемый! – Веркирий поспешил положить свою морщинистую ладонь на латную рукавицу воеводы, яростно сжавшую рукоять меча. – Нам, то есть Дартронгу, крайне необходима ваша помощь.
- Правда? – Федот, под строгим взглядом воеводы, задумчиво мял небритый подбородок: «Эх, не отвертеться!» - Ладно, излагайте проблему. Из уважения к вашим сединам я отложу свои дела, заметьте, неотложные.
Показалось или нет, что Веркирий вздохнул с облегчением, отпуская руку воеводы.
- Воин! Вы, конечно, знаете, что близится очередная годовщина Дартронга? – Федот кивнул. Веркирий повысил голос – Так вот, в этом году сама Шеара снизошла к нам с посланием по этому поводу. Вы понимаете, впервые в истории!
Федот поспешил кивнуть еще раз. Старец, как будто, ждал этого, чтобы прервать свою же патетическую паузу.
- К сожалению, посланец, записавший драгоценную речь богини, на обратном пути подвергся нападению страшных монстров, повредивших документ. Остались только жалкие обрывки, на которых с трудом можно прочесть лишь несколько отдельных слов. – Веркирий протянул куски изжеванного пергамента.
-Вот, взгляните!
- Очень сожалею. - Федоту не хотелось прикасаться к изжеванным остаткам. Внутри зрел брезгливый протест, но старец был настойчив.
- Пусть ваш гонец заново надиктует, по памяти. – Предложил Федот.
- Это невозможно! – Вступил в разговор, Гидевер. – Он геройски помутился рассудком.
- Да-да, только и твердит о чарующем голосе и манящих очах прекраснейшей. – Добавил Веркирий. – Поэтому мы и просим вас еще раз наведаться к Шеаре и вымолить у нее новое послание.
- Ну, молитвы, старейшина, это не по моей части! А что же за ужасные монстры полакомились божественными речами?
- Файтирские псы. – Отводя взгляд, сказал воевода.
- Ясно! «Собака бывает кусачей только от жизни собачьей». - Федот даже не пытался скрыть улыбку. - Простите, детский стишок вспомнился. А если серьезно, то дворняги не проблема, и помочь городу это...
- Спасибо, воин! – Поспешил перебить его Веркирий и обеими руками энергично затряс руку Федота. – Пусть для вас это станет новым квестом, а я похлопочу о награде.
- Что ж, тогда по рукам! – Федот высвободил свою руку. – Я быстро, туда и обратно смотаюсь, может, даже в банк успею до закрытия.

«Тык-дык, тык-дык», - ветер в лицо. Что мой вес для верного зорба - на полном скаку быстрее вверх, к перевалу. «Тык-дык, тык-дык, тык-дык».
Домчались, вот и пещера Стриагорна. Федот привязал зорба на стоянке к коновязи. Подвесил на шею мешок с кормом, потрепал по холке: " Пока отдыхай дорогой. Дальше я по воздуху сам, авиаперелеты не для тебя». Успокоив животное, Федот вошел в сумрак драконовой пещеры, откуда на него вопросительно уставились ярко-желтые, со змеиными зрачками, глаза хозяина.
- Я это... Здравствуйте! – Оробев начал Федот – Хочу зарегистрироваться на полет к Небесным чертогам.
- У вас рейс заказан предварительно? - Федот поежился - дрожь пробирала от металлических ноток в голосе дракона.
- Нет. – Федот скинул с плеча рюкзак и достал несколько длинноволосых человеческих скальпов. – Но я готов доплатить за срочность. Вот!
- О, блондиночки! – Дракон довольно уркнул, обнюхивая подношение, и с лязгом потянулся, разминая, покрытые иссиня-черной чешуей, мышцы. – Тогда прошу на посадку!
Федоту пришлось вжаться в стенки пещеры, пропуская выруливающего к стартовой полосе дракона.
- Пристегните ремни, мы взлетаем! – Федот едва успел распластаться на широкой спине, намертво ухватившись за костяной гребень. На взлетной полосе трясло неимоверно, пока дракон вначале рысью, потом перейдя на галоп, разбегался перед взлетом. Оглушительно захлопали над головой огромные крылья и они, наконец-то, оторвались от земли. Трясти перестало – знать бы, что неудобства при взлете это только цветочки. Вскоре они ухнули в какую-то воздушную яму – будь она неладна...
«Не магмарское это дело – полеты», - подумал Федот, вытирая платком бороду и запачканную вокруг себя драконью чешую.
«Авось не заметит», - грязный платок отправился в самостоятельный полет: «Могли бы снабдить пакетами для таких случаев».
Как он был наивен... Оказывается, все было продумано. Дракон чуть изменил курс, пронзая на пути дождевую тучку - как с ведра окатили! Федот промок до нитки, но за то никаких следов конфуза, чешуя вокруг вновь сияла первозданной чистотой.

- Жди здесь! – Стриагорн неодобрительно глянул на натекшую лужицу воды у ног Федота. – Я извещу Великую о твоем прибытии. Быть может, она снизойдет до аудиенции.
Дракон скрылся за тяжелой златотканой портьерой, в которую упиралась анфилада изящных, белоснежных колонн. Федот поежился. В зале гуляли недюжинные сквозняки – огромные окна, за которыми резала глаз умопомрачительная синева, напрочь были лишены остекления. Подойдя к одному из этих проемов, он с опаской выглянул наружу – ничего. Вокруг только бескрайнее небо с вкраплениями белых, пушистых облачков. Федот, пожав плечами, снял с себя мокрую рубаху и хорошенько выкрутил ее на проплывавшее под окном облако. Хлюпавшие сапоги также щедро поделились с внешней красотой излишней, и признаться, не очень приятно пахнущей влагой. За этим занятием его и застал дракон. Удивительно, как тихо он появился в зале. Федот, чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом, запрыгал на одной ноге, пытаясь натянуть мокрый сапог на левую ногу. Стриагорн ждал.
- Тебе отказано в аудиенции, воин! Ты опоздал и сейчас уже не приемные часы. – Голос дракона гремел под сводами, разбиваясь на мелкие осколки эха между колонн.
- Вот те, здрасте! Приехали! – Федот разочарованно махнул рукой и демонстративно уселся на пол, поправить сапог. – Зря скакали!
- Но, - размеренно продолжил Стриагорн, - из любопытства великая Шеара готова тебя выслушать. Ты не сможешь лицезреть прекраснейшую, но просьбу передашь. Следуй за мной, витязь!
Следом за драконом Федот прошел за золотой занавес в приемный чертог богини. Здесь, на возвышении, стоял трон. Нет, скорее тронная софа, на которой возлежала богиня, принимая подданных. За тронным подиумом колыхалась полупрозрачная занавеска, а за ней...
За занавеской, в ярких лучах светила, заглядывавшего в окна, угадывался изящный девичий силуэт. Судя по плавным движениям рук, Шеара (а больше здесь не кому) расчесывала свои великолепные волосы. У Федота отвисла челюсть, он не мог отвести взгляд от занавески.
- На колени перед богиней! – Прошипел на ухо дракон и, очарованный зрелищем, Федот беспрекословно повиновался. Правда, преклонил всего лишь одно колено. Уж больно холодные полы в небесных высях, а штаны то мокрые. - Излагай свою просьбу!
- Великая Шеара! Сыновья Вулкана бесконечно благодарны тебе за то, что ты не оставляешь их своей милостью, за то, что снизошла к ним и одарила их своим божественным словом к юбилею мира.
«Откуда этот напыщенный слог?», - подумал Федот во время краткой паузы: «Неужели это я? Просто магия, какая то!»
- Но произошло нечто ужасное! Гонец попал в засаду, и поганые псы изодрали в клочья твои божественные речи, которые он посмел запечатлеть на простом пергаменте. – Из-за занавески раздался короткий, но такой сладкий для уха, девичий смех. Федот запнулся, но все же решился продолжить. – По поручению старейшины и от лица всей общины Дартронга позволь просить тебя повторить то прекрасное послание.
Федот достал из-за пазухи, чернильницу, перо и пергамент, приготовившись записывать божественные речи, но...
Снова послышался чарующий смех, а за ним неожиданный зойк. Спокойно лежавший рядом дракон встрепенулся. За занавеской девичий силуэт обиженно махнул рукой, кинув что-то на пол. По отполированным плитам, как по льду, это «что-то» выкатилось в зал, прямо к ногам Федота. Гребень с застрявшей между зубьев спутанной прядью богини. А богиня, тем временем, резко вскочила и исчезла из вида, растворившись там, за занавеской.
Стриагорн все так же сидел в настороженной позе, закатив глаза. Может он ментально общался с Шеарой, чем не преминул воспользоваться Федот. Накрыв рукой драгоценный гребень, он быстро сопроводил его в карман. Как раз вовремя - дракон повернулся к нему.
- Выходи! Прием окончен.
- А как же послание? Что сказала Шеара? – Растерялся Федот.
- Послания не будет! Слова богини бесценны, и не к лицу ей повторять их дважды!
Если вы отнеслись к ним так легкомысленно, значит, ваша раса недостойна ее сладких речей. Послание будет направлено людям. Такова воля Шеары!
- Что, так и сказала? – Федот поднялся с колена. Услышанное его огорчило. - Может, что от себя добавил, чешуйчатый?
Из ноздрей дракона вырвался пар, глаза налились яростью. В воздухе явно запахло серой.
- Смеешь дерзить своему повелителю, воин? – Стриагорн навис над Федотом всей своей ужасающей мощью. – Ты жив только потому, что должен донести своим сородичам волю богини! Освобождай помещение!
Федот осторожно отступил в сторону выхода.
- Назад хоть доставишь? – Ответом был сильный толчок крылом в спину. Если бы не тяжелая портьера на пути, точно вылетел бы прямиком в синюю бездну небытия.

Смеркалось. Последние лучи светила лениво прощались с унылым Файтиром. Мирроу собиралось скрыться на покой за вечно курящим вулканом. В домах пригорода уже зажглись окошки, а нерушимые башни Дартронга угрюмо потемнели. Наступало время ночных псов: и четырехпалых, и двуногих.
Они медленно спускались по тропе. Федот отпустил повод - ведь спешить теперь было некуда. С неутешительными вестями не торопятся. Зорб остановился и, ушедший в свои мысли всадник, недоуменно огляделся. Тропа привела его к воротам башни мудреца Флавия. Случайно ли? Он и не заметил, как зорб свернул с наезженного тракта.
Федот спешился и дверным молоточком громко забарабанил по воротам. Чтобы услышали – вдруг хозяин сейчас на самом верху, башня то высокая.
- Кто там? – Глухо донеслось из-за массивной двери.
- Свои, - громко ответил Федот, чтобы старик расслышал. - Впусти Флавий!
- Кто свои? – Флавий приоткрыл слуховое оконце. – Свои по вечерам дома сидят. Только тати по темному шастают.
- Это я, Федот. Я для вашей коллекции помогаю ветхие пергаменты собирать, неужели не помните?
- На память еще не жалуюсь, как не помнить. – Флавий наполовину распахнул дверь, высунув свою лысую голову. Близоруко щурясь разглядывал гостя. – Здравствуй, здравствуй, Федот да не тот! Ты, наконец то, нашел утерянную страницу?
- И вам не хворать, уважаемый! Погреться пустите?
- Ну, заходи, помощничек. – Флавий отступил, освобождая проход. – Разделишь со стариком скромный академический ужин. Новости поведаешь.
Федот быстро накинул узду на позеленевший бронзовый крюк, торчащий из замшелой стены у двери, и проскользнул внутрь, вслед за хозяином. Мудрец уже поднимался по лестнице, прижимая к груди осветительный маг-шар.
- Дверь запри!
Федот поднимался вслед за стариком по скрипучей винтовой лестнице мимо огромных стеллажей с запыленными книгами и свитками на полках. В помещении стоял стойкий запах старой макулатуры. Он громко чихнул и поспешил извиниться.
- Будь здоров! – Отозвался сверху мудрец. – Это аромат древней классики. Он не для благородных носов отважных витязей. Вы ведь привыкли гарью войны наслаждаться.
Ужин был сервирован действительно скромно. На столе стояли, еще парующая кастрюлька с супом, хлеб и блюдо с тонко нарезанным соленым сыром. Корзинка со сладкой ишмоей не в счет. Старики, тем более на ночь, ее редко употребляют – давление повышает.
- А я не с пустыми руками! - Федот наклонился над рюкзаком. - Знаю, Флавий, что ты ценитель не только древних книг, но и хорошего вина. У меня как раз завалялась заветная фляга заморского к столу.
- Неужели?! - Флавий хитро прищурился, глядя на нерешительно замершего с флягой в руке Федота.
- Это интересно и соблазнительно, воин! А кубки там, в шкафу, - мудрец указал на массивный буфет из посеребренного дерева. – Признаться, давненько меня не угощали благородным заморским.

- А знаете ли, юноша, какие оды воспевали древние этому чудесному нектару? Как они славили вино? – Флавий сидел, подперев одной рукой щеку, а второй крутил изысканный кубок.
- А вы тоже сочиняли? – перебил его Федот, отхлебывая из своего.
- Я нет! Поэзия – это не мое. – Старик подвинул кубок. – Еще по капельке?
- А речи писать умеете?
- Речи? Нет ничего проще! Вот, например, в предвыборных речах сплошные обещания. Помнится, в самом начале, я писал такую речь Веркирию, когда его избрали бургомистром.
- А поздравительные?
- Да то же самое! Только вместо слов «обещаю» надо вставлять «поздравляю».
- А из заданных слов могли бы составить поздравление магмарам к годовщине? – Федот достал из кармана разлохмаченные обрывки.
- Решил испытать старика? – Он погрозил Федоту пальцем. – Уж, не эти ли шуты-балагуры тебя подослали?
Федот энергично закрутил головой и даже замахал руками, выражая полное отрицание. Чуть кубок не опрокинул. Флавий, тем временем, придвинул к себе обрывки и углубился в их изучение. Под тихое бормотание старика Федот начал клевать носом, да так крепко, что чуть не грохнулся лбом об стол, когда мудрец толкнул его под локоть.
- Вот послушай, э-э, как там тебя, воин? – Язык у Флавия заметно заплетался. - Справился я с твоей этой, как ее, поздравлением – шарадой... Нет, не так. С твоим шарадом и поз.., поздр... Будь здрав, одним словом!
Они громко сдвинули кубки. Федот лишь пригубил, а Флавий опрокинул до дна.
- Так это, уважаемый, ты написал чего, или нет?
- А вот! – Мудрец поднял над столом замызганный кусок пергамента, исписанного неровными строчками, и с жирной кляксой внизу. – Оцени, воин! «Славься племя Вулкана, низвергшее хаос! Эдалю заменой избравшее хмель-пиво.., или шиз-пиво...».
Флавий заглянул в пустой кубок.
- А у нас еще остался твой божественный нектар? – Федот встряхнул опустевшую флягу и разочарованно развел руками. Это движение потребовало от него значительных усилий.
– Тогда схожу за новой, из своих запасов, заметь, неприкосновенных. А я к ним прикоснусь. – Старик хихикнул, или это лестница заскрипела?
Утро застало Федота там же - он так и заснул за столом. Голова раскалывалась с похмелья, а фляга и кубки были пусты. С трудом вспомнил, что Флавий пошел за добавкой, обвел взглядом комнату. Но, судя по всему, мудрец смог дойти только до кресла, в котором сейчас и спал, опустив голову на грудь. «Кремень старик, достоин уважения! Пили то на равных», - подумал Федот. Он сгреб со стола вчерашний пергамент и тихо, стараясь не разбудить радушного хозяина, спустился во двор.

- Весьма велеречива была богиня в своем послании магмарам, уважаемый. Виноват, не все я запомнил. В прокрустово ложе знаков загнали мы речи богини...
- Чего, чего? Какое ложе? – Прервал Веркирий. - Что за околесицу ты несешь, воин?
- Это не я! – Федот виновато опустил глаза, стараясь не дышать в сторону старца. – Это мудрец так сказал. Он помогал мне восстановить послание Шеары.
- Так ты не был у нее, несчастный?! – Старик-бургомистр был в ярости. – Ты решил одурачить меня?!
- Был, был! Вот доказательство! – Федот показал Веркирию драгоценный гребень богини. О том, что Шеара отказала, Федот решил умолчать..
- Что же делать? – Ярость Веркирия сменилась отчаянием. – Слух о послании уже разлетелся по просторам Хаира.
- Вот! – Федот протянул старцу замызганный пергамент с кляксой.
- Это какой то бред! - Воскликнул старейшина, пробежав глазами послание. - Неужели богиня могла продиктовать такое?
Федот лишь пожал плечами.
- У меня еще со школы было туго с диктантами.
- Оно и видно! Неуч, он в любом мире останется неучем! – Рассерженный Веркирий принялся читать вслух. – «Славься племя Вулкана, низвергшее хаос! Эдалю заменой избравшее шиз-пиво. Нагромаждая в столице горы эфрила... Маски сбросьте магмары и сердце откройте! Доблестью вашей блистать будут кланы. В помощь Шеары будут вам чары. Квесты отважных ждут по поместьям. Порталы открыты, всех с одиннадцатилетием! С уважением, всех люблю и крепко-крепко целую, всегда ваша Шеара!»
- Горе мне, горе! – Веркирий свернул пергамент и глянул на Федота, тот опустил глаза. – Ступайте, воин! Вы провалили испытание! Эх, придется ковылять к Флавию, просить отредактировать вашу абракадабру.
Федот молча, пожал плечами, пряча в усах улыбку: «Богиня вам в помощь почтенный, а я еще в банк успею».

17. 09. 2017 г.

На конкурс: «Кровавая месть». https://w2.dwar.ru/info/forum/topic.php?id=361943




ПЛАЧЬ ПАЛАЧ!!

Марк присел рядом с поверженным телом. Вырвал пучок сухой травы и принялся неторопливо вытирать кровь с клинка, поглядывая на свою жертву. Девушка умирала в муках, хрипя и захлебываясь кровью. «Красивая!» - отметил Марк, отводя взгляд. Он не любил смотреть в глаза умирающим. В еще не померкшие глаза, в которых плескались боль и немой вопрос: « За что?» Этот вопрос он читал в глазах всех своих жертв и всегда оставлял без ответа. Откуда же ему знать? Может она изменила своему любимому, украсив его шлем развесистыми рогами, или, всего лишь, недодала сдачу, объегорив наивного простачка в торговой сделке. Всяко бывает. Вот только обиженный решил отомстить и заплатил палачу за работу. Только работа – ничего личного.
Марк еще раз взглянул на девушку. Протянул руку, провел ладонью по ее лицу, смыкая веки. Смерть уже вовсю властвовала над ней, пожирая последние остатки красоты. Ведь красота это качество, которое ценится жизнью, а не смертью, с ее открытым, искаженным в последней судороге ртом, остекленевшими глазами и прочими атрибутами тлена. Достав из рюкзака гранильник Марк принялся гравировать на клинке очередную ризу – скорбную метку на длинной, без конца, дороге мести.

Раньше, еще только осваивая профессию наемного карателя, постигая азы нелегкого ремесла, он сопереживал своим жертвам, жалел их. Его мучили угрызения совести и чувство вины. Марк плохо спал. Просыпался в холодном поту, когда умерщвленные им жертвы тенями выстраивались в долгую очередь за право кошмарить его сон. Поначалу было жутко, но со временем это прошло. Видимо, душа заматерела, устав бороться с его выбором. Немало в этом помогало и зелье палача. Удивительный эликсир, улучшающий профессиональные качества. Вот только на этикетке не писали, что лучшие качества палача это затюканная совесть и отсутствие сострадания. Зелье, которое подавляет мораль и помогает не свихнуться. Только потом он понял это и теперь не пренебрегал им перед каждой карой.
Став опытным мастером, Марк больше не забивал себе рассудок слюнявой, совестливой ерундой. Его все чаще тянуло на размышления о роли мести в этом мире. Как то так повелось, что подобные мысли накатывали сразу же после свершившейся казни, когда он присаживался рядом с еще не остывшей жертвой. Себя, кстати, мстительным Марк не считал. Не согласен он был и с классическим утверждением, что: « Месть – это блюдо, которое следует подавать холодным». Наоборот, Марк был уверен, что это самое, что ни на есть горячее блюдо – горячее не бывает. Ведь месть лишь производная от бурлящего в крови адреналина, когда, глотая слезы обиды, рубишь сгоряча и безрассудно. И потом, порой, казнишь себя за то, что время не поворотить, не вернуть назад свое скоропалительное решение. А всякие там «холодные закуски» не более чем хорошо спланированное умышленное убийство – сплошной криминал.

Философствование Марка бесцеремонно прервала механическая птица-вестник, усевшаяся на плечо. Противно, с металлическими «мобильными» нотками, она заверещала над самым ухом. Марк поднялся, сгреб ее в кулак и уверенным движением скрутил голову. Внутри торчал туго свернутый рулончик «птицемэски».
- Чтобы это значило? – Пробурчал Марк, разворачивая пергамент. – Второй заказ на сегодня я брать не буду.
Однако, это был не заказ. Пергамент представлял собой бланк повестки в мэрию. Красивым почерком, церемониальными чернилами там было выведено: « Сим незамедлительно просим Вас прибыть в мэрию Дартронга для конфиденциальной беседы». Без подписи, но с гербовой печатью мэра. Марк неопределенно пожал плечами. Глянул на мертвую девушку – она уже начала постепенно исчезать из этой жизни, чтобы возродиться в новой, но уже калекой. Таков был заказ на месть. Повинуясь внезапному порыву, Марк положил ей на грудь механическую пичугу – авось пригодится, окупит лекарства на первое время.

В ратушу его пропустили без проблем, стоило только показать повестку на входе. Немного помурыжила строгая секретарша в приемной, неодобрительно поглядывая на его забрызганные кровью сапоги, но все-таки пригласила в кабинет.
Старик Веркирий восседал во главе огромного, из посеребренной древесины, стола для совещаний и поднялся навстречу Марку только после того, как за секретаршей закрылась дверь.
- Милости прошу, уважаемый, проходите! – Веркирий взял Марка под локоть и подвел к большому окну, выходящему на центральную площадь. Отсюда, с верхнего этажа ратуши открывалась отличная панорама на столицу. Центробанк, Дворец труда, площадь Огня у самого подножия величественного Вулкана.
- Уважаемый Марк, вас ведь так зовут? – Марк кивнул, а Веркирий продолжил.
– Я знаете ли человек очень занятой – должность обязывает. Да и вы, как я погляжу, человек дела, прямо весь «горите» на работе. – Он взглядом указал на обляпанные сапоги посетителя. - Поэтому не буду ходить вокруг да около, перейдем прямо к делу. Уверен, вы сгораете от любопытства узнать причину нашей с вами встречи?
- Хотелось бы, конечно! – Марк присел на стул, повинуясь приглашающему жесту Веркирия. Сам старец уселся в свое вращающееся кресло с высокой спинкой.
- Вы давно были в городской темнице? – Марка аж передернуло от такого неожиданного вопроса.
- Бог миловал! Я законопослушный магмар!
- Ах, в этом плане? – Веркирий картинно взмахнул руками. – Конечно, конечно! Никто не сомневается в вашей порядочности. Я о другом...
- Понимаете, с каждым годом становится все тяжелее наполнять бюджет нашей столицы. Прибегать к непопулярным мерам, как то повышение налогов, не хочется. Народ и так ропщет, а скоро выборы! – Он сделал глоток из стоявшей на столе кружки. - Единственный выход – жесткая экономия средств, в том числе и в тюремной системе. Знаете ли вы, сколько у нас в темнице узников с пожизненными сроками?
Марк счел за нужное отрицательно покачать головой. Он откровенно заскучал от такого вступления. Политику он не любил. Веркирий же, явно ожидавший его замешательства, кивнул и с жаром продолжил.
- Поверьте, много. Сидят за разные особо тяжкие преступления, без права на амнистию. А ведь их кормить надо, охранять... Одним словом, совет принял решение отменить для таких элементов мораторий на публичную смертную казнь. – Старец встретился с ним взглядом, ожидая реакции Марка на последние слова. К чему он клонит, догадаться теперь было не трудно. Настал черед Марка кивать головой.
- Мы наслышаны о вашем мастерстве. – Марк недоуменно встретился взглядом со старцем. Веркирий улыбнулся. - О, не удивляйтесь, ведь земля слухом полнится.
- Спасибо! – Буркнул Марк. – Весьма польщен.
- Не стоит благодарности! Вы достигли вершин своей нелегкой профессии, и мы бы хотели предложить вам контракт на новую, почетную должность палача Дартронга. – Последнюю фразу мэр произнес с особой торжественностью. - Мэрия гарантирует постоянную занятость, достойную зарплату, полный соцпакет соответственно. Плюс приятные преференции в виде репутационных премий. А кроме того служебный, уютный особнячок в престижном районе и служебного верхового зорба вороной масти. Как вам такое предложение?
- Заманчиво.
- Вам стоит только подписать контракт. – Веркирий протянул ему, лежавший у него под рукой пергамент. – Представляете, какое это зрелище будет для народа. Два в одном: одновременно и развлечение и назидание!
- Как то это все неожиданно. – Марк очень не любил скоропалительных решений, тем более принимаемых под давлением. - У меня есть время подумать?
- Да, конечно! – Видно было, что Веркирий огорчен этой отсрочкой. – Только недолго, скажем до завтра. Горячая, знаете ли, вакансия!

Марк не спеша шел по тропинке большого парка на окраине. Сбивал прутиком паутину, растянутую между веток и розовые шапочки клевера, стелющегося вдоль дорожки. Умиротворяющая зелень, казалось, должна была располагать к минорным размышлениям, но в голову лезло совсем другое. Марк представлял свой первый рабочий день на лобном месте. Красный колпак - «балаклаву» на голове, с отверстиями для глаз и рта, дабы соблюсти анонимность. Возбужденную толпу вокруг помоста, жаждущую кровавого зрелища. Толпу, встречающую удачный удар одобрительным ревом, и тут же освистывающую палача, если его рука неожиданно дрогнула. По всему выходило неуютно. Будто на виду, перед народом, стоишь голышом, а на тебя из толпы тыкают пальцами и громко смакуют все твои «достоинства». Бр-р!
Неожиданно Марк уперся в невысокую, по пояс, деревянную ограду. Тропинка продолжала виться дальше, через узкую калитку и лужайку, с цветущими кустами, к приземистому, белому зданию с яркой черепичной крышей. Лужайка оказалась обитаемой – то тут, то там по зеленому газону, не спеша, прогуливались покалеченные магмары. В глаза бросилась большая табличка, висевшая на изгороди: «Храмовый реинкарнационно-госпитальный комплекс «Врата новой жизни».
Марк как раз раздумывал, в какую сторону повернуть, когда из-за ближайших кустов санитар вывез на инвалидной коляске перебинтованную девушку. Повязки, местами пропитанные кровью, покрывали все ее тело. Лишь левая рука была свободна, и девушка обрывала ею цветы с куста, укладывая благоухающий букет на загипсованную правую руку. Марк вначале замер, а потом поспешил отойти в тень, скрывшись за листвой. В этой искалеченной девушке он узнал свою давешнюю жертву - как же он изуродовал эту молодую травницу, любительницу цветов!
Раньше ему никогда не приходилось наблюдать плоды своего труда – горькие плоды гнилой, по сути, профессии. Все-таки больно снимать шоры с собственных глаз. «Ну и сволочь же ты, Марк! Да пошло оно!..
- Эндарг тебе в задницу, а не моя подпись, мэр ты наш глубокоуважаемый! – В сердцах пробормотал Марк, уходя прочь. – Нет, брошу все! Рыбачить пойду, говорят, успокаивает, или стихи начну писать, типа: «Плачь палач, сгорела плаха...».

Дартронг встречал утро нового дня. Лучи Мирроу уже ласкали черепицу крыш и озорными зайчиками отражались в витражах высоких столичных башен. Наемные мальчишки заканчивали расклеивать по афишным тумбам новый указ магистрата об учреждении регулярных публичных казней. Как говорится: «Все для народа!». Правда, новшество от мэрии не вызвало ожидаемого ажиотажа среди столичного люда – горожане бойко обсуждали другие новости. По городу упорно ползли подозрительные слухи, по пути обрастая все новыми и новыми подробностями. « Вы слышали? Веркирия срочно госпитализировали! Да, и диагноз, знаете ли, очень даже деликатный. Как не слышали?! Редкую порчу наслали, даже кашлянуть боится. Уже и прооперировали в секретной клинике, дай бог ему здоровья...»

28. 02. 2018 г.

На конкурс: "Городские легенды" https://w2.dwar.ru/info/forum/topic.php?id=378683




ЯРМАРКА МРАКОБЕСИЯ

Ярмарка, на то и ярмарка, чтобы шуметь день-деньской и ночи напролет. Нет, ну ночью, конечно, она уже не так бурлит - народ разбредается по домам спать, но торговля на рынке не утихает. Ведь наступает время ночных скидок для очень поздних покупателей. Одним из них и был Федор. Он не любил толпу, ее шум, гам и бестолковую суету зевак, потому и предпочитал торг при свете луны.
Мрачные башни Дартронга остались за спиной. Вурдалийский тракт вывел его на центральную площадь, когда уже вечерело. Из заброшенных подворотен и щелей начинали выползать бездомные собаки, сбиваясь в свирепые голодные стаи. Сумерки их время - время бешеных псов. А осенние сумерки, как известно, коротки. Пока Федор добрел до Ярмарочной площади уже совсем стемнело. Хорошо, что бургомистр печется о столичных магистралях. Можно и в темноте смело шагать по мостовым, не рискуя подвернуть ногу в дорожных колдобинах.

На удивление, ярмарка встретила Федора непривычной тишиной. Ни шушуканья скучающих продавцов, ни их громкого зевания. Ни тихого звона монет, ни громкого шуршания упаковки. Не скулили и вездесущие псы, вечно выпрашивавшие у продавцов подачку. Их просто не было здесь, как и продавцов с покупателями. Лишь нагроможденье пустых палаток и прилавков в призрачном свете фонарных свечей. Федор поежился. Одному было крайне неуютно находиться посреди пустой площади. «Один одинешенек средь мертвых прилавков!»
Но нет! Неподалеку послышался легкий скрип. Федор обернулся. Кто-то спешно запирал ставни на первом этаже дома. Даже в темноте Федору не составило труда узнать в постройке лавку скупщика, а закрывал окна, наверное, сам хозяин – он не жаловал по-мощников.
- Доброй ночи, Гвидо! – Федор быстро и по-охотничьи неслышно подошел к магазину.
- Ой, ой! – Ойкнул барахольщик, прижимаясь спиной к стене. Лицо, при этом, он закрыл руками.
- Извини, уважаемый Гвидо! Я не хотел тебя напугать! Скажи, почему ярмарка не работает, что случилось?
В глазах скупщика все еще плескался страх. «Н-ночь, ночь и-и-дет.» - заикаясь, пробормотал он и, вдоль стены, попятился к двери.
- Какая ночь? – Только и успел спросить Федор, пока дверь не захлопнулась за скупщи-ком. Последнее, что он услышал, прежде чем зашуршал засов, было загадочное: « В глаза только не смотри!»
Федор опустил уже занесенную для стука руку. Негоже стучаться в закрытую дверь к перепуганному хозяину. Будучи сам не робкого десятка, он лишь пожал плечами, раз-вернулся и двинулся прочь, намереваясь покинуть пустующую площадь. Уже на выходе решил присесть, перекурить. В этом углу площади мостовая была скрыта под слоем опавших листьев, нанесенных неизвестно откуда. Шурша листвой под ногами, Федор взгромоздился на крайний прилавок. Достал кисет и начал набивать трубку.
«Нет худа без добра», – подумал он, – «у Ящера табачком разжился и погода балует. Чуток можно и расслабиться».
Выкресав огонек, Федор с удовольствием затянулся, когда неожиданно послышались шаги, сопровождаемые шорохом листьев. «Еще один друг по несчастью плетется?» - Федор улыбнулся. – «Лучше бы, конечно, подруга». Он достал походную флягу. Для себя и того парня.

Шорох листьев становился все громче, и к нему добавилось легкое позвякивание. Внезапно, тьма ночи отступила. Из мрака вырвался яркий свет факела, а за ним угадывались зыбкие, неясные фигуры. По мере того, как они приближались, контуры их приобретали зримые черты. Федор остолбенел, когда разглядел факелоносца. Это был высокий зарлог с зеленой чешуей, на которой играли блики света. С копьем в правой руке (или лапе), и пылающим факелом в левой, он уверенным шагом прошествовал мимо застывшего Федора. Вслед за первым из мрака вынырнул второй зарлог. Он тянул намотанную на кулак цепь, край которой исчезал в темноте. Как оказалось, цепь была прикована к ошейнику, одетому на человека. Позвякивая кандалами, он понуро вышел на свет.
Следом, целая вереница скованных рабов (Федор не нашел для этих несчастных другого определения) потянулась мимо него по направлению к центру площади. Мужчины и женщины в одной связке, некоторые шли полностью обнаженными, на других болтались какие-то жалкие остатки одеяний из шкур. Шли они, понурив головы, уставшие, но не изможденные, как можно было бы ожидать. Некоторые женщины вели за руку малолетних детей. От резкого, сопровождаемого характерным свистом, удара бича Федор дернулся и уронил приготовленную флягу. Медная, наполовину полная фляга предательски выскользнула из рук. И ладно бы упала на листья, так нет, она грохнулась аккурат на пятачок булыжника перед прилавком, который Федор самолично расчистил. Стоит ли говорить, насколько оглушительно громким был звук ее падения. Один из закованных поднял голову и поглядел в его сторону. На миг они встретились взглядами. Федора поразили черты его лица – он так и не понял, какого тот роду, племени. Что-то в нем было от магмар, а что-то от людей. Еще раз щелкнул бич, совсем рядом. Пленник поспешил опустить голову, а из темноты прямо к Федору шагнул высокий зарлог. Федор оцепенел, уставившись на его лапы. В одной была зажата плеть, а другой зарлог тянулся к поясу, на котором висели кандалы. Сердце Федора сжалось. Непроизвольно он выпустил из легких застоявшийся табачный дым последней затяжки. Это было единственное, что он смог сделать - чужая воля сковала его тело.
Зарлог неожиданно, уже нависая над ним, громко втянул ноздрями воздух. Замер, раздумывая, и, наконец-то, слава богу, отвернулся. Лапа, до этого тянувшаяся к цепям, выудила из-за пояса курительную трубку. Набивая ее, ящер двинулся прочь. «В глаза только не смотри!» - Федор вспомнил фразу скупщика. Почему то он был уверен, что это его спасло. Оцепенение отпускало Федора, и он рискнул посмотреть вслед. Площадь перестала быть пустой. То тут, то там Федор замечал огни факелов во главе новых невольничьих колонн. Пространство наполнилось звуками: звоном цепей, свистом плетей, зойками и криками. Фоном звучал галдеж зарлогов, общающихся между собой хриплым, шипящим карканьем. В центре площади организовался высокий помост, на который, под оживленные крики ящеров, поочередно выводили пленников. Там явно шел торг невольничьим товаром. А неподалеку зарлоги расковали из разных связок мужчину и женщину, сорвали с них остатки одежд и нагих, подталкивая древками копий, отвели в сторону. Что там происходило, Федору не было видно, место действа быстро окружила толпа возбужденных зарлогов. Оттуда донесся громкий, гортанный смех зрителей, а древками копий ящеры начали выбивать мерный такт о мостовую.
Истошный крик, с дальнего края площади, заставил Федора перевести взгляд. Там зарлоги тащили под руки отчаянно сопротивлявшегося невольника. Спина его была испо-лосована кровавыми полосами, а плети, в руках ящеров, продолжали хлестать, разры-вая плоть новыми отметинами. Беднягу силой бросили на огромную плаху, растянув ноги и руки. Зарлог, в грязном кожаном фартуке, взмахнул над его головой деревянной колотушкой, а затем взялся за топор. У Федора комок подкатился к горлу. Очень хотелось отвернуться от всего этого ужаса, но мышцы так одеревенели, что невозможно было привести шею в движение. С трудом получилось только моргнуть. А тем временем, мясник высоко поднял кровоточащие, отрубленные конечности и небрежно бросил на чашу весов.
Глаза отказывались смотреть, настолько страшным было зрелище. Неимоверным усилием Федору удалось опустить веки. Кошмарное действо исчезло поначалу, но тут же вернулось через слух веером ярмарочных звуков. Мало того, эти звуки стали намного громче и явственней. Сознание услужливо подсказывало Федору, что означает каждый из них...

Трудно сказать, сколько прошло времени. Постепенно шум стал утихать, потом и вовсе прекратился. Лишь только тогда, в безопасной тишине, Федор осмелился открыть глаза. Серело. Раннее утро окутало столицу легким туманом, стелющимся по земле. Площадь была девственно чиста – такой же, какой он увидел ее вчера вечером. И никаких следов ночного кошмара. Федор попробовал пошевелиться. С трудом слез с приютившего его прилавка, разминая затекшие члены. В соседнем доме тихо скрипну-ла дверь. Рогатый силуэт скользнул вдоль стены. У Федора вновь похолодело внутри. Оттуда, где остановился страшный силуэт, послышалось легкое журчание. В этот момент дымка начала развеиваться и у Федора отлегло от сердца. Слава богу, это был не монстр. Ярмарочный паяц Шеймус, в своем шутовском, рогатом колпаке, справлял ма-лую нужду под розовый куст Тиндолин. Федор, дабы обозначить себя, деликатно кашлянул. Шеймус тотчас неловко отпрыгнул, лихорадочно заправляя в штаны свое хозяйство.
- Простите, воин! – Смущенно промямлил он.
- Нашел место! – Федор улыбнулся, а шут, судя по всему, воспринял его улыбку, как некое одобрение.
- Вы не подумайте ничего такого. Это так, маленькая месть дрянной девчонке.
- И за что же ты мстишь маленькой фее? – Просто так спросил. Федору был неинтересен его собеседник. Стресс отпустил, и хотелось побыстрее покинуть это место. «Лучшее средство от ночных кошмаров это утро нового дня!» - Размышлял он, вполуха продолжая слушать Шеймуса.
- За ее обидные шуточки по поводу моей холостяцкой жизни. Достала уже! – Он внимательно посмотрел на Федора. – А что это вы воин ни свет, ни заря по пустому рынку шастаете? Рано еще для торговли.
- Да уж. Знал бы ты, насколько рано я пришел. – Тихо пробормотал Федор, но Шеймус услышал. Глаза его округлились.
- Ты что? Провел здесь всю ночь?! – Федор кивнул. – Ну, ты и кретин! Ты представляешь, чем ты рисковал? Провести Ночь Истины на площади. Разве ты не слышал легенды о людоедском торжище зарлогов?
- Нет, не слышал. – Федор заинтересовался и проигнорировал бесцеремонность лицедея. – Что за легенда?
- Да этой страшилкой всех детей на ярмарке пугают, а он не слышал. В Ночь Истины, раз в три года, зарлоги приходят на площадь по случаю своего мясного праздника и пожирают там бедных магмар. Если ты смог пережить там эту ночь, значит, точно в рубашке родился!
- Эй, там! Перестаньте орать! – Раздалось из розового куста и меж белых бутонов высунулось сердитое личико Тиндолин. – Я сейчас патруль вызову! Хулиганье! Спать не дают!
Федор не ожидал увидеть фею в таком виде. Непричесанная, с мешками под глазами, без пудры и макияжа, с сердитой гримасой на лице, она совсем не походила на то милое порхающее создание, к которому все привыкли. Контраст был настолько разителен, что Федору невольно вспомнились слова из старого анекдота: «Мужчинам легко. Встал, умылся и снова красавец. А женщины? Женщины, они как то за ночь портятся!»
Шеймус, тем временем, пытался тихонько улизнуть. И у него почти получилось, если бы Федор вовремя не схватил его за рукав.
- Послушай. Я не видел там магмар. И откуда вообще в наших краях взялись зарлоги?
- Воин, я не знаю! Отпустите меня! – Он тщетно пытался вытянуть рукав, а хватка у Федора была крепкая. – Камзол порвете! Я всего лишь шут, а не мудрец, чтобы все знать. У Флавия спросите...

- Да, воин. Очень интересно то, что вы рассказали. – Флавий, делавший заметки по ходу повествования отложил перо. – Это лишний раз подтверждает мою теорию эволюции. Первые, еще дикие люди, были нашими общими предками – нынешних людей и магмар.
- Как такое может быть?
- Видите ли, древние зарлоги населяли ранее оба наших материка. Всем известно, что их цивилизация намного древнее нашей. У них было очень развито скотоводство, а первобытные племена, как раз, и играли роль домашнего скота.
- С людьми ладно, но магмары не скот! – Федор был возмущен словами мудреца. Флавий спокойно наблюдал за ним.
- С вашего позволения, я продолжу. Так вот, согласно моей теории, зарлоги, занимаясь селекцией, вывели новые породы скота. То есть нас - людей и магмар. Можно сказать, что мы с огрийцами двоюродные родственники.
- Вы уверены?
- Я то, уверен! Но вот фактов, подтверждающих мою теорию, катастрофически не хватает, а без них любая теория, это не более, чем легенда. Именно поэтому ваш рассказ очень ценен, он ляжет еще одним кирпичиком в фундамент науки. А, как известно, наука развенчивает мифы и легенды, и попирает мракобесие.
Федор поежился, вспоминая ночное приключение. Жуткие картинки зарлогов, начиняющих колбасы мясом его предков, и доивших молоко у кормящих женщин, возникали в памяти. Нет, последнее, насчет надоев молока, это точно бред! В теорию он не поверил, но...
- Как вы правильно сказали, уважаемый, это мракобесие. – Глубокомысленно изрек Федор. - Или «Легенда о бесах из мрака ночи».
Флавий в ответ лишь пожал плечами. Не стоит метать бисер перед (...) кем попало. Все равно не оценят!

26. 10. 2019 г.

На конкурс: «Под знаком памяти». https://w2.dwar.ru/info/forum/topic.php?id=385652




ОТРЫВОК...

... Неспешно миновав, по-старинному узкие, улочки предместья Файтира, они выехали на окружную Дартронга. А уже через пару минут, свернули на скоростную автостраду. Прямое, как стрела, новое шоссе вело от столицы прямо на запад. Эрик за это время несколько раз пытался заговорить с Ашер, но девушка, не откликалась на его попытки поддержать беседу – в лучшем случае кивая в знак согласия или отвечая коротким «нет». После того, как села в машину, девушка, по непонятной для Эрика причине, загрустила и замкнулась, глядя в окно на пробегающие мимо пейзажи уходящего лета. Оставив бесплодные попытки разговорить спутницу, Эрик вдавил в пол педаль газа. Двигатель взревел своими сотнями «гунглов» и машина рванула навстречу горизонту.

На место они прибыли уже к обеду. Эрик вырулил на стоянку и заглушил двигатель.
- Приехали! – Непринужденно сообщил он, придерживая пассажирскую дверь и подавая руку. Ашер не отказалась от помощи и, выйдя из машины, тут же стала крутить головой вокруг.
- Где это мы?
Они стояли на большой смотровой площадке, возвышающейся над окружающим пейзажем. Под ними, до самого горизонта, за которым вырастали заснеженные горные пики, раскинулось огромное зеленое плоскогорье. Эрик взял девушку за руку и подвел к богато украшенному, мраморному ограждению.
- Это, так называемая, Легендарная долина, или, в просторечии – Место Легенды! Помнишь, ты спрашивала о драконах? – Эрик наклонился к смотровому прибору, выискивая цель. – Вот взгляни!
Ашер осторожно прильнула к окуляру. То, что она увидела, заставило ее напрячься. Она с трудом оторвалась от прибора и, ошеломленная, повернулась к Эрику.
- Что это? – С нескрываемым волнением в голосе спросила она.
- Памятник! – Эрик был доволен произведенным на девушку эффектом. – Мемориал павшим драконам и скорбящей по ним их покровительнице. Молва называет ее по-разному: Богиней, посланницей Богов, или просто Шеарой. Она удерживает на коленях головы умирающих драконов, белого и темного, склонившись над ними в безудержном горе.
- Но ты же сам говорил мне, что драконов не существует! Ты обманывал меня?! – Обида в голосе и искорки гнева, мелькнувшие в больших зеленых глазах Ашеры, слегка смутили Эрика.
- Нет! Это всего лишь очень древняя скульптура! В нашем мире драконов не существует!
- Но почему? – Тихо прошептала девушка. Эрик услышал. Левой рукой он осторожно приобнял ее. – По древней легенде, много веков тому назад, здесь произошла эпическая битва между Хаосом и противостоящими ему драконами. В кровопролитном, ужасном сражении Хаосу удалось повергнуть своих противников и распространить свою власть на весь мир. Считается, что эта битва послужила началом темных веков в исто-рии Фэо. Они так и значатся в учебниках, как эпоха Хаоса.
Девушка притихла, слушая Эрика, и непроизвольно склонила голову на его плечо. Невинный, казалось бы, жест вызвал горячую волну эмоций, прокатившуюся по телу. Всколыхнул внутри у Эрика целую бурю чувств к той, которая запала ему в душу. Он еще крепче обнял Ашер.
- К сожалению, большинство древних письменных источников были утеряны в эти темные времена и науке доподлинно неизвестно, что происходило тогда. Осталось только устное народное творчество, описывающее те события, но принимать его на веру было бы неразумно. Ты, как будущая студентка истфака, должна это понимать! – Девушка громко вздохнула.
- Не грусти! Это всего лишь сказка! – Разум и цивилизация из всего могут извлечь пользу для себя. Уже давно мы покорили хаос, поставили себе на службу. Даже под капотом моего ровера прячется небольшой хаосный реактор, питающий мотор.
- Хаос нельзя приручить! – Тихо, но уверенно возразила Ашер, освобождаясь из его объятий. – Я хочу подойти ближе к драконам.
- Нельзя! – Эрик с сожалением опустил руку, только что лежавшую на плече прильнув-шей к нему девушки. – Это запретная, очень опасная зона! Присмотрись внимательнее!
Ашер вновь прильнула к зрительной трубе.
- Видишь искорки, вспыхивающие на телах драконов?
- Да. Это блики Мирроу?
- Нет. Это дикие частицы Хаоса. Ночью их вспышки можно наблюдать невооруженным глазом. Если приблизиться, Хаос может овладеть твоим телом и разумом, а это неминуемая смерть в мучениях, и хорошо, если скорая. - Девушка молчала, и Эрик не торопился прерывать затянувшуюся паузу.
- Я хочу уехать отсюда!- Неожиданно, повысив голос, с вызовом, сказала она. Не дожидаясь ответа, Ашер быстро направилась к машине. Потупив взор, она пыталась укрыть от его взгляда наполнившиеся влагой глаза.
- Конечно! – Эрик тоже поспешил к машине, чтобы распахнуть перед ней дверь салона. На пассажирском сидении лежал оставленный девушкой букет.
- Погоди! - Ашер взяла цветы. - Я сейчас!
Она вернулась обратно и аккуратно возложила розы на перила резного ограждения. Там, где на мраморе, выделялся искусный рельеф – два дракона, летящих друг за другом по кругу.
Белый и черный, и алая капля букета над ними...

20. 08. 2020 г.

На конкурс: «Ведьмины проделки». https://w2.dwar.ru/info/forum/topic.php?id=387006




ПРИГЛАШЕНИЕ

Милая Леди – напоминаем,
Пятница, 13-е – приглашаем,
На Лысой горе Вас ожидаем!
Форма одежды известная,
К полетам на метле уместная!

Бругильда проснулась в хорошем расположении духа. Давление сегодня не беспокоило и это радовало. Хотелось, горы свернуть, как в далекой молодости – давненько так хорошо она себя не чувствовала. Ночью прошел дождь, но сейчас в маленькое окошко весело заглядывали лучи осеннего Мирроу.
Встав с лежанки на обе ноги – этому простому правилу колдунья неукоснительно следовала уже множество лет. Это чтобы не попасться на глупом: «не с той ноги встала». Глотнула своей же лекарственной настойки и принялась хозяйничать у открытого очага. Подбросив дровишек, метнула в них щепотку воспламенительного порошка и скороговоркой пробормотала подходящее заклинание. Серые крупинки вспыхнули, и Бругильда поспешила подложить к ним сухой, тонкий хворост. Довольно потрескивая, занявшееся пламя с жадностью накинулось на подношение, чтобы потом перекинуться на более солидное угощение в виде поленьев. Покряхтев для приличия, возраст все-таки, она сняла с треноги закопченный котел с недоваренным зельем, а взамен повесила котелок со вчерашним супом. Помешивая деревянной, щербатой поварешкой плавающие в бульоне нежные лягушачьи лапки, она с удовольствием вдыхала сладкий аромат варева, предвкушая сытный завтрак.
Из кулинарных грез ее вывело громкое царапанье в дверь. Стоило только откинуть щеколду, как дверь, под натиском снаружи, стремительно распахнулась. Старушка, испуганно ойкнув, едва успела отскочить в сторону. А дверной проем тотчас же заполнила собой громадная кошачья голова. Ну, не совсем кошачья, а тигриная - с длинными саблевидными клыками.
- Фу ты, ну ты! – Опомнилась колдунья. – Напугал, мохнатый! Чего приперся, сердешный? Я же уже говорила – не могу вылечить твою хромоту. Наследственная эта хворь у тебя!
Тигр виновато потупил глаза и лизнул правую лапу.
- Голодный что ли, Полосатик? – Тигр, в ответ, покачал своей огромной рыжей мордой. – Ну, тогда освобождай помещение, касатик! Совсем рехнулся, хату решил мне развалить? Чай сам не починишь!
Тигр попятился от растрепанной старухи, размахивающей, к тому же, увесистой поварешкой. Но недалеко. Лишь освободил крыльцо и улегся сразу перед ним. Взгляд его желтых глаз уперся в Бругильду, а хвостом он яростно охаживал себя по бокам.
- Не пойму я тебя, Полосатик. – Продолжила ведьма, выйдя вслед за ним на крыльцо. – Чего тебе надобно-то?
Тигр, увидев, что старуха переступила порог, подскочил и отпрыгнул в сторону, а затем опять залег, нервно колотя хвостом по земле.
- За собой зовешь, что ли? – Бругильда с тоской оглянулась на парующий котелок, а тигр поднялся в ожидании. Колдунья поежилась. Утро поздней осени было совсем не теплым. – Ладно, жди! Я сейчас!
Она вернулась в избушку. Походя, одним взмахом руки, загасила очаг, накрыла крышкой котелок и принялась натягивать теплую безрукавку. Поварешку, при этом, Бругильда машинально сунула за пояс фартука.
- Ну, веди, Полосатик! – Сказала старуха, закрывая дверь на щеколду. Зайти и так никто не посмеет без приглашения, а вот тепло по осени беречь надобно.

Шли утоптанной звериной тропой. Впереди огромный тигр, за ним старая ведьма, макушкой едва достававшая ему до холки. Бругильде пришлось ухватиться за хвост Полосатика, клюку то свою она впопыхах забыла. Лес был светел, листва с деревьев осыпалась и сейчас шуршала под ногами мягким золотым ковром. После ночного дождика дразнящие запахи щекотали ноздри. Особенно сильно пахло грибами. «Пора пополнять запасы» - мимоходом подумала Бругильда и неожиданно уткнулась своим горбатым носом в круп остановившегося тигра.
Они оказались на краю поляны, посреди которой, Бругильда сначала не поверила своим глазам, сидел дряхлый людской скелет. Умостив свой таз на поваленном дереве, он сосредоточенно соскребал плесень с голого черепа. Испугаться ведьма не испугалась, но удивилась сильно. Скелеты, да и другая нежить, здесь появлялись крайне редко. Не их это вотчина!
- И что, костлявый, ты забыл в этом краю? – Скелет, увлеченный прихорашиванием, не заметил, как приблизились ведьма со зверем. От неожиданности он так резко подскочил, что чуть не потерял нижнюю челюсть. Хорошо, что догадался рукой придержать, а второй потянулся к валявшемуся на земле ржавому подобию меча. Тигр угрожающе зарычал. Скелет поспешно отдернул руку, после чего смиренно сложил их на бывшем животе, то есть под ребрами. Так и застыл в позе ожидания.
- Так, что же ты делаешь тут, дряхлая костяшка? Отвечай! – Бругильда повысила голос, но скелет лишь скрипел зубами, уставившись пустыми глазницами на ведьму.
- Ох! Как же я забыла? – Колдунья всплеснула руками. - Ты же говорить не можешь, головушка безъязыкая! Как же вы, убогие, между собой общаетесь?
После ее слов скелет оживился. Начал усердно жестикулировать руками, а пальцами щелкал так же громко, как кастаньетами. Бругильда непонимающе пожала плечами.
- Хватит! – Она примирительно махнула рукой. – По крайней мере, ты хоть слышишь и, похоже, понимаешь, о чем тебе говорят.
Скелет согласно закивал.
- Чудненько! Вот и продолжай кивать.
Долго ли, коротко ли они так беседовали, но Бругильда уже начала уставать от такого общения, а выяснить так ничего и не выяснила. Полосатик, которому тоже надоела эта бессмыслица, давно улегся у ее ног, из-под век наблюдая за непрошеным гостем, к сожалению, несъедобным. Колдунья, потом, даже не смогла вспомнить того вопроса, который, наконец-то, попал в точку. Скелет на него дежурно кивнул, сел на поваленный ствол и начал что-то развязывать у себя на ноге. Оказалось, вокруг бедренной кости был обернут небольшой аккуратный пергамент. Освободив его, он протянул свиток ведьме. Развернув пергамент, и близоруко щурясь, Бругильда прочла содержимое: «Именное приглашение № 666. Король всех неупокоенных, Магиш, имеет честь пригласить Вас на темный ежегодный бал в своих чертогах».
- Так ты гонец! Вот оно что! Принес мне приглашение? – Она с улыбкой свернула пергамент и попыталась спрятать его за лифом.
Но скелет не одобрил ее действий. Предостерегающе покачав у нее перед носом своим костлявым пальцем, он попытался вытащить приглашение из ее ладони. Когда же это не удалось, наклонил свою черепушку и пальцем указал на темечко. Там, на черепной коробке, среди остатков неотдраенной плесени, виднелась глубокая гравировка: «№ 666».
- А я? А мне? – Растерянно пробормотала ведьма. Скелет, воспользовавшись ее замешательством, ловко выхватил пергамент и быстро начал привязывать его на место, к своему бедру.
- Значит... - Бругильда попыталась взять себя в руки, но безрезультатно. Эмоции уже бурлили в котле ее души, перехлестывали через край. А тут еще широко улыбающийся, во все свои оставшиеся шестнадцать, плешивый черепок - счастливый обладатель заветного приглашения.
- Значит, - повторила Бругильда, - Старый, мертвый маразматик совсем забыл о моих темных заслугах! Обошел вниманием, предпочтя мне, заслуженной даме, вот это вот недоразумение!
Она взглянула на скелет, который продолжал издевательски подрагивать нижней челюстью – смеялся гад!
- Ржешь, мешок с костями?! А ну, мигом проваливай отсель, пока я добрая, ежели не хочешь оказаться на балу в виде кубка-черепушки с приглашением внутри! – Скелет не заставил себя долго уговаривать и, подхватив меч, тотчас засверкал пятками по перелеску. Потревоженная листва под его ногами возмущенно зашуршала. Старуха зло проводила костлявого взглядом.
Тигр ласково потерся о ее руку, и Бругильда, в ответ, потрепала его за ухом. Возбуждение схлынуло так же внезапно, как и появилось. Вот только червячок обиды остался, поселился где-то внутри и принялся грызть, грызть...
- Вот что, Полосатик! – Старуха обняла тигра. – Придется нам с тобой проехаться до королевских чертогов. Очень уж хочется разобраться. Может просто какая-то ошибка закралась?
Тигр с грустью посмотрел на свою правую лапу и демонстративно лизнул ее.
- Знаю, знаю, милок. Подлечу я ее, как смогу, но сейчас без тебя никак. – Она почухала саблезубого за другим ухом. Тот замурчал довольно. – Сама-то я не доковыляю!
Полосатик покорно прилег, чтобы старуха смогла взгромоздиться ему на спину.
- Ну, давай, касатик. Вперед! – Скомандовала Бругильда, умостившись верхом. – Поскакали!

Засветло, конечно, не успели. Путь неблизкий, тигр хромой. К тому же, прямых, наезженных трактов избегали, мчали околицами. К Монаршему погосту добрались уже в сумерках. Некрополь их встретил зловещей тишиной и черными, длинными тенями, которые отбрасывали древние надгробия в последних лучах заходящего Мирроу. Жуткое место. Бругильде самой было не по себе. Полосатику, перешедшему на осторожный шаг, тем более. Царство мертвых живых не жалует!
Бругильда, подбадривая зверя, потрепала тигра по загривку. Вот так, крадучись и подбадривая друг друга, они и вышли к Чертогам. Массивные каменные створки парадного входа во дворец, он же склеп, были прикрыты. Перед ними, на фоне причудливого орнамента дверей, черными языками клубился жутковатый сгусток самой тьмы.
Ведьма спешилась и, набравшись смелости, шагнула навстречу. Но не успела она сделать и пары своих старушечьих шагов, как уперлась в невидимую преграду. Тьма, парящая у входа, стала уплотняться и приобрела черты человека.
- Стой, несчастная! – Громом прозвучало у нее в голове, хотя вокруг, Бругильда готова была в этом поклясться, стояла полная могильная тишина. - Я, Зулиман! Маг и советник самого короля мертвых, его именем требую объяснить причину присутствия здесь, в его владениях, твоей жалкой живой души!
Голос гремел внутри, сковывая сознание. Слова длинным, зловещим эхом гуляли в голове, вызывая озноб по всему телу. И вдруг... Обычный, с хрипотцой, голос сказал:
- Чего тебе надобно здесь, ведьма?
Бругильда громко выдохнула, «выковыривая» из пяток рухнувшее туда сердце. А призрак тем временем, принял нормальный облик. Нежить, в виде крепкого пожилого мужчины со следами тлена, одетого в старинный дворцовый халат с тюрбаном на голове.
- Напугал старуху, ирод! Мне только инфаркта не хватало! – Советник в ответ захихикал. – Мог бы уважить мой возраст!
- Какой твой возраст, ведьма? Забыла, что я последовал за своим повелителем в царство Мертвых за много веков до твоего зачатия. И девицей тебя помню, смазливая была. Будь я живым, обязательно за тобой приударил бы. – Он сел на, возникший из ниоткуда, стул и закинул ногу за ногу. – Ну, излагай, зачем пожаловала?
- С повелителем твоим, Магишем, хотела повидаться. Дельце у меня к нему есть щекотливое... – Просьбу ее неожиданно прервал испуганный тигриный рык за спиной. Обернувшись, Бругильда увидела своего Полосатика, прижавшегося спиной к покосившемуся надгробию. Здоровой левой лапой он отчаянно отмахивался от наседавших с трех сторон мертвецов.
- Уйми свою свору! Он со мной! – Закричала она, переживая за друга. Зулиман пожал плечами и сделал ленивый пас рукой. Мертвецы разом ослабили напор, а через секунду, другую и вовсе потеряли к «котику» всякий интерес, разбредаясь по своим мертвецким делам. Лишь только последняя нежить растворилась в ночи, Полосатик обессилено рухнул на землю - по его телу пробегали волны крупной дрожи.
- Эй, красавица! Очнись! – Голос Зулимана звучал с издевкой. – Чего застыла или столбняк прихватил? Выкладывай мне свое дело, а я уже сам решу, стоит ли его доводить до королевских ушей. На аудиенцию даже не надейся.
- Ну, я это... Слыхала, будто король устраивает грандиозный бал для нежити по случаю кошмарной недели. – Советник кивнул в подтверждение. – А мне не прислали приглашения!
- Тебе-то зачем? Ты ведь не нежить?
- Но. Все-таки я наполовину темная! На прошлогодний же бал меня приглашали! – И добавила просящим тоном. – Может там ошибочка, какая вышла?
Советник пожал плечами и по локоть засунул руку в пустоту. Достал оттуда увесистый свиток.
- Список приглашенных. – Скупо сообщил он, разворачивая пергамент и пробегая его глазами. – Имя напомни!
- Бругильда! – Тут же откликнулась ведьма. – Хаирская колдунья, проживаю в деревне Маэтро, в одноименной провинции.
Опустив глаза и шевеля губами, Зулиман просматривал список. Затем стал бормотать вслух обрывки слов в алфавитном порядке.
- Ба,.. Бальтазар. Нет, не то. Богельф. Опять не то. А, вот! Бра, бре, бри... Бриан де Буагильбер, воитель усопший. Не ты, случайно? – Он оторвался от списка и противно захихикал. – Бро, бру, бру, бря... Нет! Никакой Бругильды не значится!
- Не может быть. – Опешила колдунья.
- Может!
- А внести меня в список? – Робко предложила она.
- Невозможно! Список согласован и высочайше утвержден. Скреплен печатью смерти у алтаря тьмы. – Он хитро посмотрел на Бругильду и заговорщицки добавил. – Что, так хочешь увидеть бал?
Ответ был очевиден. Бругильда понимала, что Зулиман дразнит ее, но ничего не могла с собой поделать. Молча, кивнула.
- Есть одна возможность. – Доверительно начал он. Ведьма с надеждой подняла на него взгляд. – Могу провести, так сказать, с черного входа.
Советник поднялся, и стул под ним тотчас же исчез. Он щелкнул пальцами в сторону чертога и рядом с ним материализовался высокий скелет орка-завоевателя, в белом сюртуке и поварском колпаке вместо шлема.
- Знакомься! Это королевский шеф-повар и ему нужны помощники на кухню. Ты ведь умеешь готовить? – Залиман многозначительно уставился на ее живот. Бругильда проследила за его взглядом и уперлась глазами в старую поварешку, заткнутую за грязный фартук. Лицо ее зарделось, то ли от стыда, то ли от обиды.
- Не дождетесь! – С вызовом бросила она и повернулась уйти.
- Как хочешь. Видят боги, я хотел тебе помочь! Прощай, красавица!
Бругильда презрительно фыркнула, но не успела сделать и шага, как от неожиданного толчка сзади вмиг оказалась на загривке у Полосатика. Когда она осознала, что этот унизительный полет был вызван шлепком ниже спины, краска залила ее лицо, а слепая ярость подкатила к горлу. Но тигр не стал дожидаться подобного приглашения для себя и тут же, с места в карьер, сорвался галопом прочь. Подальше от этого проклятого места, унося на своей спине разъяренную ведьму.

Бругильда была вне себя от гнева. До утра не сомкнула глаз. Тесная избушка была исхожена вдоль и поперек бессчетное количество раз. Котелок с остывшим супом, в сердцах, выбросила во двор – на радость лесным зверушкам. «Жаба» обиды продолжала душить. В памяти крутились образы ее вчерашнего унижения, а редкие, здравые мысли, типа: «Сама виновата! Не стоило вообще туда являться!» - давились на корню.
Эмоции бурлили, а с ними начало подниматься и давление. Бругильда присела на топчан. Пульсирующая боль в висках слегка остудила ее пыл. Все-таки, такой накал страстей не для ее преклонного возраста. Молодым в таких ситуациях намного проще справляться. Они могут позволить себе ярость чувств.
Последняя мысль заставила ведьму задуматься. А ведь есть же возможность вновь, хоть и ненадолго, стать молодой и полной сил. Очень редко она практиковала этот сложный обряд, но сейчас он был ей просто необходим.
Очаг запылал вновь. Недоваренный эликсир из большого профессионального котла отправился вслед за супом, даже рука не дрогнула. Когда котел был вновь водружен на место, Бругильда углубилась в чтение. Она долго листала замасленные страницы своей ведьмовской энциклопедии, пока, наконец-то, не нашла нужный рецепт. На память не надеялась – в таком деле нельзя было допустить ни малейшей ошибки.
Сок древня, наточенный и законсервированный еще весной, залить в котел. Довести до начала кипения и добавить остальные ингредиенты в строгой последовательности. Порцию вытяжки из жабьих бородавок, дабы убрать свои с лица. Пару кристаллов иссиня-черного угля, чтобы вернуть волосам, неоднократно уже поседевшим, их изначальный цвет. Над паром из котла распарить сушеную жабью кожу для маски лица, избавляющую от вековых морщин. А еще мандрагоры молодой корешок, чешуйка Стриагорна, нужные грибы, куда же без них, и прочее, прочее – очень сложный рецепт.
Но самый главный ингредиент - кровь! Для себя нужна своя. Бругильда достала с полки большой кухонный нож с замасленной рукоятью. Провела лезвием над языками пламени и решительно полоснула по запястью. Кровь закапала в кипящее варево. Ведьма сжала кулак, чтобы она полилась струйкой – немало крови нужно для омоложения!
Огонь в очаге давно потух, лишь редкие угли едва рдели, подернутые пеплом. Котел с волшебным содержимым медленно остывал. Осторожно опустив палец в жидкость, попробовала температуру – терпимо. Можно приступать. Бругильду пошатывало от кровопускания. Она еле держалась на ногах, хотелось прилечь и отдохнуть, но не сейчас. После окончания обряда ей станет намного легче.
С трудом сбросив всю свою одежду на пол, Бругильда ковшиком зачерпнула из котла. Бубня себе по нос заклинания, вылила содержимое на голову. Дернулась от обжигающих струй, омывших дряблое тело, и зачерпнула еще.
Наконец, ковш скребнул по чугунному дну. Бругильда вылила на себя остатки и размазала их по телу. Она чувствовала, как кожа приобретает былую упругость, как налились, приподнялись давно обвисшие груди. Как у нее, внутри, девичья непосредственность пожирала остатки старческой осторожности. Как же она соскучилась по своему молодому телу. Как и любая женщина, Бругильда, первым делом, схватила зеркало, чтобы полюбоваться своим новым обликом. Глянулась в него и ничего не увидела. Увы! В зеркале не было ее отражения, лишь замшелая стена, которая за спиной, насмешливо предлагала полюбоваться ею. В недоумении подышала на зеркало, протерла ладонью – не помогло. Бругильда запаниковала. К счастью, заклинание меняло только тело, но не трогало память и все то, что с ней связано. А, как известно, забывчивость – вечный спутник старческой памяти. У Бругильды она была не просто старческой, ее память была вековой! Хлопнув себя рукою по лбу, ведьма вывела себя из замешательства. Самое главное запамятовала! Ведь обычное зеркало отражает лишь сущее, а она, в юном облике уже давно не является частью этой реальности. Бругильда метнулась к топчану. Выволокла из под него, на свет божий, старый сундук. И откуда только силы взялись? Скороговоркой пробормотала отпирающее заклинание. Откинув запыленную крышку, принялась лихорадочно рыться в содержимом. В стороны полетели, какие-то тряпки, одежка. Рой потревоженной моли, вылетевший из сундука, ничуть не смутил ее. Порванная паутина невесомыми нитями ложилась на ее нагое, девичье тело. Вот оно! Бругильда поднялась от развороченного сундука, держа в руках искомое – темное зеркало иного мира, зеркало мертвых. Волшебный артефакт, который не встретишь у живых - зеркало, в котором можно увидеть утраченное. Смахнув с него жирный слой пыли, затаив дыхание, Бругильда заглянула в зеркало. В отражении на нее смотрела молодая, черноволосая девушка с миловидным личиком. В ее карих глазах плескалась грусть. Какой же красавицей она была когда-то! Небольшое зеркало выхватывало то упругую, круглую грудь с вишенкой, то крутой изгиб бедер с шелковистой кожей. Бругильда не могла налюбоваться собой – сказочное превращение! Вот только на левом предплечье виднелась шеренга шрамов, по которым можно было сосчитать количество перевоплощений. Но, что за сказка без толики дегтя? И вонючая ложка смолы не заставила себя ждать.
«Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь». Створка распахнулась наполовину и в открывшийся проем бесцеремонно влезла чья-то магмарская рожа.
-Хозяюшка! Мне бы малость ртути у тебя прикупить. – Магмар бесцеремонно обшарил взглядом помещение и остановился на молодой ведьме. Брови его поползли вверх, а глаза масляно заблестели. – Ух, ты!
Бругильда, стоявшая совершенно голой посреди избы, залилась краской от корней волос до самых пяток, как и любая другая девушка, застигнутая в столь пикантной ситуации. Взвизгнув, она инстинктивно прикрыла руками свои прелести.
- Пошел вон! – Таким угрожающим тоном выкрикнула она, что наглая голова тотчас же исчезла, захлопнув за собой дверь с той стороны. Бругильда не сомневалась, что после ее гневного окрика незваный гость резво «закивал пятками», спеша покинуть деревню, ставшую вдруг такой негостеприимной. «Сам виноват! Стучаться надо!»
Порывшись в том же сундуке, она извлекла на свет свое любимое, легкое платьишко из тех далеких, ветхих лет. Благодаря заговору, моль не осмелилась побить его, хоть и пыталась. Накинув платье, заглянула в зеркало – все-таки красота творит чудеса! Довольная, Бругильда радостно закружилась в танце по тесной избушке, пока не натолкнулась на потухший очаг. Сбитый котел с оглушительным грохотом покатился по полу, а ведьма едва удержалась на ногах. Потирая ушибленную коленку, она с сожалением рассматривала пятно сажи, оставшееся на подоле платья после столкновения. Оно и напомнило ей первопричину. Перед глазами, во всех подробностях, пронеслись вчерашние события. То унижение, которое она испытала, требовало немедленного отмщения. Подстегнутые обидой, гормоны молодого тела взбунтовались и мешали сосредоточиться, требуя немедленных действий. Но краем своего старушечьего сознания Бругильда понимала, что шансов у нее очень мало. Тягаться с королем мертвых и магией смерти она была не в силах. Взгляд ее скользнул к темному зеркалу, с которым она только что кружила в танце, и на устах заиграла хитрая улыбка. Кое-что она, все-таки, может! Смерть сильна, но разъяренная, обиженная женщина сравнима с катаклизмом вселенского масштаба. Не победить, но перехитрить нежить она способна!

И вновь закипела работа. Котел мигом вернулся на место, огонь вспыхнул с новой силой, добавляя копоти и чада в мастерской колдуньи. Пришлось Бругильде распахнуть настежь двери. Легкое серебро, закинутое в пустой котел, вместо жаровни, быстро расплавилось и растеклось по дну сверкающей лужицей. Теперь настало время соединить несоединимое. Под мерный речитатив заклинания ведьма вылила флакон волшебной ртути на глиняный поднос, по которому «живой» металл тут же разбежался мелкими шариками. Не давая им слиться воедино, она к каждой капле добавила по толике расплавленного серебра, которое обволакивало опасную ртуть, надежно замкнув ее внутри. Работа потребовала уйму терпения и сосредоточенности, но Бругильда справилась. Наконец то! Орудие мести было готово – целый поднос. Осталось только испытать его.
Недолго думая, Бругильда схватила зеркало. Напоследок глянула в него, любуясь собой. Крохотным пинцетом взяла с подноса одну миниатюрную серебристую капельку и уронила на глянец тьмы. Темная поверхность, в которой утонула капелька, тут же покрылась мелкой рябью и разом помутнела. Серебро и ртуть делали свое дело, замещая собой зеркальный мрак, растворяя его в своем блеске. Зеркало быстро посветлело, а чуть погодя и вовсе засверкало новой амальгамой – теперь его было не отличить от обычного. Бругильда глянула в него, но увидела там лишь отражение закопченного потолка. Грустно вздохнула – испытание прошло успешно. Что же, нужно еще побеспокоиться о доставке секретного реагента по назначению. Тут почта не поможет, зато помогут посыльные, которым не страшны могильные холод и сырость. Жучки-паучки, мокрицы с сороконожками прекрасно справятся с этим заданием. Зря, что ли, намедни, своим супом с ними делилась? И червячков позвала бы – идеальные агенты для этого, вот только больно медленные они, не поспеют к сроку. Получив напутствие-заклинание, снабженные капелькой секретного оружия, крохи-помощники резво зашуршали лапками под опавшей листвой, прокладывая путь к кладбищенским полям, щедро разбросанным на просторах Хаира.
Ну, вот и свершилась месть, или вот-вот должна была свершиться. Бругильда, не смотря на свое молодое тело, чувствовала себя уставшей. Все-таки колдовство пьет силы ведьм ведрами, а сегодня оно мерялось ушатами. И в молодой ипостаси ей оставаться лишь до следующего утра, а с первыми лучами утреннего Мирроу чары спадут, и она вновь окажется в своем дряхлом теле. А если так, то нечего сидеть! Жажда деятельности обуяла ее. Бругильда не собиралась попусту растрачивать свои чары, выспаться она всегда успеет...

Король Магиш восседал на троне в ожидании гостей. Черные, церемониальные свечи залили светом огромный склеп, бывший когда-то его тронным залом. Рядом заняла место его королева – Леврета. Бог мертвых изменил его самого, но пощадил жену, забрав у нее живую красоту, а взамен одарив ее вечной. Ниже трона расположились его маги и советники. К празднику все было готово, кроме одного, но обязательного условия – напрочь отсутствовали гости, участники бала. Магишу, по большому счету, было все равно, а вот Леврете нет. Она ждала этого праздника. Праздника, на котором, по ее же просьбе, король даровал подданным, раз в году, возможность ожить. Нет, неправильное слово она вспомнила. Не ожить, нет, а избавиться на одну ночь от мрачных оков многовекового тлена. Предстать на балу в прежнем, своем прижизненном облике. Конечно, этой чести не могли быть удостоены все. Лишь избранным разослали именные приглашения. И весточки те были непростыми - мертвой магией пропитаны. Лишь получатели, с их помощью, могли вернуть свой бывший облик. Чтобы предстать пред королем и на балу блистать всю ночь. К тому же, одно из приглашений она заполнила собственноручно, втайне от супруга. Своему бывшему фавориту, бравому поручику шестьсот шестьдесят шестого гусарского эскадрона королевской гвардии.

...Древний эльфийский храм давно не испытывал такого оживления внутри своих монументальных стен. Приютивший когда-то последние остатки эльфийского племени, спасавшегося от врагов, он, со временем, стал для них могильным склепом...
...Королева темных эльфов Андорвэн готовилась к долгожданному событию – ежегодному балу нежити при дворе короля Магиша. Легкий флер эйфории охватывал ее при этом. Вспомнить себя такой, какой она была при жизни, хоть на одну ночь в году – это ли не достойная награда за ее усердие в деле борьбы с ненавистной жизнью. И пусть на том балу она встретиться с врагами, благодаря которым она когда-то добровольно ввергла себя в объятия бога смерти. Вечность, по ту сторону жизни, примиряет всех, а нежить не испытывает эмоций, лишь неутолимую жажду смерти для живых. У юной эльфийской королевы все же остались какие-то слабые отголоски былых чувств. Во всяком случае, пребывание в образе отвратительной, не упокоенной нежити несколько тяготило ее.
Андорвэн положила ладони на пропитанное мрачной магией приглашение. Темная энергия потоком вливалась в ее тело, восстанавливая внешнюю привлекательность. Так должно было быть, и есть только один способ проверить это. Андорвэн направилась к бывшему алтарю, на котором без дела пылился ценный артефакт. На поверхности зеркала ползала мокрица. Маленькое живое существо, но не обладающее главным – душой. К таким эльфийка была безразлична. Смахнула членистоногое и та тут же скрылась в одной из трещин. Тому, что со спинки этой козявки соскользнула серебристая капелька и утонула во мраке зеркала, Андорвен не придала значения. Вглядываясь в зеркало, она видела в нем лишь каменные стены святилища, испещренные древними эльфийскими символами. Как?! Как такое могло случиться! Магия перевоплощения не сработала? Будь она живой, в отчаяньи швырнула бы зеркало о каменную стену, но не теперь. Андорвэн просто положила его обратно. Лишь легкая нотка сожаления скользнула по ее прекрасному лицу, которое она так и не увидела. Не танцевать ей на балу, даже в эту ночь не вырваться из этого проклятого склепа. Как особа королевских кровей, Андорвэн не могла нарушить этикет и предстать перед королевской четой в своем нынешнем виде. Придется сочинять вежливый отказ...
...Древнее святилище вновь погрузилось в небытие, оберегая от живых тайну своей королевы.

Время для них, признававших лишь вечность, в эту особенную ночь, «тянулось» слишком быстро. Свечи догорали и по залу беззвучно заплясали тени – этим невольным танцорам музыка была ни к чему. Леврета прикрыла глаза:
«Уж полночь пробила - гостей все нет.
И вот он стук, другой, в высокие ворота.
Откройте же быстрей, желанного там свет...»
Створки ворот открылись сами, и на пороге появился гость – первый, но не первый из приглашенных. В зал, волоча за собой уродливый хвост, торжественно клацая когтями по мрамору пола, вошел Бальтазар - низший демон, по прозвищу «чистильщик». Демон всегда опаздывал, но сегодня он был первым и единственным. Прозвище свое он не любил, но с тех далеких пор, как оставил единственное свое место работы – местное чистилище, кличка эта приклеилась к нему навечно. Нарядно-красный, как всегда, с обвислыми рогами, он дотопал да трона и неуклюже поклонился. А где же остальные? Увы! Их нет, и до утра уже не будет! Линграонц – старший маг, зачитывал Магишу целую стопку объяснительных, поступивших за ночь.
Зря сгорели темные свечи – бал не удался. Леврета поднялась первой и покинула зал. Пусть ярость короля обрушится на его сводных братьев, а по совместительству магов и советников. Они это заслужили. «Ах, как жаль, что не пришел поручик! Как жаль, что вальсу отзвучать не суждено».

Широкая поляна, на околице Маэтро, этой ночью ярко освещалась большим костром в центре. То тут, то там, встречая гостей, оскаливались в страшной улыбке пустотелые, крутобокие тыквы, подсвеченные изнутри. А гостей хватало. Колдунья разослала приглашения на шабаш всем, и многие откликнулись. Дармовой бочонок эля, присланный, в знак уважения, трактирщиком, стремительно пустел, но также стремительно поднимался и градус веселья. Гости с удовольствием пускались в пляс. Расшалившаяся огненная саламандра то и дело выстреливала в ночное небо фейерверком ярких искр, захмелевшая русалка весело плескалась в ведьмином котле, за неимением бассейна, и пыталась ухватить каждого, проходящего мимо молодца. Красавица Бругильда, с растрепанными волосами, поспевала везде, не желая упускать даже краткий миг этой волшебной ночи. Она была довольна и счастлива. И совсем не переживала из-за того, что больше никогда ей не попасть на мрачный бал Магиша. Подумаешь, больно надо!

05. 11. 2020 г.

На конкурс: «В кармане – весь мир». https://w2.dwar.ru/info/forum/topic.php?id=387479



КЛАДЫ НА СКЛАДЕ

В окружающей, звенящей тишине слабый шорох щебня, под ногами, настораживал. Но стоило только остановиться, как та же, тишина, вкупе с кромешной тьмой, наваливались на него, окутывая тело первобытным страхом. Пугающие тени, от нещадно чадящего факела, хаотично плясали по неровным стенам старой штольни. Колеблющийся круг света с трудом отвоевывал пространство в узком подземелье. Иногда на стенах попадались вкрапления драгоценных камней, ярко сверкающие в отблесках пламени, но не они интересовали идущего. Когда встречались расходящиеся в стороны боковые штреки, путник останавливался. Подсвечивая факелом, он тщательно сверялся с картой – тонкой каменной скрижалью, лежащей на коленях. Затем вставал, поправлял конусообразный капюшон плаща, натягивая его край так, что свет выхватывал лишь крючкообразный нос и такой же отвратительный подбородок. Вновь поднимал факел и продолжал свой путь, все дальше углубляясь в катакомбы древних, заброшенных рудников. Страх не отпускал. Сердце колотилось так громко, что иногда заглушало звук собственных шагов, но он пересиливал себя, заставляя шагать все дальше и дальше. Ведь ему выпал такой шанс! И Великий авантюрист, а именно так он себя называл в беседах с умной личностью - т.е. самим собой, не собирался упускать его!
Факел зачадил больше обычного и начал гаснуть. Великий авантюрист хотел было зажечь от него запасной, когда заметил в наступившем полумраке отсветы на стенах штольни. Их источник находился где-то впереди, за поворотом. Заинтригованный, он оставил потухший факел и осторожно выглянул за угол. То, что открылось его взгляду, завораживало.
Штольня выходила в большую и высокую пещеру, дальняя стена которой была освещена до самого свода. Источник яркого света был скрыт где-то за нагромождением камней и, после привычного уже полумрака, очень резал глаза. Первым порывом нашего искателя было свериться с картой. Он даже достал ее из-за пояса, но что толку? Находясь в тени, он не смог прочитать ее. Ну и пусть! Внутри уже зрела уверенность, что он достиг цели. Вот оно, сокровище всей его жизни, величайшее! Только оно могло так сиять в этом царстве тьмы!
Запахнув полы длинного плаща за пояс, наш искатель сокровищ, уняв волну эйфории, со всей осторожностью двинулся через пещеру. Стараясь не производить шума, он уже почти вскарабкался на насыпь, когда увидел нечто невероятно-пугающее. На освещенной стене вдруг запорхала тень огромной птицы, а вслед за ней появилась тень такого же огромного, лающего пса. Ужас обуял Великого авантюриста, а когда, вместо собачьей морды, поднялась гигантская, до самого свода, тень великана, паника поглотила его. Поджилки затряслись, сердце ухнуло куда-то вниз. А великан поднял руки и под сводами пещеры загремели слова.
- Я великий властелин подземелий! Я властелин!!! – Гулкое эхо несколько раз прокатилось пещерой. Под его оглушительные раскаты авантюрист в панике скатился с насыпи. Скорчившись в позе эмбриона и закрыв голову руками, он неистово заорал от ужаса.
- А-ааа!!! Не трогай меня!
Свет тут же померк, а сгустившаяся тьма, казалось, наполнила легкие, не давая дышать. Сверху, с насыпи, послышалось шуршание осыпающегося гравия. Не иначе, как под ногами этого монстра. Инстинкт требовал бежать, бежать без оглядки, но страх сковал тело – не пошевелиться. Лишь одна мысль пульсировала в голове: «Вот он, последний миг жизни Великого авантюриста. Будь проклята эта карта вместе со своим кладом!»
- Кто здесь? – Тихо прозвучало сверху. Голос слегка подрагивал и, если бы авантюрист мог сейчас здраво размышлять, то услышал бы в нем явные нотки испуга.
- Кто здесь?! – Уже более настойчиво спросил голос.
- Я Смурри. Карлик Смурри. – Тихо ответил Великий авантюрист. «Хищные монстры не разговаривают», – новая мысль возникла внезапно, как спасательный круг и он за нее ухватился.
Опять же сверху ударил луч света, осветив карлика. Смурри зажмурился и еще более сжался.
- И что ты здесь делаешь? – Хозяин голоса начал спускаться с насыпи.
- Я искал клад.
- Здесь нет кладов! – Раздалось совсем уж рядом. – Мне ли не знать!
Ожидаемой гибели не последовало, и Смурри осмелился спросить.
- А ты кто?
Незнакомец прикрутил фонарь и поставил его рядом. Теперь он не бил направленным лучом, а освещал площадку вокруг.
- Я последний из великого гномьего племени и зовут меня Серафим! – Перед Смурри присел на корточки крепкий коротыш, не выше самого карлика. Его голову украшала широкополая, видавшая виды, желтая шляпа, а лицо обрамляла пышная седая борода.
- Зря ты сюда явился, карлик. Пустая твоя затея!
- А вот и нет! – Азарт намечавшегося спора был для Смурри, как капля живой воды. Он позволил ему окончательно сбросить с себя оковы страха. – У меня карта есть верная! Старинная!
- Карта? А ну покажь! – Гном протянул руку. Смурри, конечно, не хотелось с кем-либо делиться своей тайной, но что поделать – сам вызвался. Он стал шарить у себя за поясом и выудил оттуда обломок скрижали, испещренный надписями.
- Ну-ка, ну-ка! Интересно! – Гном взял каменную табличку и поднес ближе к свету. – Ух, ты! Здесь нашими ризами начертано! Ты умеешь читать гномьи руны?
- Лишь некоторые. – Промямлил Смурри.
- Тогда удивительно, как ты вообще сюда добрался? В какую штольню заходил? В ту, где ржавая вагонетка у входа?
- Угу.
- Ну да. Тогда правильно! – Гном водил коротким, волосатым пальцем по табличке. – Повезло тебе! Здесь действительно указана эта пещера, вот, в самом конце. А дальше? Не хватает еще куска с продолжением.
- Она была целая. - Смурри поднялся, потирая ушибленные места. – Сломалась, наверное, когда падал. Выпала. Среди камней искать надо!
Долго они на пару шарили по насыпи, ползая на четвереньках и присвечивая себе фонарем. Карлик, было, хотел зажечь свой запасной факел, но гном остановил его. «В шахте с открытым огнем нельзя! Мало ли, полыхнуть может!»
- А ты чего падал то? – С ухмылкой поинтересовался гном. – Оступился, или испугался?
- Не испугаешься тут! – Угрюмо ответил Смурри, перебирая камни. – Такое светопреставление увидеть под землей!
- А не ты ли тот великий владыка всех-всех подземелий? – Настала очередь карлика поиздеваться над гномом. Тот промолчал. – Великан Серафим! Как только смог орать так громко?
- Можешь звать меня Фимой! – После некоторой паузы отозвался гном. – Рупор у меня есть специальный, для громкости. А признайся, правда, впечатляет?
- Еще как! – Вздохнул Смурри.

Теперь они шли вдвоем, петляя по штольням и штрекам, проходя редкие пещеры и вновь ныряя в подземные коридоры. Серафим шел впереди с фонарем и найденным осколком скрижали, Смурри плелся за ним. Гном шел увереннее, чем карлик до этого. Еще бы, гномьи руны ему были родными. Иногда он останавливался, отсчитывал шаги, сверяясь с картой, чтобы выбрать нужную штольню из нескольких, по которой и продолжал движение.
- Фима, а ты не боишься обитателей подземелий? – Смурри нарушил молчание похода, озвучивая свои потаенные страхи.
- А здесь никто и не обитает. – Спокойно ответил гном. – Дурхгхарги иногда устраивают свои логова в заброшенных штольнях, но глубоко не забираются. Опасные, конечно, соседи, но, с другой стороны, отпугивают всяких праздношатающихся. Таких как ты, например.
Смурри поежился, представив свирепых ящеров, разгуливающих у входа в шахты. Действительно, повезло ему проскользнуть незамеченным мимо такой охраны.
- А духи или нежить какая? – Не унимался Смурри. Гном, вместо ответа, повернулся, и поднес фонарь к бороде. Резкие, длинные тени исказили его морщинистое лицо.
- Я дух подземелья! У-ууу!! – Замогильным голосом взвыл Серафим и, уже отвернувшись, добавил. – Я такого никогда не встречал. Мыши еще залетают, ночуют в пещерах, но если их не дразнить, то они тебя не тронут.
Неожиданно, где-то впереди, послышался глухой гул. Они замерли. Смурри уже готов был «делать ноги», но гном удержал его, схватив за рукав. Им в лицо пахнуло мельчайшей пылью. Смурри чихнул и с дрожью в голосе спросил.
- Что это?
- Похоже на обвал. Идем, проверим.
Шагов через сто они действительно уперлись в завал. Свежая россыпь камней наглухо закупорила проход дальше. Гном сверился с табличкой и озадаченно почесал бороду.
- Указывает туда. – Он неопределенно кивнул в сторону завала.
- Что же теперь делать? – Как-то незаметно гном Серафим стал предводительствовать в их компании и теперь Смурри с надеждой смотрел на подземного жителя. – Нам не откопать этого во веки веков!
Гном кивнул, соглашаясь.
- Возвращаемся!
Они вернулись на сколько-то шагов назад - до места, где от штольни отходили боковые ответвления. Серафим послюнявил палец и поднял над головой, пытаясь определить направление по колебанию воздуха. Смурри затаил дыхание.
- Сюда! – Гном решительно нырнул в узкий проход, и карлику ничего не оставалось, как последовать за ним.
Они пробирались узкими проходами, сворачивали то тут, то там. На одном из перекрестков, когда гном выбирал нужный проход, перед носом у Смурри промелькнуло что-то непонятное, похожее на эфемерную черную пелену. Под землей было тепло, но сейчас под капюшон ему забрался пугающий холод. Почему-то, Смурри был уверен, что это не просто сквозняк. Его губы непроизвольно задрожали, а в глазах уже плескался страх.
- Не трогай мою шляпу! – Буркнул гном, продолжая расшифровывать рунические записи.
- Это не я. – Облегченно вздохнул карлик, почувствовав, что холодок его покинул. – Здесь что-то пролетело. Черное и призрачное, как дым. И еще оно страшное!
Серафим сердито уставился на Смурри.
- Сколько тебе говорить? Нет здесь никого и быть не может! – Он демонстративно поднял фонарь и обвел им вокруг. – А шляпу больше не тронь! Нашел место в детские страшилки играть!

- Кажется, добрались. – Серафим водил лучом по большой пещере, на пороге которой они остановились. - Давай теперь искать!
Свет фонаря, то и дело, выхватывал из темноты какие-то непонятные сооружения. При ближайшем рассмотрении, некоторые из них были каменными, другие из покрытого древней патиной металла – совсем не драгоценного. Они долго бродили среди всего этого нагромаждения – гном в приподнятом настроении, а Смурри в подавленном. Еще бы! За все время они не обнаружили ни одного сундука или ларца, в котором могло бы находиться сокровище. А ведь именно так, в представлении карлика, должен был выглядеть клад. Фиме то что, нашел несколько начертанных гномьих рун и радуется, как ребенок, бесполезному наследию предков. Под капюшон вновь забрался знакомый холодок, и вялые мысли потекли увереннее: «Нечего здесь делать! Это всего лишь хлам! Пусть и старинный, но все равно хлам! Что он там замер? Надо уходить!».
Серафим стоял перед круглым возвышением, над которым нависала, нет, скорее, каким-то чудом, зависла на высоте в несколько его ростов массивная, продолговатая глыба. «Опасно! Может и упасть!» - подумал Смурри и, на всякий случай, не стал подходить ближе.
- Если это то, о чем я думаю, то мы с тобой теперь баснословно богаты! – Торжественно, с пафосом произнес Серафим. – Это и есть клад, который мы искали! Это даже лучше любого клада!
- Оно из золота? – С надеждой спросил Смурри, у которого от слов гнома перехватило дыхание.
- Почему из золота? – Озадаченно переспросил гном. – Чугунное, скорее всего.
- Тогда какой же это клад? – Холодок продолжал приятно освежать лысый затылок Смурри. – Это просто старый хлам!
- Ты не понимаешь! Я покажу сейчас!
Гном засуетился вокруг сооружения, продолжая что-то бормотать себе под нос. Смел с возвышения толстый слой пыли, взгромоздил на него, найденный рядом, под ногами, лист. Смурри услышал его довольное восклицание: «Бронза!». Далее, Фима начал ощупывать возвышение. Закончив непонятные поиски, с довольным видом повернулся к карлику.
- Готов?
«К чему?», - хотел спросить Смурри, но не успел. Серафим фальшиво пропел, что-то наподобие «Та-там-мм!», пытаясь изобразить фанфары, и навалился на невидимый для карлика рычаг. К ужасу Смурри, сооружение пришло в движение. Висящая глыба сорвалась и упала на возвышение. Глухой гул от удара пошел гулять по пещере, а на его фоне, диссонансом, зазвучала звонкая металлическая «капель». Гном наклонился над большим лотком, шаря по дну руками.
- Вот, смотри! – Он подошел к карлику с протянутыми ладонями. В пригоршне лежали несколько бронзовых маленьких квадратов с бородатыми ликами.
- Что это? - Опешил Смурри.
- Монеты гномов! А это, - он кивнул в сторону сооружения. – Монетный двор гномов! Представляешь?!
- Угу! Я слышал, что монеты гномов весьма ценятся в этом мире. Магмары их меняют на ценные артефакты у какого-то вашего Духа.
- Вот! – Подхватил Серафим. – А мы можем отчеканить уйму таких денежек. Вот только надо пресс починить.
Смурри взглянул на сооружение. Неподъемная глыба, упав, так и не вернулась в первоначальное положение. Глядя на нее, карлик чувствовал, как постепенно испаряется его энтузиазм, казалось глыба навечно впечаталась в основание. Серафим заметил его скептицизм и приободряющее хлопнул по плечу.
- Не вешай нос! Я смогу разобраться с этой механикой. Ну, если ты, конечно, мне поможешь? – Гном протянул ему раскрытую ладонь.
Холод в затылке стал нестерпимым: «Не верь! Обманет! Все указатели к кладам выложены чьими-то скелетами! А это твое, только твое!». Смурри поднял испытывающий взгляд на Фиму, но глаза гнома, из-под густых бровей, излучали лишь дружелюбие и участие. А Смурри умел читать по глазам и доверял своему умению. Он кивнул и робко ответил на рукопожатие.

Под сводами пещеры, куда не доставал свет, в складках породы клубились тени. Их шепот был неслышен для живых.
- Почему ты ничего не делаешь? Я всеми силами стараюсь отвадить мелкого, но на гномов мои чары не действуют. Ты же Дух гнома, и это твой сородич, повлияй на него! Иначе мы исчезнем из этого места, а нас и так выживают отовсюду.
Одна из теней сформировалась в образ бородатого гнома с цилиндром на голове.
- Наоборот! Вот ты у нас кто - Дух алчности! Из-за нее и духом стал, и разум весь свой растерял. Эти двое будут сбывать монеты магмарам, а те, в свою очередь, понесут их в мой склеп для обмена. А я готов собирать эти монеты бесконечно. И пока будет спрос на монеты, ты сможешь подпитываться алчностью их счастливых обладателей. Единственное, нужно следить за этой парочкой, чтобы не допускать перепроизводства – пресс надо будет ломать время от времени, чтобы не допустить инфляции.
- А что это такое, инфляция?
- Да так, просто умное слово!
Недолго парили тени под сводами пещеры, а растаяли еще быстрее. Но капля воды, готовая уже сорваться вниз с ближайшего сталактита, все же успела замерзнуть от их неслышного шепота.

05. 12. 2020 г.