 |
Проза
|
 |
В новогоднюю ночь никто не должен быть один. Это чистое, беспредельное счастье нельзя хранить в одиночестве, тоска и холод отравляют даже самые светлые праздники.
Именно поэтому Хорхен терпеть не мог этот зимний праздник.
За окном падал снег. Большие лохматые хлопья тяжело опускались на землю, словно бы сглаживая все вокруг. Большая чашка горячего шоколада дымилась на подоконнике. Хорошенькая рыженькая девушка сидела, спрятавшись за занавесью, слушая перезвон новогодних колокольчиков и мечтая о чуде.
Год уже прошел с прошлогоднего гадания, в котором сразу три прекрасных принца отчаянно добивались прекрасной дамы.И что же? В принцессы так и не взяли? Прекрасных Принцев не видно, и год-то уже прошел... Ну почти.
Снегурочка пришла в назначенное время и озадаченно осмотрела свое отражение в луже. Лужа слегка рябила, но определенно показывала полную луну, полночь и ее, саму Снегурочку. Покрутившись и испачкав сафьяновые сапожки, девушка удрученно подумала, что, кажется, где-то на перекрестке свернула не туда. Время то, а вот место как-то не похоже на снежный предновогодний праздник.
– Позвольте уточню, вы хотите снять камеру хранения на десять лет? – банкир Форинт спешно достал из кармана платок и вытер испарину со лба. Таких выгодных предложений он ещё не имел радость принимать. И сейчас, когда оно так неожиданно ворвалось в его размеренную вялотекущую жизнь, его даже пробило некоторое волнение.
– Именно, – невозмутимо подтвердил стоящий перед прилавком воин, – ровно на десять лет, день в день. И место бы понадёжнее, чтоб наверняка...
Великая и проклятая река стала символом страха, измены и невыплаканных вдовьих слёз. Тогда, восемь лет назад, предательство обрекло тысячи на страшную гибель: воды могучей Зарат несли по Огрию страшный яд...
Во дворец Шеары заходить было не дозволено никому. Даже своих визитеров Ее Святешейство встречала у входа, поодаль небольшой площадки, куда любопытных магмаров и людей приносили верные богине ящеры....
- Нет, ну ты только представь себе, эта змеюлина Сонька себе точно такой же заказала! Зеленый! Ну что мы теперь, в одинаковом «Зеленом бархате» на празднике будем?! – Юлька с досадой впилась зубами в румяный ароматный яблочный бочок.
- Да ладно тебе, Юльк, я вон вообще в своем стареньком «Северном ветре» буду и ничего, - улыбнулась я, блаженно щурясь под лучами сентябрьского солнышка. – Да и не главное это. Я вот больше всего салюта жду, а еще, говорят, беспроигрышная лотерея будет, вот бы поучаствовать!
Мы с моей давнишней подругой Юлькой уже третий час сидели на скамейке под сенью желто-зеленых кленов на Центральной площади, грызли яблоки и обсуждали предстоящий праздник - десятый День рождения Фэо.
В гористом ущелье меж острых скал пролегала тропинка. Тропа эта редко видела свет, отчего растительность в ней представлена исключительно грибами да лишайниками. Серо-водородная тухлость окутывала это неприятное место. Хотя нигде уже не осталось приятных мест. Гнилые ветви сминались и ломались под тяжелой поступью кожаных сапог. Магмар хоть и был даже по меркам своего народа здоровяком, но шел практически бесшумно. Жизнь научила: хочешь выжить – учись прятаться - непоколебимая истина после Великого Крушения.
В мире Фэо догорал пурпурный закат, смеясь глубокими сиреневыми сумерками. Однозначно дизайн вечернего неба в этом сезоне удался - оно было почти настоящим, даже со звездами и звуками вечерней степи. Почти...
Мия стряхнула с меча капли крови последнего убитого зверя, взглянула на часы. До сеанса связи еще больше двух часов. Наверное, стоит пойти в таверну. Здесь не обязательно регулярно питаться, тем более посиделки в кабачке – полный анахронизм, но вспомнить вкус еды, ее запах.… Да и увидеть знакомые лица, поговорить, глядя в глаза, а, не читая строчки чата – тоже анахронизм, но как он ей нужен здесь и сейчас! Пусть образ собеседника и виртуальный, но ведь так похож на настоящий.
Кусочек гранита был небольшой, величиной с ладонь, и совсем не походил на обломок. Его форма была овальной, а поверхность гладкая будто отполированная. Герасим случайно наткнулся на него, когда обходил башню. Он хотел уже выбросить находку, но его привлекла надпись на поверхности, которая с каждым словом становилась всё менее заметной, словно погружалась в пучину: «Обойди цветущий жасмин и с каждым шагом произноси заклинание: «Альтротон гивоус вижик нерогус». Остановись, погрузись в темноту и коснись рукой цветка…» Запись обрывалась, следующие слова прочесть было невозможно.
|
