Странник

Предисловие.

Сильный удар потряс стены замка. Ударной волной несколько воинов сбросило со стен. Защитников свитков становилось все меньше и меньше.
- Не отступать, стоять до последнего! - надрывая голос, кричал рослый мужчина в красивых доспехах.
- Лучники, огонь! - и сотни горящих стрел взметнулись навстречу атакующим.
У тех было преимущество в катапультах, и они пользовались ими очень удачно. А у ворот замка уже кипела настоящая бойня. Последний, особенно удачный выстрел разбил ворота, и нападающие попытались прорваться внутрь. Около тридцати защитников встретили их дружным залпом из арбалетов, а потом из замка вырвалось около пятидесяти конных, закованных в тяжелую броню рыцарей.
- Сэр, мы не сможем их сдерживать долго! - крикнул на ходу всадник, глядя куда-то вверх.
Мужчина в красивых доспехах едва заметно кивнул и на помощь рыцарям выбежали немногочисленные отряды пехоты. Пока атакующих еще сдерживали, нужно было успеть восстановить изувеченные ворота. Он очень надеялся на отряд, который еще на рассвете послал уничтожить вражеские катапульты. Тогда можно было рассчитывать на успех.

I.
Юра стоял у окна и смотрел на улицу. В городе шел дождь, и капли стекали по стеклу. Он пытался восстановить в памяти свой сон. Странно, но ему казалось, что в той схватке он видел и свое лицо, но никак не мог вспомнить, за кого он выступал, за атакующих или за защитников? Убивал ли? и если да, то скольких?
Неудивительно, что ему приснился этот сон, ведь он был большим любителем средневековья. Юра даже ходил на курсы фехтования, на мечах и тренер нередко повторял ему, что он талантлив. Он был в хорошей форме и щиту всегда предпочитал второй меч или на худой конец, удлиненный кинжал. Тренер научил его метать ножи и, иногда от скуки, дома, он бросал отвертки в импровизированную мишень на старой двери.
Вчера звонил Сашка и предлагал съездить на средневековый фестиваль. Они знали друг друга очень давно, около 7 лет и последнее время всегда были вместе.
Им обоим нравились мероприятия такого плана, и они старались не упускать ни один, проходящий рядом с их городом. Вот и сейчас Юра с радостью согласился. Более того, он надеялся поучаствовать в конкурсах и, может быть, выиграть что-то для своей подруги.
Но вечером пошел дождь. Странно, но когда шел дождь, в его жизни что-то случалось. Он не знал, как это описать, но он четко знал, что если идет дождь - значит что-то случится. Это уже вошло в привычку, и он старался не обращать на это внимания. В прошлый раз под дождем он встретил девушку, которая в последствии чуть не стала ему женой, в этот раз просто отключили свет и Юра решил обдумать сон. Промучившись, час и так ничего и не поняв толком, он отправился досыпать, надеясь увидеть продолжение.
С утра его разбудил Сашка. Он позвонил в дверь в половине десятого. Сонный Юра, открыв дверь, поплелся умываться. Они позавтракали. Потом, рассказывая, друг другу новости и вспоминая различные случаи из жизни, поехали на фестиваль.
Дорога заняла примерно часа два. По пути они встретили компанию молодых ребят и девушек, которые, как оказалось, шли в том же направлении. Познакомились. И за разговорами компания дошла до первых шатров. Место фестиваля представляло собой грандиозный городок: импровизированные стены из дерева, небольшие башенки, увенчанные развевающимися разноцветными флагами, широкий, но неглубокий ров, черные тканевые шатры по периметру с яркими вывесками, зазывающими посетителей у входов. Городок был такой большой, что с первого раза казалось, его не успеешь обойти за день.
Спутники вошли внутрь, начали осматриваться. Часть компании разбрелась куда-то уже в первые пять минут. Остались только они с Сашкой ошарашенные обилием мест, где можно было бы повеселиться. Юра уже направился было к шатру с вывеской "Холодное оружие" как внезапный рывок за рукав рубашки буквально развернул его. на него снизу вверх смотрел странным притягивающим взглядом мальчик лет 8-10.
-Господин, вы обязательно должны зайти к Морене - королеве всех предсказательниц темных веков.
- Да что я не видел у ваших шарлатанок? Стеклянный шар из Египта с кучей блесток внутри? Да еще дышать там всякой ароматической фигней из Турции? Нет, дружок, это без меня. Лучше к девчонкам иди со своими предложениями. Они хоть на женихов гадают, а мне ваши шаманские штучки не нужны - попытался отвязаться от настойчивого мальчишки Юра, но парнишка упорствовал.
- Господин, зайдите, вы должны это сделать, я жду именно вас жду с самого утра - мальчик говорил с какими-то странными интонациями, как будто русский язык был для него не совсем родным и упорно тащил Юру за рукав с силой, которую трудно было бы предположить в таком хрупком теле.
- Ну ладно, пацан, я загляну к твоей хозяйке на минуту, чтоб тебя не огорчать, но имей в виду - я с другом, а мы поодиночке не ходим. Так что пусть твоя хозяйка нам сразу на двоих гадает - засмеялся Юра. - Сашка, пошли, тут нам сейчас всю правду расскажут, только руку серебрить надо будет, наверное какой-нибудь старой ведьме, - с этими словами Юра откинул полог шатра и шагнул в душную мерцающую огоньками свечей полутьму.
Старой ведьмы, правда, не было видно. Вместо патлатой старухи, которую уже нарисовал в своем воображении Юра, гадалкой оказалась симпатичного вида молодая девушка лет двадцати. А дальше все просто закружилось- приятный аромат благовоний, глубокие глаза гадалки манившие своей глубиной, блики от множества украшений слепившие взгляд. Приятный голос девушки молвил:
- Присаживайся, смертный. Расскажу что ждет тебя.
- Почем опиум для народа? - усмехнулся Юра.
- Опиум бесплатно - рассмеялась девушка. - только я тебе, дружок не мафиози и не наркодилер. Я честная гадалка с хорошей родословной и без вредных привычек. - Она махнула рукой со звенящими браслетами перед лицом Юры и внезапно посерьезнела, ее голос, прежде насмешливый и ироничный внезапно стал серьезным и приобрел полагающуюся случаю "таинственность".
- А ждет тебя сегодня большое потрясение, которое перевернет твою жизнь с ног на голову. - загадочно обронила гадалка и подставила ладошку, красноречиво шевеля пальцами.
- А, так у вас аттракционы "мертвая петля" заедает - засмеялся Юра, доставая из кармана мелочь и ссыпая монетки девушке в ладонь.
- Увидишь, красавец, будет время - все увидишь, засмеялась опять своим обычным голосом гадалка и отвернулась, давая понять, что сеанс магии и предсказаний закончен.
Все еще посмеиваясь, Юра вышел на свет из полутьмы шатра. Мальчишка - зазывала куда-то исчез, видимо искал очередную "жертву" суеверий. Встретившись взглядом с поджидающим на другой стороне улицы Сашкой, Юра приветливо помахал ему рукой. Он начал было переходить дорогу, как сверкая латами и грохоча железом из-за поворота вырвался отряд конницы. Юра остановился, пропуская всадников. Как только проход освободился, юноша продолжил свой путь к Сашке, уже нетерпеливо что-то кричавшему и показывавшему на какой-то шатер на другой стороне. Но добраться до приятеля ему так и не удалось. Делая очередной шаг и одновременно пытаясь рассмотреть, куда же так настойчиво зовет его Сашка, Юра внезапно поскользнулся на ароматном лошадином [ВЦ], да так удачно, что буквально рухнул на землю от неожиданности не успев сгруппироваться и стукнувшись головой о какую-то деревянную повозку так, что в глазах потемнело и окружающий шум превратился в странный звон, а Сашкины крики почему-то превратились в настойчивое "Увидишшшь, красавец, буууудет времяяяя.... все увидииииишь..."
Мир потерял очертания, последняя мысль была "Ну надо ж так вляпаться..."

Irvi ну ты в курсе... ЖДЕМ... не дай комарику истоптать грудь

Прагулкинааа!!! Я заждалась!:kiss::rose::rose::rose:

Саш, искренне поздравляю с 8 уровнем. Думаю, тебе понравятся эти главы:)
Злааат:)) я не прогулкина)):kiss:

XXVIII.

Сильный удар снова потряс южную стену замка и ударной волной несколько войнов сбросило со стен. Угроза возрастала: людские ресурсы не были безграничны, но главную опасность представляли вражеские катапульты и стенобитные орудия.
И, хотя вновь возведенные укрепления позволяли выдерживать длительную осаду, Гвендилон считал своей задачей не только сдерживать натиск врага, но и контратаковать. Иначе, в глухой осаде, дух защитников свитков будет сломлен. Их и без того с каждой атакой становилось становилось все меньше и меньше.
- Не отступать! Стоять до последнего! - надрывая голос кричал Гвендилон, выделяясь ростом и доспехами среди защитников стен.
- Эрик, лучников на южную стену! Отрежь их от катапульт и подожги их машины к чертям! – Гвендилон не зря потратил столько часов на подготовку и проработку стратегии обороны замка со своими военачальниками: команды выполнялись четко и быстро.
Замок вновь содрогнулся. Очередной тяжелый валун ударил в верхнюю кромку стены, ломая зубцы и срывая вниз еще двух защитников. В начале штурма жертв было больше - тогда воины стояли на стенах значительно плотнее. Теперь же капитану замковой стражи приходилось срывать голос, что бы докричатся до большинства, ибо цепочка лучников стала настолько редкой, что уже не было возможности передавать приказы от воина к воину.
- Держаться! Держаться, а в аду нас подождут!!! - Эрик перехватил поудобнее тяжелый арбалет и выбрал очередную цель.
- Лучники! Готовсь! Залп!!!
И несколько редких, но, как и в начале штурма, смертельных жал ушло со стен к своим жертвам, накрывая их огненным ливнем. Вспыхнула одна катапульта, солдаты бросились от нее врассыпную. Удача, казалось, на стороне осажденных: обстрел прекратился, атака захлебнулась.
Но Гвендилон напряженно ждал: Дейн, недавно взятый рядовым в отряд лазутчиков, доложил, что готовится штурм северной стены. Сначала Гвендилон не поверил – слишком невероятным казалась атака тяжелыми стенобитными орудиями там, где подступы были закрыты непроходимыми лесами и болотами. Но, когда через пару дней, наблюдатели доложили о том, что из лагеря противника исчезли семь катапульт и четыре стенобитных орудия, Гвендилон пожалел, что с недоверием отнесся к словам новобранца.
Еще на рассвете он направил отряд, чтобы уничтожить вышедшие на север орудия противника до того, как они появятся у его стен. Один из отосланных уже через час вернулся с вестями о том, что под тонким слоем болотной жижи они обнаружили крепкую гать почти до самого рва, и что отряд углубился в лес и ищет противника. Оставалось ждать, ждать и держаться. Шли седьмые сутки обороны…

Сумерки упали на лес, но передовой отряд, оторвавшийся от основных сил, неумолимо и стремительно двигался вперед. Юра уже давно не удивлялся скорости перемещения эльфов, но в этот раз ему приходилось удивляться уже себе.
Два месяца, которые он провел в Сердце Дома Серебряного листа, все-таки много дали ему: он не отставал ни на шаг от Вилассы и Кронассы, бегущих впереди. Вместе они образовывали треугольник, острием которого был Виласса. Шагах в десяти позади, двигалась Тисса и четыре ее родича. Затем, расширяющимся клином, остальные. Три Дома прислали лучших бойцов, тех, кто первыми пришел на зов Тиссы, пришел уже на следующее утро в Сердце Дома Серебряного Листа. Юра помнил этот Зов, и сейчас, не замедляя бега, поежился от воспоминаний: они тогда только приступили к обучению «слепому бою», и он должен был сражаться сразу с тремя противниками, роли которых выполняли Виласса, Тисса и Кронасса. Заклятие скрыло Сердце Дома непроглядной тьмой, как будто он вновь оказался в темном, пожирающем звуки, Лабиринте Реальности Снов. Он учился внутренним взором видеть движение, отражать летящие дротики вслепую, учился слышать затаенное дыхание скрывавшихся во тьме противников, и доверять движению Падающей росы, направлявшей его удары, как вдруг… тьму разорвало голубое сияние, да так, что он чуть не ослеп.
Тисса стояла неподвижно, опустив с’каш и лицо ее вновь горело той же решительностью и яростью, как тогда, в Лабиринте. Она запрокинула голову и застыла как мраморное изваяние, а через несколько секунд он услышал, как его мозг пронзило то, что позднее он назвал «зовом». Тисса упала на колени, и ее обессиленный голос прошептал в мозгу: «Он видит. Надо спешить, я вижу Геммион в огне! Все Дома, слышащие Великий Зов, торопитесь к его стенам!».
Пошатываясь, она добрела до Отца Священных деревьев и обняла его ствол. Юра вновь услышал ее голос, но теперь уже наяву: «Отец, мне нужна вся сила Дома, прости, я знаю, что это убъет тебя, но выбора нет.» А потом, потом произошло страшное: буквально на глазах огромное дерево стало умирать. Опадали скорчившиеся и засохшие листья; скручивались, будто их пожирал внутренний огонь, ветви; растрескавшаяся кора отваливалась кусками, обнажая серовато-белую, будто годами терзаемую дождями и ветром, мертвую древесину. Отец Священных деревьев угасал, и Юре на миг показалось, что он слышит почти человеческий вздох, будто душа отрывается от бренного тела, чтобы обрести свободу в иных, невидимых глазу, мирах. И одновременно с этим вздохом Тисса отступила на шаг и опустилась на колени, промолвив еще раз: «Благодарю, Отец, и прости…». Потом она резко вскочила, повернувшись к онемевшим эльфам и Юре и твердо произнесла: «Времени нет. Предназначенный, я вынуждена обучить тебя так, как обучили меня. Это трудно, но ты должен выдержать.» А потом – потом была только боль, разрывавшая его на части. И алая, горящая в небе луна, которую он уже видел когда-то, когда Виласса сидел рядом с ним, распростертым на камнях у Великой реки.
Очнулся он перед рассветом. Следов боли не было и Виласса, вздохнув, сказал, что это дар дома Алой Луны, который оставил ему Грейсса, погибший у священного Камня много недель назад. Юра только было собрался спросить Вилассу, когда они выступают, как рядом с ним возникли, вынырнув из сплетения серебристых колонн, Кронасса, Тисса и еще целый отряд эльфов. Они были одеты по-разному, но с первого взгляда было ясно, что все они снаряжены для быстрого военного перехода.
- Пора! – произнес Кронасса и протянул Юре струящиеся как шелк зеленовато-серебристые рубашку и просторные штаны. –Одевайся и догоняйте нас.
Одежда приятно холодила тело и Юра, последовав совету Кронассы, быстро сбросил похожее на кимоно одеяние, которое носил с тех пор, как попал в Дом Серебряного листа. Подхватив Падающую росу, он выжидательно взглянул на Вилассу, который отчего-то медлил. Эльф внимательно оглядел его и, удовлетворенно качнув головой, протянул ему уже знакомую флягу и небольшую котомку.
- Это припасы на дорогу. Пусть будут у тебя, кто знает как оно там пойдет – смущенно промолвил он и добавил: - Тебе бы еще плащ, но они не успели сделать тебе боевой плащ эльфа. Надо захватить метательные ножи и мы можем идти.
- Идти?! – изумился Юра, вспоминая, как именно двигаются эльфы в лесу.
- Да. Бег будет позже, когда разогреешься, – усмехнулся эльф. – Ты же все-таки человек.
Чуть позже Юра понял смысл этих слов. То, как они двигались теперь, двигались уже четвертые сутки, почти не останавливаясь, действительно было бегом по сравнению с тем, как они перемещались до сих пор.
Чем ближе они подбирались к Геммиону, тем сильнее становился запах гари. Пару раз они обходили сожженные деревни и Юра с трудом сдерживал рвотные позывы – над ними до сих пор вился отвратительно-сладковатый запах горелой человеческой плоти.
Эльфы двигались на север неумолимыми стремительными и молчаливыми тенями.Тисса торопила, не щадя ни себя ни остальных: по ее словам, Черный барон, руками своей марионетки, начавшей войну против Гвендилона, мог завладеть свитками, хранящимися в Геммионе, если они не успеют до главного штурма.
- Нас ждут в Геммионе – однажды ночью произнесла она не прекращая сумасшедшего бега. Ее одежды развевались, волосы, собранные в «испанский хвост» на затылке летели за спиной спутанной гривой. – Я видела Элиграссу, ушедшего в заоблачные леса много веков назад. Он торопит нас. У нас будет половина ночи, чтобы отдохнуть, когда подойдем к болотам у северной стены.
Юра и эльфы лишь качнули головами в знак того, что слова были ими услышаны.

XXIX.

Штурм северных ворот стал для осажденных страшным испытанием. Когда на рассвете восьмого дня дозорные на башне криками известили о начале штурма на севере, Гвендилон на минуту ощутил сжавшую сердце волну отчаяния. Он не успел закончить возведение новых укреплений именно северной стены, полагаясь на естественную защиту в виде реки и болот. Непростительная ошибка! Он поспешил на северную стену, чтобы быть в самой гуще боя, как делал всегда. То что он увидел заставило бы содрогнуться не одно храброе сердце: атака была узконаправленной, мишенью были ворота и самая слабая часть стены.
Атакующие умело использовали свое преимущество – катапульты. Несколько удачных выстрелов разбили ворота и у них уже кипела настоящая бойня. Последний, особенно удачный выстрел расширил пролом и нападающие попытались прорваться внутрь. Около тридцати защитников встретили их дружным залпом из арбалетов, а потом из замка вырвалось около пятидесяти конных, закованных в тяжелую броню рыцарей.
- Сэр! Мы не сможем их сдерживать долго! - крикнул на ходу всадник, глядя вверх, на Гвендилона, в немом отчаянии замершего на зубчатой стене.
Гвендилон будто очнулся от этого крика, едва заметно кивнул и на помощь рыцарям выбежали немногочисленные отряды пехоты. Пока атакующих еще сдерживали, нужно было успеть восстановить изувеченные ворота. Он уже не надеялся на отряд, который послал уничтожить стенобитные орудия. Пролом лихорадочно заделывали все, кто не был занят на обороне стен. Женщины и подростки встали рядом с мужчинами и наравне с ними таскали тяжелые бревна и камни, стремясь закрыть брешь.
Гвендилон снял арбалетчиков со всех стен и выставил вдоль периметра пролома: только они еще сдерживали напор атакующих. Контратака, предпринятая Эриком и его людьми захлебнулась. Становилось очевидным, что ворота долго удерживать не удастся: нападавшие подожгли деревянные переходы и уже готовили штурмовые лестницы.
Гвендилон уже открыл рот, чтобы отдать приказ отходить за вторую, последнюю внутреннюю стену, но крик замер в груди: со стороны леса в рядах противника он увидел сквозь дым пожара какое-то замешательство. Небольшой отряд вихрем ворвался в расположение противника и как сверкающий клин рассек атакующих. Ликование защитников на стене убедило его, что это не сон.
На болотистой равнине возникла третья, смертоносная для осаждавших сила. И сила эта, несмотря на свою немногочисленность, сделала невозможное: будто яростный шквал вгрызалась она в ряды осаждавших, все ближе и ближе пробиваясь к линии на которой стояли катапульты.
Гвендилон напряг зрение: нет, это не был его отряд, это были какие-то другие люди. Люди? Невозможно! Люди не могут двигаться так быстро! Затаив дыхание он смотрел на развернувшуюся картину боя, боясь шевельнуться. Ему казалось, что если он сделает хотя бы одно движение, стремительный натиск ослабеет, исчезнет, развеется как дым пожара…

Юра узнал замок еще на бегу, когда они ударили неожиданным яростным клином в спину атакующему противнику. Это его, именно этот замок он видел во сне! Или это уже было с ним: Наяву? Времени раздумывать не было. Эльфы не стали применять луки: важнее было прорваться к орудиям неожиданно, создать панику в рядах противника, выиграв тем самым несколько десятков драгоценных минут. Отряд пошел на прорыв.
Как нож режет мягкое масло, так они рассекли атакующих, пройдя почти половину пути до линии катапульт, от которых исходила самая значительная угроза стенам замка. Тогда Юра впервые ощутил, что значит магия вечного боя.
- Стань листом на ветру! – крикнула Тисса, встретившись с ним взглядом на минуту, и Юра вспомнил движения, которым обучался в Сердце Дома Серебряного Листа.
Его движения стали непредсказуемы и быстры, как полет сорванного ураганом листа. Противники не успевали, катастрофически не успевали уловить смертоносное движение Падающей росы, уже обагренной алой дымящейся кровью. Виласса и Кронасса синхронно уклонились от летевших в них стрел и метнули сразу несколько ножей, разлетевшихся роем смертоносных жал. Крики боли, хрипы – вся какофония смертельной атаки плыла в ушах юноши. Краем глаза он заметил Тиссу, схватившуюся в поединке сразу с тремя противниками, один из которых был конным. Ее родичи рубились неподалеку. Сам Юра уже трижды уклонялся от летевшего прямо в него града стрел, уклонялся так, как учила Тисса: «Стань гибким, как водная струя!». Ее голос, как воочию зазвучал в мозгу, и он почувствовал каждой клеточкой послушного тела траекторию каждой стрелы и прошел между ними, как между струями дождя. Теперь его атаковали конные. Двое сразу. Тяжелая броня. Под брюхом лошади проскочить не удастся. Он парировал удар слева. В развороте, приняв тяжелый удар палицей на плоское лезвие Падающей росы и, как продолжение движения, встретил удар мечом справа. Левая рука выхватила нож и, продолжая вращение, он вернул первому атаковавшему ход, метнув, почти не глядя, нож в узкую щель забрала. Всадник схватился руками за шлем и упал, застряв ногой в стремени. Лошадь поволокла тело прочь, а в это время Юра уже разделался со вторым противником, в прыжке достав его мечом в стык бронированных пластин на животе. Чужая кровь заливала его серебристо-белую рубашку, ноги начинали скользить по бревенчатому настилу, скрытому водой.
- Катапульты! Надо уничтожить их! - разнесся над сражающимися яростный женский крик и эльфы смертоносной волной накатились на стенобитные орудия.
Их было уже меньше, примерно четверть отряда уже было выбито противником. Справа от Юры Виласса сдерживал троих нападавших всадников, слева Тисса и Кронасса вдвоем отбивали атаку десятерых пеших воинов. Поредевший отряд накатывался на орудия и возле каждого вспыхивал короткий ожесточенный очаг сражения. Их оставалось уже десятеро. Десятеро против пришедшего в себя и стягивающего силы противника. Их уже почти взяли в кольцо… Они скользили по бревнам гати по колено в воде, они шли узким редеющим клином, взрезая очередную оборонительную линию вокруг орудия. Их руки стали скользкими от воды и крови, их рты пересохли от судорожного дыхания… Им не успеть… оставалось еще четыре орудия, способных стрелять.
Гвендилон будто очнулся от сна: бой кипел уже у самых катапульт и ему вдруг стало ясно, что так неожиданно пришедшая помощь вот-вот захлебнется – противник имел значительный численный перевес. Он закричал, срывая голос, созывая своих людей, и через несколько минут из ворот замка вырвался и ударил в осаждающих, отряд конницы, поддерживаемый огнем арбалетчиков со стен. Сражение длилось уже около часа, и медленно-медленно чаша весов склонялась в сторону эльфов и Гвендилона.

Лер:) благодарю за незабываемые минуты удовольствия)..пиши сценарий и на большой экран)
Федю Бондарчука попросим снять фильм!)
Это будет большой успех!

балконный волк только надо следить, шоб Бекмамбетов не лез к этому сценарию, а то наворотит...

:kiss::rose:еще:) Бой просто замечательный!

научите меня ждать! я больше так не могу хочу еще

сново, Юбилейная:)

XXX.
Дейн крался вдоль стены, почти сливаясь с нею. Он все верно рассчитал: в момент самого жестокого штурма, когда осаждающие пойдут на прорыв северных ворот и все силы защитников будут стянуты на стены замка, никому не будет дела до того, что спрятано внутри, в сокровищнице. Правда, он до сих пор так почти ничего и не узнал, кроме того, где именно в замке находится эта самая сокровищница. Это стоило ему двух месяцев дружеских попоек с гвардейцами Гвендилона, кучи «проигранных» монет, чтобы на радостях солдаты назначаемые в охрану сокровищницы, начинали безудержно хвастать тем, что видели. Это стоило ему даже некоторых унижений и заискиваний, а сложнее всего притворяться идиотом, если таковым не являешься. Но его план стоил всех этих затрат. Этот план получил развитие, как только он услышал, что сказали гонцы, прискакавшие с известием о вторжении.

- Видно старый черт Джон не усидел в теплом кресле. Ну да это мне на руку – пробурчал он тогда себе под нос и тут же решил, что стоит как-нибудь засветиться, чтобы отвести от себя подозрения в неблагонадежности.
И, когда знакомые стяги взвились над южной равниной, он ужом выскользнул первой же ночью за пределы замка и навестил старого черта в его походном шатре. Джон несказанно изумился и обрадовался, увидев Дейна, которого считал погибшим в разгромленном лагере на берегу реки. Дейн же, хмыкнув, заверил Джона в том, что научился выбираться даже из преисподней. Вместе они обсудили дальнейший план: Джон на восьмой день атакует с севера. Дэйну надо будет доложить о готовящемся штурме. Все равно сдержать атаку осажденные долго не смогут. Днем раньше, днем позже… Неважно сколько будет длиться осада. В конце концов Геммион падет. Но Гвендилон, разумеется, получив известие о штурме с севера, пошлет отряд для уничтожения катапульт. Отряд будет ждать засада. И, в момент атаки, совершенно неожиданной для Гвендилона, когда все силы будут стянуты к стенам, Дейн проникнет в сокровищницу. Выкрадет свитки и вызовется добровольцем в какую-нибудь вылазку. Ну и «погибнет во славу Геммиона» разумеется. До ночи полежит на поле боя, а там – уползет потихонечку. План был хорош во всем кроме одного: Дэйн не знал, в какой именно части сокровищницы лежат те самые свитки. Оставалось предположить, что в наиболее защищенной.

И вот сейчас он тенью скользил вдоль стен, чутко прислушиваясь к едва долетавшим сюда звукам яростного сражения. Охрану он уже снял – это было самое простое. Двое солдат и пикнуть не успели, как он отправил их в страну вечной охоты. Открыв замки своими верными отмычками, он аккуратно затащил трупы вовнутрь сокровищницы и прикрыл двери: если охранников хватятся, будут думать, что они тоже отправились на стены. В конце концов, бессмысленно тупо стоять и охранять что-то внутри, если угроза содержимому исходит снаружи.
Частично обезопасив таким образом тылы, он был спокоен и опасался только возможной внутренней охраны. Пока ее не было. Коридор, тускло освещенный плошками с горящим маслом, сделал несколько петель, и Дейн оказался перед закрытой резной дверью, окованной металлом.
- Похоже, это здесь. – пробормотал он. И, достав отмычки, начал возиться с замками. Пара открылась почти сразу; с двумя другими он помучился несколько дольше. С глухим скрежетом створка двери подалась и Дейн очутился в большом гроте, выточенном в сплошном камне.
- Н-да… Снаружи сюда не проберешься – стены все сплошь глухие. Ну, посмотрим, где у нас тут что лежит… - с этими словами Дейн начал быстрые и методичные поиски.
Он работал скрупулезно, извлекая и рассматривая каждый предмет, который можно было принять за свиток. Попадались какие-то записи о границах, родовые грамоты… в общем все было связано с родом Гвендилона. Он уже начал нервничать – оставался последний сундук. С грохотом, уже не опасаясь того, что будет услышан кем-то, Дейн сорвал с него крышку. Серебряные сосуды, монеты, тяжелая цепь из кованого золота… В растерянности лазутчик замер над раскрытым сундуком. Ничего. Он лихорадочно выгреб и вывалил содержимое на пол, обстукал дно сундука – пусто! В отчаянии он огляделся. Ни одной ниши, ни одного ящичка, сундучка или шкатулки, содержимое которых он не просмотрел… ГДЕ?! Он медленно пошел вдоль стен, выстукивая их, внимательно осматривая потайные, возможно пропущенные местечки, скрытые механизмы… НИЧЕГО!
В растерянности он остановился посреди зала.
- Думай, черт тебя возьми, думай, Дейн. Ты счел противника идиотом, который свалит все самое ценное в сундуки и забудет об этом! Куда бы ты сам положил самое ценное? Туда, где никому в голову не придет искать…- с этими словами Дейн внезапно метнулся вон из сокровищницы, запнувшись на бегу о какой-то то ли кувшин то ли кубок и неудачно приземлился на локти, попутно порвав обо что-то рубаху.
Из-за ворота вылетел и звонко ударился о камни пола медальон, с которым Дейн не расставался. Уткнувшись в него носом Дейн уже начал было подниматься, как вдруг заметил странную особенность: глаза на медальоне, прежде никогда не смотревшие в едином направлении, уставились точно вверх. Развернувшись так, что пришлось лечь на спину, Дейн внимательно осмотрел свод потолка над собой. Ничего необычного – выточенные, словно изгрызенные водой камни свода, довольно низкого в этой части, да оно и понятно – на кой черт выстраивать тут высокие потолки! Гостей в других местах принимают, не плясать же здесь, в самом деле. Он озадаченно посмотрел на медальон и хотел уже было спрятать его поглубже, как услышал чей-то сдавленный, но внятный голос:
- Глупец, ты что, забыл, что род Гвендилона – только наполовину человеческий?! Ищи то, что можно скрыть не только замками…
- Кто здесь? – выкрикнул Дейн, хватаясь за оружие и судорожно озираясь по сторонам.
- Здесь? Здесь никого, дурень. Ты один, все на стенах. Я устал пялиться на место заклятия Дикой воды. Может, ты все-таки посмотришь на него сам, и до тебя дойдет, что надо сделать? – ехидно осведомился невидимый собеседник.
- Куда? – ошарашено переспросил Дэйн, но голос, похоже, не был расположен к длительной беседе. Он нетерпеливо фыркнул и вновь повторил:
- Следи за моим взглядом, тупица, раз уж ничего не можешь сам заметить. А еще называется человеческий лазутчик… - презрительно усмехнулся невидимка.
Тут только до Дейна дошло, что, похоже, он повредился в рассудке – с ним разговаривал… серебряный медальон. Ну тут два выхода – начать плеваться, выть, лаять, царапать себе и окружающим рожи, биться и исходить пеной либо…либо продолжить погружение в безумие и последовать совету…. И Дейн снова, более внимательно посмотрел вверх. Над входом в сокровищницу потолок заметно снижался даже по сравнению с довольно низким сводом коридора. Это он заметил, еще подходя к дверям. Но это вовсе не казалось странным и неестественным, как не казалось странным и то, что каменный свод в этом месте был будто отполирован как гладкие речные камушки, которые он собирал в детстве на перекатах.
Все еще недоумевая Дейн вгляделся и вдруг… будто сдернули пелену с глаз: камень свода над входом в сокровищницу вовсе не был камнем! Над головой бушевал бешеный водоворот, стремительным потоком вырывающийся из более высокой части потолка и проваливающийся в никуда в более низкой. Дейн даже отшатнулся: казалось он слышит рев потока, казалось, его затягивает эта неуправляемая жадная ревущая масса воды, возникающая ниоткуда и летящая в никуда с яростным победным ревом… Он даже слышал звук! За клокочущим водоворотом угадывалось неясное прямоугольное свечение, размытые, нечетки контуры… Так и есть, они! Те самые свитки! Казалось, стоит протянуть руку, протащить свитки сквозь ревущий поток и, если сможешь удержаться, то они твои! Дейн так и сделал. Рука уперлась в холодный, влажный и гладкий, будто отполированный вековым течением, камень.

Дейн подтащил сундук к дверям, влез, ощупывая прозрачный, чуть вибрирующий от заключенной в нем таинственной и безумной силы камень. Ни щели, ни зазора… Ничего.
- Не достать… Не понимаю, как это можно открыть? – растерянно огляделся вокруг лазутчик.
- То, что закрыто заклятием, тебе не открыть. Надо быть магом. – медальон ядовито захихикал. – Но ты по крайней мере будешь знать – где они лежат.
- Черта лысого, вредная железяка! Рано или поздно их отсюда достанут! Когда дела идут совсем плохо, самое ценное достают, чтобы перепрятать. Я подожду снаружи и посмотрю, когда и кто придет за содержимым.
С этими словами Дейн раздражено затолкал сундук за дверь и захлопнул тяжелую створку. Ни с чем, не солоно хлебавши, он двинулся к выходу. Раздражение так и кипело в нем – видеть, прикасаться, и так и не взять!

Юра плохо помнил конец сражения. Сознание запечатлело лишь отдельные эпизоды, как вспышки, как статичные картинки. Их оставалось десять, десять яростных молний, десять смертоносных вихрей, десять неуязвимых воителей.
Это было страшно: стрелы противника не могли причинить им никакого вреда, мечи несли гибель с неистовым визгом рассекая доспехи, как воздух; мир наполнился криками боли, ржанием лошадей, стонами умирающих, мир оглох от напряжения и боли, мир осклиз от крови пота и болотной жижи; с’каши пели древнюю яростную мелодию смерти. Юра никогда не ощущал ничего подобного, нет он не стал бездушным автоматом, машиной смерти. Изгибаясь в фантастическом смертоносном танце, взмывало лезвие Падающей росы, оставляя за собой веер разлетающихся струек крови. Усталости не было, он перестал чувствовать что-либо, кроме вкуса чужой крови на губах и едкого запаха смертельного ужаса. Но это фантасмагорическое фламенко, как оказалось, выдерживали только четверо танцоров. Остальные двигались, будто в замедляющемся кадре старого фильма. Правда, люди двигались еще медленнее. И этого было достаточно, чтобы люди, чьими противниками были эти десятеро, все реже решались на близкий контакт. Противник сменил тактику.
Их брали в кольцо, брали, чтобы ливнем стрел уничтожить на расстоянии, большем, чем при рукопашной схватке, в которой им не могли противостоять ни тяжелая броня, ни щиты, ни топоры, ни проверенные добрые мечи старинной закалки.
Эльфы сдерживали лучников, ухитряясь выбивать тех, кто натягивал тетиву для выстрела. Но, похоже, силы становились неравными. Музыка боя, яростная и заполнявшая пространство с той самой секунды, как, послушные магии вечного боя, они ринулись на противника, стала стихать, рваться, как старое, истлевшее полотно. Отряд катастрофически терял преимущества, полученные в начале схватки.
Двое эльфов, идущих во втором эшелоне атаки, были ранены и едва держали тыл. Казалось, удача медленно отворачивается от них...
Удар! Юра чуть не пропустил его и тут впервые ему стало страшно: мир снова тихо заполняла серая паутина, липкая, отвратительная… Знакомое чувство опасности, внимательного, холодного взгляда, ввинчивающегося в мозг… И в этот самый момент в осаждающих вонзился отряд, посланный Гвендилоном.
Осаждающие яростно сопротивлялись, но устоять уже не могли.

Катапульты были уничтожены. Остатки двух отрядов (эльфийского и человеческого, посланного Гвендилоном) вернулись под сень крепостных стен, сопровождаемые ликующими криками защитников.
Гвендилон спускался вниз, чтобы встретить и приветствовать так вовремя подоспевшую помощь: остатки отряда уже прошли сквозь восстановленные ворота.
Они встретились в тени зубчатой башни: остатки стремительного отряда и потомок Дома Дикой Воды, склонивший голову перед неожиданными спасителями.
Когда он поднял голову, вглядываясь в покрытые грязью, потом, кровью и гарью лица, Юра отшатнулся: это был тот самый мужчина, лицо которого так врезалось в его память тем далеким вечером, когда он стоял у забрызганного дождем окна спальни, тщетно пытаясь разгадать странный и слишком уж реалистичный сон… И в этот момент ему прямо в глаза, слепя яркими радужными искрами, брызнул неистовый свет голубого опала, врезанного в диадему на голове мужчины.

Давай дальше жутко интересно супер просто

хотю еще))

XXXI.
Остатки эльфийского отряда после обильной трапезы отдыхали в большом зале с ярко горящими каминами, согревавшими сырой ночной воздух. Гвендилон распорядился отдать им лучшие одеяла и покрывала. Атаки осаждающих захлебнулись вскоре после поражения северного отряда. Казалось, лагерь противника охвачен неразберихой и нерешительностью. За цветными витражами резных окон высокой залы плескалась сравнительно спокойная ночь, нарушавшаяся лишь редкими глухими криками часовых , доносившимися со стен и улиц Геммиона. Луна пряталась в облаках и выглядывала из них как расшалившийся ребенок, играющий в прятки и не замечающий возрастающего раздражения взрослых. Ветер нес слабые запахи гари и сырости. Сон сомкнул веки Юры, уткнувшегося в подоткнутое комком атласное покрывало, накрывая теплой волной безопасности: стены толстые, стража не спит, осаждающие растеряны. Рядом, спина к спине с Юрой разметалась во сне Тисса.
Рука, закинутая за голову бессильным сонным жестом, белела в сумраке сквозь прорехи разорванного рукава. На тонком запястье темнела татуировка: узкий серебристо-зеленый лист в обрамлении извивающихся лазоревых и зеленых колючих стеблей. Тихие образы снов витали в темной зале, просачиваясь и сплетаясь, как сплетаются неясные мысли, рваные образы, неясные чувства – стирающиеся следы прошедшего дня, призрачное материнское касание уходящего Времени. Ночь уже перевалившая за полночь готовилась уступить свои права предрассветным сумеркам. И в этот час самого глубокого сна, когда человек особенно беспомощен и уязвим, в час, когда сон настолько глубок, что подобен миниатюрной смерти, по залу скользнула чья-то призрачная фигура. Она кралась в рваных полосах тьмы, изредка выныривая в проблески сумрачного отблеска тлеющих углей в каминах, растворялась в рваных полосах мрака и застывала, сливаясь со стенами и нишами. Медленными, кошачьими движениями тень бесшумно и неумолимо приближалась к спящим эльфам и Юре… Последние метры до них фигура преодолевала, будто растекаясь темной призрачной волной по полу, испещренному перекрестьями и узорами тусклого света и мрака. Юноша тревожно заворочался во сне, с его губ сорвалось невнятное бормотание. Фигура замерла, согнувшись в полушаге от него, потом медленно потянула из-за ворота рубахи круглый предмет. Тускло сверкнула пара зеленоватых бликов. Нагретый теплом человеческой кожи металл на мгновение коснулся лба Юры и так же молниеносно вновь скрылся под рубахой. Фигура медленно отступила назад, слилась с тенью от колонны, замерла и растворилась в ней. Спустя несколько секунд, убедившись, что все тихо, фигура мягким скользящим движением направилась к выходу из зала…
Дэйн уже почти достиг центра залы, ликуя в душе – он узнал, кто и как сможет открыть заклятые камни, скрывающие свитки. Странный медальон вел его и, пожалуй, это было даже как-то приятно: впервые у Дэйна появился напарник, с которым они неплохо спелись вместе. Казалось, медальон только того и хочет – принести любым путем удачу хозяину, помочь ему выполнить задуманное. Странный напарник, но, в отличие от людей, он был нетребователен, и справиться с ним было просто. Еще несколько десятков шагов и Дейн выскользнет из зала.
Останется только стать тенью этого долговязого парня, бесплотной призрачной тенью, которая, выбрав момент, материализуется в стремительный удар кинжалом и завладеет тем, что так жаждет заполучить сэр Джон – свитками. Правда, временами голос, звучавший в голове Дейна и принадлежавший медальону, менял ехидно-заносчивый тембр на какой-то иной, неприятно глухой, сдавленный, доносящийся явно издалека, но Дейн не задумывался над такими мелочами. В конце концов, хорошо, что этот кусок металла говорил только с ним. А это означало, полагал Дейн, его отличие от остальных людей. С такими подсказками можно много суметь сделать…Растянув узкие губы в довольной ухмылке, Дэйн сделал еще два шага назад и тут… Он сам не раз так снимал часовых – шею сдавило стальной хваткой, рванувшуюся от бешеного скачка пульса артерию на шее неприятно обожгло хищно впившееся в кожу лезвие. Тихий ровный голос вонзился в бешено мечущийся в поисках выхода рассудок:
- Что тебе нужно было от Предназначенного, человек? Кто послал тебя? Отвечай, твоя жизнь на конце моего кинжала. Говоривший явно не собирался шутить – с каждым словом нажим не артерию усиливался, лезвие немного порезало кожу. Судорожно глотая воздух, Дэйн лихорадочно придумывал что-нибудь, что могло бы показаться правдоподобным, но при этом не открыло бы истинную причину его интереса. Его нетерпеливо встряхнули, и холодный голос вновь полился в мозг:
- Ну же, говори, а то мое терпение уже иссякает!
- Не знаю, о ком ты говоришь… Я лишь хотел прикоснуться к одному из тех, кто спас Геммион вчера от захвата – они, наверное, волшебники и я хотел чтобы часть их силы попала на мой амулет… - Дейн хрипло шептал слова нарочито испуганным голосом, лихорадочно соображая, как можно вывернуться и расценивая расстояния для отчаянного броска к окну или двери.
- Ложь. – слово упало холодным осколком льда и отразилось от пола, в то время как тонкое лезвие ножа вошло еще чуть глубже. Дэйн почувствовал, как его горячая кровь медленно стекает по шее, впитываясь в воротник.
– Говори, или я узнаю все сам.
Дейн еще раз оценил свои шансы – вырываться бессмысленно. А в мозг уже впивались жадные пылающие иглы, вытягивая мысли как пиявка вытягивает кровь из вскрытых сосудов. И он заговорил. Но его рассказ был правдив лишь отчасти. О роли медальона в поисках свитков он умолчал. Когда затих его сдавленный шепот, сжимавшая его горло рука еще усилила нажим, так, что дыхание перехватило совсем, и он забился, пытаясь глотнуть хоть немного воздуха. Сильный удар по темени поверг его в забытье. Когда он очнулся, то, проясняющимся взглядом, увидел несколько странных лиц, склонившихся над ним полукругом. Девять пар зеленых, светящихся в полумраке глаз, внимательно рассматривали его.
- Виласса – прозвучал тихий женский голос – мое заклятие охраны сработало хуже, чем ты. Не понимаю почему.
- Думаю, Тисса, сейчас это не так уж и важно. Ясно одно: на Предназначенного начата охота и след его, затерянный в водах Великой реки, вновь взят. Нам надо уходить, уходить с рассветом. Убийца жаждет схватки с Предназначенным как можно скорее и жаждет заполучить великие свитки до этой схватки. Мы могли бы оставить их под защитой стен Геммиона, но любые стены могут пасть:
Убийца овладевает людьми, что ему раньше было неподвластно. Ты сама убедилась в этом. И те, кто защищает Геммион сейчас, могут сами же открыть ворота и впустить осаждающих. Чем больше знаний и новых сил получает Предназначенный, тем больше сил получает и Убийца, будто они связаны тонкой жилой, как близнецы в утробе матери… Раньше Убийца не мог видеть нас, но несколько дней назад, когда ты призвала Дома для Великой битвы, он сумел пробиться сквозь защитный пояс священных деревьев. Что-то идет не так, вопреки предсказанному, вопреки всему, что мы делаем. Значит, остается одно: движение, позволяющее оставлять между злом и Предназначенным то, что пока не поддается Убийце – расстояние. Убийца ищет Предназначенного, ищет по проблескам его чувств, как собака по следу, взяв его там, где началось Перерождение: на поляне Обретения Падающей росы.
- Но Великое Предсказание не говорит ничего об их встрече – растерянно прозвучал в ответ женский голос
- Значит, мы сами должны выбрать место и время. Но не раньше, чем Перерождение завершится окончательно – задумчиво произнес тот, кого называли Вилассой.
- Тише. – в разговор вклинился еще один голос – Тише, марионетка приходит в себя.
Круг лиц распался, отдаляясь и Дейн различил лишь легкое стремительное движение длинных светло-зеленых плащей. Он остался лежать посреди залы, чутко прислушиваясь к доносящимся звукам поспешных сборов.
- Надо звать Гвендилона. Пора уходить. И лучше, если никто кроме него не будет знать о нашем исчезновении. – донесся до него отраженный сводами голос последнего из говоривших.
- Ты прав, Кронасса. Я позову его – ответила невидимая женщина и Дейн насторожил слух. Но ни единого звука не услышал. Однако через несколько долгих, томительных минут вдалеке послышались торопливые гулкие шаги спешащего человека. Дейн извиваясь как раздавленная змея судорожно отполз насколько было возможно в тень. Не сказать, чтобы это легко было сделать со связанными руками и ногами, но гибкость, достигнутая долгими годами тренировок и полной опасностей жизни, все же позволяла ему сделать большее, чем обычному человеку в той же ситуации. Полускрытый в тени он наблюдал, тщетно пытаясь освободиться от пут. Двери распахнулись, впустив свет факела. Стремительной походкой в залу вошел Гвендилон. Девять фигур обернулись к нему, колыхнулись и опали девять призрачно-легких зеленоватых плащей.
- Я пришел сразу же, как услышал твой зов, Последняя из Рода. – произнес Гвендилон, но тут же осекся, словно его прервали на полуслове.
Дейн напряженно всматривался в лица, освещенные светом факела. Между пленившими его странными людьми и Гвендилоном, видимо, шел какой-то разговор, но он не слышал ни слова. Более того, их губы оставались неподвижны, что было еще более странно, так как внезапно Гвендилон резко развернулся в его сторону и сделал несколько шагов, выбросив вперед руку с факелом. Трудно спрятаться от слепящего света и Дейну оставалось лишь зажмуриться и молиться о невозможном – чтобы его не убили сразу, а там уж видно будет. Гвендилон и без этого не слишком доверял ему, а уж объяснить сейчас свой ночной
визит будет просто невозможно. Однако ничего не произошло. Яростным движением Гвендилон оторвал лазутчика от пола за трещащий воротник и приблизил свет факела почти вплотную к его лицу. Подержав Дэйна так с несколько десятков минут, так что волосы начали неприятно потрескивать и вонять паленой шерстью, Гвендилон резко оттолкнул от себя тело лазутчика так, что Дейн снова ударился затылком, но теперь уже о камни пола.
- Я не знаю его… - произнес Гвендилон глухо. Ладно, пусть падаль валяется тут. Если вы решили уходить и уходить сейчас, я должен отдать вам то, что хранил мой род все эти столетия. Так повелел мне Элигрисса. И камень его сердца указал на двоих из вас. Идемте в сокровищницу. Хранимое – там.
- Мы готовы. Осталось разбудить Предназначенного. – раздался спокойный женский голос.
Дейн подскочил бы от возбуждения, но сделать это со связанными конечностями – непосильная задача. Опять же, неясным оставалось и то, почему Гвендилон не узнал его – ведь Дэйн лично докладывал ему о готовящемся штурме и запомнить лицо говорившего такие вещи Гвендилон должен был бы надолго. Тем не менее, Владелец Геммиона не лгал.
Что-то происходило. Что именно, предстояло осознать потом. А теперь неплохо было бы как-нибудь выкрутиться из того положения, в котором Дэйн оказался сейчас.Он чутко прислушивался к затихающему звуку торопливых шагов странной компании, покинувшей зал, и пытался, извиваясь, дотянуться до спрятанного в подошве тонкого лезвия. Наконец это удалось. Еще несколько томительных минут – и он поспешно резал стягивающие его руки ремни, не обращая внимания на то, что лезвие разрезало и кожу на руках. Стоило торопиться – охрану сокровищницы должны были найти с минуты на минуту. И тогда будет поднята по тревоге «вся королевская рать» - уж в этом-то он не сомневался ни минуты.

Пиши есчо

как - всё?? Лер-р-р-ра-а-а-а-а *битва* требую продолжения!!!

XXXII.

Сон вздрогнул и вспорхнул; ночь разверзлась вспугнутая светом факелов и твердым ласковым потряхиванием за плечо. Юра ошалело сел, потряс головой.
- Надо спешить, мы уходим, Предназначенный – голос Вилассы был тревожен и Юра не сразу понял, что к нему обращаются ментально.
- Что стряслось? – Юра сел и потряс головой прогоняя остатки сна.
- Уходим. Сейчас. Все объяснения потом. – коротко повторил Виласса уже вслух и протянул Юре руку, следовать за ним немедленно.
Они стремительно покинули зал, двигаясь за Гвендилоном в сплетении коридоров и галерей. Шли они довольно долго – то поднимаясь, то опускаясь, куда-то поворачивали так что впору было бы потерять направление. Но вот, ныряя в очередной углубляющийся вниз коридор Юра испытал странное ощущение: где-то совсем недалеко внизу ревел горный поток, но никакой сырости или движения воздуха, вызываемого бурным потоком не было. Коридор, освещенный тусклым светом редких факелов, несколько раз изогнулся, сужаясь в каждом повороте до такой ширины, что более-менее свободно мог пройти только один вооруженный человек. Потолки при этом оставались довольно высокие, воздух – сухой и неподвижный.
Рев потока нарастал, окружал со всех сторон. Юра еле сдерживался, чтобы не вжать голову в плечи. Поворот, еще один, внезапно коридор выпрямился в довольно широкий тоннель в конце которого уже виднелись створки дверей.
Разъяренный голос потока здесь звучал с утроенной силой, казалось, что приближаешься к центру гигантского водопада… Юра искал поток глазами, но по прежнему ничего, похожего на воду не было видно. Гвендилон остановился перед створками дверей и открыл их. Тут же он отшатнулся, повернув к эльфам искаженное яростью лицо.
- Измена, стража убита! Кто-то проник в сокровищницу!
Эльфы рванулись вперед, а Юра, сделав шаг, опрометью кинулся назад – ему показалось, что с потолка вниз ринулась тугая, белая от ярости, стена воды. Задохнувшись, он все- таки крикнул об опасности, но эльфы лишь недоуменно обернулись – воздух по-прежнему был неподвижен, сладковатый запах тлена сочился от распростертых тел, сокровищница была разгромлена.
Гвендилон пришел в себя. Он обернулся к Юре, стоявшему за границей дверей в сокровищницу и произнес побелевшими губами:
- Ты услышал голос Дикой Воды? Неужели заклятие больше не действует? Даже я слышу лишь ее отдаленный голос, я, потомок Элигриссы!
- Я не знаю, что это. – прокричал Юра, все еще содрогаясь внутренне от рева летящей вниз водной лавины, - я слышу водопад!
Тисса внимательно посмотрела на Юру и обернувшись к Гвендилону произнесла:
- Он – Предназначенный. Перерождение близится к концу. Мы должны уходить, уходить немедленно, Гвендилон. Я – Последняя из Дома Серебряного Листа. Сделай то, что завещали тебе предки, Гвендилон. Остальное сейчас не так важно и ты сможешь справиться с этим без нас. Гвендилон распрямился и подошел к Порогу сокровищницы. В его движениях читалась решимость обреченного.
- Отойдите назад – тихо произнес он. Отойди
те так, чтобы вы не видели меня. Все, кроме Последней из рода и Предназначенного.
Эльфы отступили и, оглядываясь, скрылись в глубине коридора, по которому они пришли. Когда их шаги стихли, Гвендилон повернулся к Юре и Тиссе, стоявших рядом за порогом сокровищницы.
- Заклятие Дома Дикой воды – нелегкое испытание для тех, кто не принадлежит к Дому. Я произношу его впервые с той минуты, когда оно было наложено на камни Геммиона.
Готовы ли вы?
- Да – в один голос произнесли Юра и Тисса.
- Мне надо будет пройти сквозь дикую воду, чтобы взять то, что она хранит. Когда вы вернетесь, - Гвендилон судорожно вздохнул и продолжил – если мы вернемся, бегите к восточной башне. Третий камень снизу и слева. Он более светлый, чем другие. Камень подвластен только детям Дома Дикой Воды. Но этим вы откроете его. За ним – подземный ход. Он выведет вас в Восточный лес.– с этими словами Гвендилон снял диадему и, разомкнув оправу, осторожно вынул и протянул Юре блеснувший радужными искрами опал.
Помолчав еще несколько секунд, Гвендилон протянул им руки и глухо произнес:
- Возьмите меня за руки, следуйте за мной не задерживаясь и не страшась, не позволяйте воде разорвать наши руки. Мы должны пройти.
Согласно кивнув, Юра и Тисса крепко сжали протянутые ладони Гвендилона. Он поднял голову к камням свода, закрыл глаза, и заговорил. Странная это была речь, нечеловеческая… Голос Гвендилона, гулко звучащий под сводами коридора, наполнялся силой. В нем слышались отголоски первых капель грозы, рев ливня и неистовство горной реки. Гвендилон повысил голос… на секунду Юре показалось, что голос заглушил бешенство водопада и тут… камни свода раздвинулись, и, сбивая с ног, разрывая легкие, вниз ринулся ледяной поток, а Гвендилон сделал шаг прямо в его белые, пенящиеся от ярости струи.
Юра шагнул вперед одновременно с Гвендилоном… Он успел задержать дыхание, как при нырянии и ощущал только жесткие удары холодных водяных струй в лицо; они стремились разорвать сжатые губы, захлестнуть легкие, выдавить последний отчаянный хрип, смять, растерзать, исковеркать и изломать тело. Пол превратился в скользкий покатый и неровный выступ. Они шли по нему скользя и едва не срываясь, вода тянула их вниз, казалось, опора вот- вот исчезнет… Воздуха уже не хватало, ужас рвался в сознание, ломая барьеры, выстроенные рассудком, хотелось закричать, встать на четвереньки, цепляясь за ускользающую неверную опору… И тут все закончилось. Они были в сумрачной влажной пещере. Поток громыхал за спиной. Гвендилон сделал несколько шагов вперед, и они оказались перед стеной, в нише которой ярко светясь изнутри, лежали два прозрачных запечатанных сосуда. Светились, конечно, свитки и Юра сразу вспомнил Лабиринт Реальности снов, где такое же ровное и яркое свечение заставило его подумать, что он нашел выход из темного пропахшего пылью коридора.
Голос Гвендилона тихо зазвучал, почти заглушаемый ревом летящей вниз воды. Казалось, он говорит с кем-то невидимым, а тот отвечает ему:
- Чье это было?
- Тех,
кто ушел.
- Чье это станет?
- Тех, кто придет.
- Кому мы отдадим это?
- Последней из рода и Предназначенному.
- Они пришли?
- Да. Час великой битвы настал.
Под сводами на мгновенье возникло молчание, будто вопрошавший сверялся с чем-то… Затем с нарастающей силой прогремел его ответ:
- Возьмите их. Сила Дома Дикой воды с вами.
Гвендилон разжал сцепленные ладони и, осторожно вынув сосуды из ниши, протянул Юре и Тиссе. Они трепетно приняли хрупкое стекло и растерянно переглянулись:
положить его было некуда, а за спиной по-прежнему ревел могучий поток.
- Как нам вернуться с этим? – промолвила Тисса.
Голос, казалось усмехнулся:
- Я усмирю Дикую воду. Идите и не страшитесь.
- Благодарю тебя, Отец Дикой Воды – произнес Гвендилон и, крепко взяв за руки Юру и Тиссу, шагнул к входу.
Стеан воды, с бешеной скоростью летевшая вниз, внезапно замерла. Грохот стих. Над ними сверкали опаловые кристаллы, россыпь радужных опалов лежала под ногами.
Они прошли сквозь разрыв в мерцающей голубовато-мутной и радужной стене как через иллюзорное, призрачное сияние и оказались вновь под сводами коридора, ведущего в сокровищницу. Одежда была чуть влажной, как будто они переночевали в сыром лесу, а в руках были сосуды со свитками убитых магов.
Тисса склонилась перед Гвендилоном, стоявшим рядом с ними в мокрой насквозь одежде. Его била крупная дрожь, по лицу стекали струйки воды с мокрых волос, он задыхался, будто только что вынырнул из стремительного горного потока и не мог отдышаться…
- Благодарим тебя, Гвендилон. Мы должны уходить, но силы Домов уже близко. Враг не ступит на священные камни Геммиона. Прощай.
- Прощайте, - прошелестели в ответ посиневшие губы владельца Геммиона – Уходите скорее. Сейчас сюда ворвется Дикая вода и только ее сыны смогут уцелеть в ее объятиях..
Тисса развернулась и бросилась бежать назад; Юра последовал за ней. За поворотом она отрывисто крикнула что-то ожидавшим эльфам, и отряд сорвался с места точно стрелы, вырвавшиеся на свободу из твердых рук лучников. За спиной послышался нарастающий рев потока, но оглядываться было некогда. Стремительным вихрем они вырвались в галерею и промчались по светлеющим улицам Геммиона. Их целью была Восточная башня.

аа, ужасно, безобразно, кошмарно маленькое продолжение

это обещает стать хорошим экшеном.

:kiss::kiss::kiss: кнопик :)тебе:)я жду:)

многа букффф(