Странник

Предисловие.

Сильный удар потряс стены замка. Ударной волной несколько воинов сбросило со стен. Защитников свитков становилось все меньше и меньше.
- Не отступать, стоять до последнего! - надрывая голос, кричал рослый мужчина в красивых доспехах.
- Лучники, огонь! - и сотни горящих стрел взметнулись навстречу атакующим.
У тех было преимущество в катапультах, и они пользовались ими очень удачно. А у ворот замка уже кипела настоящая бойня. Последний, особенно удачный выстрел разбил ворота, и нападающие попытались прорваться внутрь. Около тридцати защитников встретили их дружным залпом из арбалетов, а потом из замка вырвалось около пятидесяти конных, закованных в тяжелую броню рыцарей.
- Сэр, мы не сможем их сдерживать долго! - крикнул на ходу всадник, глядя куда-то вверх.
Мужчина в красивых доспехах едва заметно кивнул и на помощь рыцарям выбежали немногочисленные отряды пехоты. Пока атакующих еще сдерживали, нужно было успеть восстановить изувеченные ворота. Он очень надеялся на отряд, который еще на рассвете послал уничтожить вражеские катапульты. Тогда можно было рассчитывать на успех.

I.
Юра стоял у окна и смотрел на улицу. В городе шел дождь, и капли стекали по стеклу. Он пытался восстановить в памяти свой сон. Странно, но ему казалось, что в той схватке он видел и свое лицо, но никак не мог вспомнить, за кого он выступал, за атакующих или за защитников? Убивал ли? и если да, то скольких?
Неудивительно, что ему приснился этот сон, ведь он был большим любителем средневековья. Юра даже ходил на курсы фехтования, на мечах и тренер нередко повторял ему, что он талантлив. Он был в хорошей форме и щиту всегда предпочитал второй меч или на худой конец, удлиненный кинжал. Тренер научил его метать ножи и, иногда от скуки, дома, он бросал отвертки в импровизированную мишень на старой двери.
Вчера звонил Сашка и предлагал съездить на средневековый фестиваль. Они знали друг друга очень давно, около 7 лет и последнее время всегда были вместе.
Им обоим нравились мероприятия такого плана, и они старались не упускать ни один, проходящий рядом с их городом. Вот и сейчас Юра с радостью согласился. Более того, он надеялся поучаствовать в конкурсах и, может быть, выиграть что-то для своей подруги.
Но вечером пошел дождь. Странно, но когда шел дождь, в его жизни что-то случалось. Он не знал, как это описать, но он четко знал, что если идет дождь - значит что-то случится. Это уже вошло в привычку, и он старался не обращать на это внимания. В прошлый раз под дождем он встретил девушку, которая в последствии чуть не стала ему женой, в этот раз просто отключили свет и Юра решил обдумать сон. Промучившись, час и так ничего и не поняв толком, он отправился досыпать, надеясь увидеть продолжение.
С утра его разбудил Сашка. Он позвонил в дверь в половине десятого. Сонный Юра, открыв дверь, поплелся умываться. Они позавтракали. Потом, рассказывая, друг другу новости и вспоминая различные случаи из жизни, поехали на фестиваль.
Дорога заняла примерно часа два. По пути они встретили компанию молодых ребят и девушек, которые, как оказалось, шли в том же направлении. Познакомились. И за разговорами компания дошла до первых шатров. Место фестиваля представляло собой грандиозный городок: импровизированные стены из дерева, небольшие башенки, увенчанные развевающимися разноцветными флагами, широкий, но неглубокий ров, черные тканевые шатры по периметру с яркими вывесками, зазывающими посетителей у входов. Городок был такой большой, что с первого раза казалось, его не успеешь обойти за день.
Спутники вошли внутрь, начали осматриваться. Часть компании разбрелась куда-то уже в первые пять минут. Остались только они с Сашкой ошарашенные обилием мест, где можно было бы повеселиться. Юра уже направился было к шатру с вывеской "Холодное оружие" как внезапный рывок за рукав рубашки буквально развернул его. на него снизу вверх смотрел странным притягивающим взглядом мальчик лет 8-10.
-Господин, вы обязательно должны зайти к Морене - королеве всех предсказательниц темных веков.
- Да что я не видел у ваших шарлатанок? Стеклянный шар из Египта с кучей блесток внутри? Да еще дышать там всякой ароматической фигней из Турции? Нет, дружок, это без меня. Лучше к девчонкам иди со своими предложениями. Они хоть на женихов гадают, а мне ваши шаманские штучки не нужны - попытался отвязаться от настойчивого мальчишки Юра, но парнишка упорствовал.
- Господин, зайдите, вы должны это сделать, я жду именно вас жду с самого утра - мальчик говорил с какими-то странными интонациями, как будто русский язык был для него не совсем родным и упорно тащил Юру за рукав с силой, которую трудно было бы предположить в таком хрупком теле.
- Ну ладно, пацан, я загляну к твоей хозяйке на минуту, чтоб тебя не огорчать, но имей в виду - я с другом, а мы поодиночке не ходим. Так что пусть твоя хозяйка нам сразу на двоих гадает - засмеялся Юра. - Сашка, пошли, тут нам сейчас всю правду расскажут, только руку серебрить надо будет, наверное какой-нибудь старой ведьме, - с этими словами Юра откинул полог шатра и шагнул в душную мерцающую огоньками свечей полутьму.
Старой ведьмы, правда, не было видно. Вместо патлатой старухи, которую уже нарисовал в своем воображении Юра, гадалкой оказалась симпатичного вида молодая девушка лет двадцати. А дальше все просто закружилось- приятный аромат благовоний, глубокие глаза гадалки манившие своей глубиной, блики от множества украшений слепившие взгляд. Приятный голос девушки молвил:
- Присаживайся, смертный. Расскажу что ждет тебя.
- Почем опиум для народа? - усмехнулся Юра.
- Опиум бесплатно - рассмеялась девушка. - только я тебе, дружок не мафиози и не наркодилер. Я честная гадалка с хорошей родословной и без вредных привычек. - Она махнула рукой со звенящими браслетами перед лицом Юры и внезапно посерьезнела, ее голос, прежде насмешливый и ироничный внезапно стал серьезным и приобрел полагающуюся случаю "таинственность".
- А ждет тебя сегодня большое потрясение, которое перевернет твою жизнь с ног на голову. - загадочно обронила гадалка и подставила ладошку, красноречиво шевеля пальцами.
- А, так у вас аттракционы "мертвая петля" заедает - засмеялся Юра, доставая из кармана мелочь и ссыпая монетки девушке в ладонь.
- Увидишь, красавец, будет время - все увидишь, засмеялась опять своим обычным голосом гадалка и отвернулась, давая понять, что сеанс магии и предсказаний закончен.
Все еще посмеиваясь, Юра вышел на свет из полутьмы шатра. Мальчишка - зазывала куда-то исчез, видимо искал очередную "жертву" суеверий. Встретившись взглядом с поджидающим на другой стороне улицы Сашкой, Юра приветливо помахал ему рукой. Он начал было переходить дорогу, как сверкая латами и грохоча железом из-за поворота вырвался отряд конницы. Юра остановился, пропуская всадников. Как только проход освободился, юноша продолжил свой путь к Сашке, уже нетерпеливо что-то кричавшему и показывавшему на какой-то шатер на другой стороне. Но добраться до приятеля ему так и не удалось. Делая очередной шаг и одновременно пытаясь рассмотреть, куда же так настойчиво зовет его Сашка, Юра внезапно поскользнулся на ароматном лошадином [ВЦ], да так удачно, что буквально рухнул на землю от неожиданности не успев сгруппироваться и стукнувшись головой о какую-то деревянную повозку так, что в глазах потемнело и окружающий шум превратился в странный звон, а Сашкины крики почему-то превратились в настойчивое "Увидишшшь, красавец, буууудет времяяяя.... все увидииииишь..."
Мир потерял очертания, последняя мысль была "Ну надо ж так вляпаться..."

IX.
Сэр Джон был в бешенстве. Словно загнанный в клетку дикий зверь, он метался по залу и время от времени издавал нечленораздельные звуки, напоминавшие разъяренный рык раненного медведя. Ульрик понуро стоял в стороне, на всякий случай оставив между собой и сэром Джоном тяжелое резное дубовое кресло. Таких провалов у него не случалось никогда. Его человек четко вычислил пятерых чужаков и указал их второму отряду, но дурень Сэмми по кличке "Жареный Петух" снял троих стрелами, да так, что узнать от них что-нибудь могли бы только черти в преисподней или ангелы на небесах. Слов нет, Сэмми хороший стрелок, но вместо того, чтобы обездвижить чужаков, он просто напросто убил их, оказав им тем самым неплохую услугу: в башне сэра Джона им бы пришлось вспомнить все, что они знали и даже то, что не знали. Еще один чужак скрылся в Волчьем лесу почти сразу, как только первый отряд, переодетый крестьянами вошел в деревню. Туда точно бы не сунулся никто из местных жителей, да и Ульрик со своими головорезами не очень жаловал этот лес из-за обилия и наглости царивших там волков.
Поэтому, когда долговязый чужак, одетый не по росту рванулся в ту же сторону, Ульрик сразу заподозрил неладное. Слишком уж выделялся этот тип на фоне низкорослых крестьян и всем своим видом и скоростью бега. Да еще верный человек успел шепнуть Ульрику о том, что парень якобы не знает где он находится, нес какую-то околесицу о мастере, который его не пускает учиться... Придет же в голову подмастерью требовать чтоб мастер его грамоте учил! Явно этот долговязый был человеком Гвендилона. И именно от него можно было бы получить так нужные Джону сведения.
Поэтому Ульрик специально крикнул Сэмми, чтобы тот целил в плечо или в ноги этому дылде. И Сэмми, казалось, снял его как обычно - парень грохнулся в канаву и подниматься не спешил.
Ульрик уже предвкушал, как играючи рубанет этого типа пару раз и доставит в башню сэра Джона, как этот мерзавец, оказавшийся непостижимым образом невредимым, каким-то невероятным образом взвился в пыльном вихре буквально у него, Ульрика, прозванного "Небесным громом" из-под меча! Мало того, он опозорил самого Ульрика - лучшего рыцаря, не знавшего поражений на 16 турнирах, подло пнув его в спину и заставив жрать пыль и жидкую вонючую грязь в той самой канаве, из которой поднялся.
Ульрик заскрипел зубами от гнева и позора: он, лучший рыцарь графства потерял меч, а на землю его поверг простолюдин, пнувший его, как какого-нибудь золотаря, ногой! И ведь ушел, подлец, ушел, растворился в этом проклятом Волчьем лесу, как будто сам был волком!
Ульрик даже застонал от унижения и злобы, душивших его одновременно, и рванул ворот камзола. Он почти не слышал, что в ярости кричит ему прямо в лицо сэр Джон и последний от этого только больше распалялся.
- Ты чертов тупица, отродье свиньи и дьявола, Ульрик! А твои тупоголовые ублюдки годны лишь гонять толстопузых монахов по двору! Пятеро, ты сам сказал, их было пятеро! И ни одного, повторяю, ни одного вы не взяли! Вы хоть знаете, кто они? Зачем пришли и что вынюхивали тут? Я плачу вам полновесным серебром и вы зажрались вешая крыс, осушая мои погреба и тиская девок! Я разгоню твой сброд, если ты не притащишь мне этих двух поганцев, которых вы не успели укокошить, на веревке в ближайшие два дня! - завершая эту тираду сэр Джон схватил со стола серебряный кубок и метко запустил им в голову приятеля и, что было для него нехарактерно, в этот раз попал. Острый край рассек Ульрику бровь и кровь начала заливать левый глаз. Удар, похоже подействовал на Ульрика отрезвляюще. По крайней мере, последняя фраза дошла до сознания и радостно сплелась там с мыслями самого Ульрика.
- Не бесись так, Джон, а то лопнешь от натуги - злобно бросил он приятелю и развернулся, давая понять, что разговор закончен. Уходя он чуть повернул голову, даже не думая стереть кровь и его лицо исказилось такой злобой, что сэр Джон невольно отшатнулся.
- Я достану тебе этих двоих. Уж одного-то точно, клянусь преисподней - ледяным голосом произнес Ульрик и в подтверждение своих слов так грохнул сжатым до хруста в суставах кулаком в железной перчатке с шипами о притолоку двери, что та расщепилась и тонкие лучинки остались торчать из места удара, как иглы диковинного ежа.
Сэр Джон увидев это затих, раскрыв рот. Все его бешенство улетучилось вмиг.
- Хорошо, что пострадала только притолока. Я был слишком близко от этого бешеного пса! В другой раз буду осторожнее в выражениях. - проворчал он себе под нос, чутко прислушиваясь, как Ульрик спускается по лестнице тяжелыми мерными шагами. - Подвернись ему кто-нибудь сейчас под руку - размажет, не спросив звания.

X.
Дождевые струи почти не проникали сквозь плотную крону деревьев, но иногда мокрые ручейки все-таки падали на плечи Юры и он вздрагивал. Вой внизу не стихал, звери были в бешенстве оттого, что добыча недоступна и устроили драку прямо под той сосной, на которой сидели Юра и Арчи. Сознание наконец-то решило дать измученному парню отдых, и Юра провалился в благословенный мрак. Последняя мысль, которая мелькнула в тускнеющем сознании: «Дождь… в дождь у меня всегда что-то случается…» Он бессильно откинулся на толстый шершавый ствол и замер, расслабленно откинув голову. Время крадучись шуршало по стволам, медленно обтекая два неподвижных тела на дереве.
Юра очнулся как от резкого толчка: вой, и звериная возня внизу внезапно стихли. Волки растворились во тьме как призраки, словно были бесами, которых окропили святой водой. Внизу плескался сумрак, в котором скорее угадывалось какое-то движение, но уже не звериное. Жалея, что эта цивилизация еще не знает приборов ночного видения, Юра на всякий случай притаился в своем убежище и инстинктивно задержал дыхание. Внизу прошелестели легкие шаги и тихий мелодичный звон металла, быстро заглушенный. Такие звуки могли издавать только люди: в звенящих цепями призраков Юра не верил.
Он уже почти решился позвать на помощь, но тут его посетила весьма здравая мысль: люди не ходят ночью по лесу, в котором полно волков без огня в кромешной тьме. Для этого надо обладать зрением животных и таким же звериным чутьем на коряги, ямы и толпящиеся в темноте деревья. Людям нужен огонь, чтоб видеть дорогу, но тот, кто двигался внизу - в огне, похоже, не нуждался.
Крик о помощи замер в горле, так и не вырвавшись на свободу. Юра решил ждать рассвета. Шаги внизу тихо удалялись, и скоро шум ветра и дождя заглушил их совсем.
Кутаясь в изодранную одежду, Юра пытался хоть как-то согреться и желал только одного: заснуть или хотя бы потерять сознание. Телу и рассудку нужен был отдых. Долго мучаться ему не пришлось: знакомое головокружение накрыло теплой противной волной, мир исчез.
Промозглый утренний туман клочьями лежал внизу. Птицы начинали потихоньку чирикать о чем-то своем, радуясь наступлению утра. Холод привел Юру в чувство. Он огляделся и окоченевшими пальцами попытался развязать узлы, затянутые ночью. Двигаться было трудно: мышцы онемели от холода и вчерашнего перенапряжения. С огромным трудом Юре удалось отвязать «страховки» и спустить Арчи и спуститься самому с сосны, служившей им убежищем ночью. Рыхлая земля внизу была разрыта волчьими лапами, и Юра изрядно перемазался, пытаясь соорудить что-нибудь вроде волокуши для Арчи. Тот был без сознания, но вена на виске слабо пульсировала.
Юру мучили голод, жажда, боль в раненой руке. Он старался не думать о том, чего ему будет стоить тащить на себе раненого, умирающего человека через чащу. Смастерив из валежника и нарезанных ножом Арчи тонких стволов орешника некое подобие носилок, связав их «страховкой» Юра с трудом затащил Арчи на носилки и, пошатываясь, тронулся в нелегкий путь. Идти было трудно, ветки, кусты и коряги которые в обычной жизни легко обойти, представляли из себя тяжелые препятствия для волокуши и Юра тратил уйму времени на то, чтобы форсировать очередной поваленный ствол или заросли кустарника.
Солнце пробивалось сквозь ветви, лес проснулся окончательно, туман исчез, потеплело. Жизнь в лесу шла своим чередом и только два человека - чуть живой от усталости, ран и голода и умирающий выделялись из общего гармоничного хора. Первый устало матерился, протаскивая волокушу сквозь очередной «забор» из коряг, второй хрипло и редко дышал. Они медленно перемещались, подолгу обходя препятствия, и двигались на север…

может чего то я недопонял , но как русский пацан общался с жителями города N , вроде Юра русский , а те имена английские ........ типа он язык ихний знал?

butcher7

Это же фэнтези:) тут и с драконами на одном языке разговаривать будешь:)

XI.
Юра очнулся со странным ощущением чьего-то пристального взгляда. Парень с трудом поднялся на ноги.
- Никогда мне не было так хреново - подумал он. События с трудом восстанавливались в памяти.
Он помнил, как тащил Арчи, как падал и вставал много раз. Помнил, как отчаяние захватило его, когда он осознал, что Арчи уже мертв.
Помнил, как плача от бессилия и тоскливого предчувствия беды, заваливал труп Арчи валежником и ветками, потому, что копать могилу ножом у него уже не было сил. Помнил, как брел, спотыкаясь, куда-то, как набрел на очередной ручей и пил. Помнил, как его преследовало ощущение, что все это время кто-то идет за ним, внимательно наблюдая за каждым движением.
Он помнил еще одну ночь в лесу - страшную ночь без огня, когда он дважды срывался вниз при попытке влезть на дерево и все-таки забрался, уже не надеясь, что сможет спуститься, но утром все-таки смог. Он помнил волков, которые, казалось, окружали его со всех сторон, и не уйдут пока не доберутся до него, волков, так внезапно растаявших в сыром утреннем тумане, как будто кто-то приказал им исчезнуть, как хозяин приказывает послушным домашним псам.
А вот как он оказался на этой поляне, Юра не помнил. Лежать было странно неудобно - словно он спиной опирался на какой-то острый сук. Пошевелившись, Юра с трудом приподнялся, пытаясь нащупать мешавший предмет. Пальцы скользили во влажном мхе и сырых полусгнивших листьях, натыкаясь на что-то влажное и холодное, меньше всего напоминающее гнилое дерево.
Юра сжал руку, пытаясь половчее ухватить мешавший предмет, и тут вновь почувствовал на себе тот пронзительный холодный и отчужденный взгляд, от которого очнулся. Неприятный и липкий страх навалился на сердце и, пытаясь побороть его, Юра крикнул невидимому зрителю:
-Я еще жив! - вышло хрипло и довольно жалко.
-Жив, жив... - словно насмехаясь, ответило эхо, и Юра невольно подумал: "Жив-то жив, но надолго ли?"
Неловко ворочая рукой под спиной, Юра наконец-то нашарил что-то твердое и машинально сжал руку. Рукоять! Причем, судя по размерам, рукоять меча!
Парень дернулся, поднимаясь и выдирая заросшее землей, мхом и травой осклизлое от ржавчины оружие. Рефлекс не позволял расстаться с тем, что еще могло послужить защитой даже в такой безнадежной ситуации, в которой Юра оказался.
Меч неохотно поддавался и юра добавил усилий, крепче ухватившись за рукоять. И тут… рукоять словно шевельнулась, удобно ложась в ладонь, она перестала быть холодной и скользкой, кожа ощутила ровное сухое тепло, чуть шершавый металл... Скользя, словно его не выдирали секунду назад из земляной могилы, а вынимали из хорошо пригнанных ножен, оружие описало плавную дугу, увлекая за собой руку, да и все изможденное тело паренька.
Юра привалился к какому-то поваленному дереву и с изумлением уставился на трофей: оружие изменялось прямо на глазах. Ржавчина, источившая металл на глазах исчезала, словно ее выжигали кислотой, лезвие хищно и тускло блеснуло, от рукояти к острию пробежала вязь и застыла туманным узором из цветов, листьев и игл.
Ошарашенный и ничего не понимающий Юра провел второй рукой по лезвию, не отпуская рукояти и тут… вдоль центрального ребра, прорезая металл, сверкнули четыре разноцветных камня, сверкнули и погасли, словно отключили электропитание внутренней подсветки.
-С’кашшш - прошелестело по лесу...
Юра даже не понял, услышал он этот звук или ему почудилось. Он окинул взглядом близлежащие кусты и деревья, пытаясь понять, где же источник звука, и внезапно ощутил как от ладони, сжимавшей меч пошла теплая и мощная волна сил. Казалось, они вливаются в каждую мышцу, разглаживая и расправляя скомканные болью и усталостью клеточки тела.
Меч будто вливал в него исчезнувшие силы, рукоять нагрелась сильнее и это тепло растворяло боль, развеивало туман в голове, растворяло чувство голода, головокружение. Юра ощущал себя как будто на пике своей физической формы, как после долгих и упорных тренировок перед важным соревнованием… Будто не он всего минуту назад прощался с жизнью, умирая в чужом лесу раненый и обессиливший.
Тепло пульсировало в ладони, будто он держал в руке живое существо, а не оружие. Откуда-то пришла уверенность в том, что он выкарабкается, что все еще не закончилось, а наоборот, только начинается. Лес уже не казался враждебной громадой, норовящей пожрать, растворить его в своем влажном сумраке. Казалось, Юра очнулся от сна и теперь полон сил...
Он знал, что это за меч – еще в XX веке, теперь уже таком далеком, в секции тренер однажды показал ему с’каш – оружие эльфов. Превосходная сталь, узкий и немного изогнутый клинок был легким но очень опасным оружием. Юра влюбился в него с первого взгляда и большинству мечей предпочитал только его. Да что там говорить – он только с ним и старался упражняться, когда тренер разрешал – клинок та его был как никак. А так как это не было оружием линейной, тяжеловооруженной пехоты, то и щит к нему был не нужен. Потому Юра практиковался им как в правой так и в левой руке.
Боясь поверить в свои ощущения, парень поднялся на ноги. Движение далось неожиданно легко и непринужденно. Пожалуй даже легче, чем раньше, когда он был еще в том, далеком теперь времени, когда ходил в секцию… Удивляясь столь внезапной перемене в самочувствии, Юра машинально сделал выпад, прилаживаясь к весу и размеру оружия - идеально!
Как будто неизвестный мастер изготовил клинок по его персональному заказу, даже форма рукояти была такой, какую Юра предпочитал всем - с углублениями для пальцев, причем точь в точь для ЕГО пальцев - не больше и не меньше, а как раз по размеру.
Вес, длина - все было именно таким, каким должно было бы быть идеальное оружие именно для него, Юры. Увлекшись этими ощущениями, Юра вновь, уже с неподдельным восхищением плавно занес меч и резко рубанул воздух. Меч отозвался тихим звенящим пением и замер точно в той точке, где Юра хотел окончательно остановить движение клинка.
C’кашш… - снова прошелестело по лесу и Юра резко обернулся: звук все-таки шел сзади.
Кусты за его спиной бесшумно, как во сне раздвинулись. На поляну вышли три человека, одетые в зелено - бурые плащи. Они были одного роста с ним, даже, пожалуй, чуть выше. За спиной у каждого из них были большие, казалось даже, что больше их роста луки. Люди одновременно откинули капюшоны, наполовину скрывавшие их лица, и Юра отшатнулся - таких пронзительно-зеленых глаз люди не могли иметь.

XII.
Тем временем троица приблизилась достаточно близко - чуть дальше, чем можно было достать, если сделать атакующий выпад, и остановилась. Юра внимательно смотрел на незнакомцев с такими странными, нечеловечески зелеными глазами, стараясь понять, чего можно ожидать от них.
Все внутренние ощущения юноши были обострены до предела, но угрозы от незнакомцев он не ощущал. Напротив, они держались подчеркнуто спокойно и чуть-чуть заинтересованно, движения их были нарочито открытыми и плавными; их руки были демонстративно повернуты к нему раскрытыми ладонями, походка была неторопливой и расслабленной.
Не дойдя несколько шагов до Юры, троица остановилась и тот, кто был в центре, с виду несколько старше двух других, медленно скрестил руки на груди и заговорил:
-Я приветствую тебя, Человек, обретший с’каш Падающей росы. Кто ты, поведай нам, ибо не может обычный человек возродить легендарный меч эльфов.
Такое под силу лишь немногим магам нашего народа, но и они, долгие годы, искавшие этот меч, не смогли бы вернуть его к жизни так быстро. Кто учил тебя и что несешь ты в Вечные леса?
Юра онемел. Нет, он, конечно, читал всякие рассказы из жанра «фэнтези», в которых действовали всякие эльфы, тролли, гоблины и прочая нечисть, и лесные жители. Даже, было время, с увлечением ходил на «фестивали» поклонников Толкинена, но вот так, запросто, блуждая по лесу, натолкнуться на тех, кого считаешь выдумкой писателей и персонажем фольклора, стоящими в одном ряду с Бабой-Ягой и Колобком…
В голове не укладывалось, что все это - реальность, а не сон. Но приходилось выбирать: либо он окончательно тронулся рассудком, либо перед ним действительно те, кого привык считать фантазией писателей. Да и даваемые описания слишком сильно походили на то, что Юра теперь видел воочию.
Нечеловеческие, пронзительные глаза внимательно смотрели на него. Эльфы, или уж кто они там были, ждали ответа. Надо было говорить. Юра вздохнул и принялся в который раз излагать свою «историю, леденящую кровь» с того самого момента, как он с другом пошел на средневековый фестиваль и до того момента, как он очнулся здесь, лежащим, словно йог на эльфийском мече.
Эльфы, слушали не перебивая, лишь несколько раз обменялись между собой взглядами, значения которых Юра не смог понять. Но, казалось, его рассказ вызывает если не сочувствие, то живой интерес эльфов. Эльф, который стоял в центре, и был, по-видимому, старшим в этой группе, к концу рассказа издал тихое восклицание, как раз тогда, когда Юра заговорил о тех ощущениях, которые ему подарил меч, обретенный таким необычным способом.
-Ты человек. Но к тебе непонятным для нас путем пришла Сила и Дар Дома Падающей росы. Дома, который уже многие века как исчез, погибнув в великой битве магов. Даже лучшие наши маги не в силах были бы возродить меч падающей росы так быстро, как это сделал ты. - Произнес он, помолчав некоторое время. - Тебе лучше пойти с нами, человек. И не только потому, что один в этом лесу ты неминуемо погибнешь рано или поздно. Даже с мечом Падающей росы тебе не выстоять против стаи волков или, того хуже, отряда дозорных сэра Джона. Но не только эти опасности могут подстерегать тебя в этих лесах. Ты слишком слаб, тебе нужна еда, отдых и лечение. Мир эльфов вновь обрел великий, бесценный Дар и Силу благодаря тебе. Ты подарил нам надежду, человек. Но я буду говорить с тобой позже, когда силы, твои собственные силы, а не данные мечом вернутся к тебе. Идем! - и эльф протянул Юре руку, на которой сверкали несколько перстней.
Медленно, словно во сне, Юра протянул в ответ свою и коснулся ладони эльфа, ощутив ровное и сухое тепло.

XIII.
Кто не бежал рядом с эльфом по дикой лесной чащобе, тот никогда не поймет, как можно передвигаться там с такой скоростью. Троица эльфов взяла практически спринтерский темп прямо от поляны. Юра сначала честно пытался угнаться за ними самостоятельно, но быстро понял, что это бесполезное занятие - ему явно не хватало той кошачьей гибкости, умения удерживать равновесие в любой момент и той быстроты реакции, которые присущи были эльфам.
Увидев, что он отстает, пара эльфов подхватила его под руки.
- Пожалуй, я лучше не буду им мешать - подумал Юра и сосредоточился на том, чтобы вовремя и в нужном темпе перебирать ногами.
Даже с такой неповоротливой ношей, как он, эльфы умудрялись нырять под свисающие ветки и буквально взлетать над поваленными стволами, огибая ямы, перескакивая пни и коряги, с легкостью то ли дикого зверя, то ли птицы.
Все три тела, казалось, составляли единый организм, подчинявшийся единому «центру управления». Вскоре Юра почувствовал тот, похожий на танцевальный, ритм этого сумасшедшего бега: и понял, что эльфы ощущают препятствия на несколько десятков, а то и больше шагов вперед. Причем, видимо, ощущая в малейших деталях, так как за все время они не сделали ни одного ненужного или лишнего движения, не отклонились ни на градус сильнее, чем это было нужно…
Казалось, это тени раскачивающихся вершин перелетают от ствола к стволу, а не существа, обладающие плотью и вполне материальными физическими данными. Более того, их одежда, которая должна была бы уже давно порваться в лохмотья от такого бега сквозь буреломы, повторяла их движения, плащи, казалось, обретали свойство тумана и вились тонкой полупрозрачной пеленой за их спинами.
- Теперь я понял, почему эльфы в детских сказках обладают способностью летать, - устало подумал Юра и закрыл глаза.
Страшно было видеть в очередной раз, как сучья, казалось, направленные точно тебе в глаза, и, торчащие неумолимыми острыми пиками выше высоты человеческого роста, внезапно и резко уходят вниз, а потом столь же быстро возникает новая, уже зеленая стена гибких ветвей или колючих кустов, сквозь которую тебя проносят так, что ни одна ветка не касается тебя, будто кто-то отвел их заботливой рукой.
Мерное покачивание и наклоны, иногда довольно резкие, мешали уснуть, но глаза открыть Юра не спешил - он мог инстинктивно попытаться сделать какое-нибудь движение, увидев внезапно летящие в его сторону сучья или стволы, и нарушить то хрупкое равновесие и тот идеальный ритм движений, которые позволяли им перемещаться также быстро, как если бы они бежали по гаревой дорожке стадиона обычную стометровку.
Взлет, падение, переходящее в резкие наклоны влево, вправо, снова наклон и прыжок, падение и снова взлет, прыжок и ровный бег, а затем снова прыжок…
Да выдохнутся они когда-нибудь или нет? - подумал Юра с изумлением. - Я только в кино видел подобное - но там спецназовцы всякие и прочие супер-пупер агенты себе такое позволяли, да и то недолго.
- По моим прикидкам мы движемся в таком темпе никак не меньше 40 минут, а то и час, а признаков его снижения я что-то не ощутил.
И тут бешеная лесная скачка остановилась, и Юра немедленно раскрыл глаза. Они стояли у границы лесистого предгорья, у огромного валуна, поросшего мхом и лишайниками причудливых расцветок. Эльфы стояли боевым порядком - образовывая стенку перед Юрой, луки в руках, стрелы - воткнуты в землю.
- И когда только успели? - изумился Юра, по его ощущениям его поставили на землю всего пару секунд назад. И тут же ощутил уже знакомый зов.
Меч, который он таким удивительным образом вернул к жизни, звал его, просил взять в руки, нетерпеливо звенел и пел в предчувствии схватки. Он взялся за рукоять, ощущая, как нетерпение меча передается каждой мышце его тела, как энергия свивается в тугую пружину, дрожащую от возбуждения и жажды схватки.
Юра принял верхнюю стойку, столь характерную для японского стиля, и тут, грохоча железом, на границе лесистой равнины показалась довольно большая группа всадников, они приближались быстро и неумолимо, как лавина, на ходу разворачиваясь в боевой порядок.
Юра узнал эти знамена и вздрогнул: именно они уже охотились за ним несколько дней назад в той деревне и именно вон ту неповоротливую жестяную тушу, он так удачно «уронил» в канаву перед тем, как удрать в лес.
Всадники приближались. Эльфы одновременно вскинули луки и три всадника упали, еще три, и еще… стрелы летели, пробивая доспехи и сбрасывая уже бездыханные тела на землю, но атакующих было все еще много, и они неумолимо приближались.

:kiss: Угусь:) хачу прадалжения:)!

XIV.
Трех стрелков, даже такой нечеловеческой меткости и быстроты было явно недостаточно, чтобы истребить всех всадников или хотя бы такое их количество, чтобы оставшиеся в живых повернули вспять в испуге. Уже около двадцати всадников были выбиты, и эльфийские стрелы продолжали косить их, но расстояние уже сократилось настолько, что стало ясно - пора переходить в неравную рукопашную схватку с превосходящими силами конницы. Всадникам было трудно сдержать лошадей, норовивших отвернуть от валуна, прикрывавшего спины эльфов и Юры.
- Центрального - брать живым! - услышал Юра приглушенный голос из-под забрала того самого тяжеловесного рыцаря.
Ледяной волной хлынула в сознанье ярость и тут же привычно отступила перед оттренированными навыками управления сознанием. Эльфы достали сверкнувшие мечи и отбросили ненужные луки назад, к камню. Всадники метнули копья, но неудачно. Пару из них эльфы перехватили на лету и куда успешнее вернули противникам, выбив еще двоих. Расклад сил составлял примерно пятеро на одного. Шансов у пеших воинов практически не было. Но и отступать эльфы не собирались - это было очевидно. Мечи сошлись с мечами, издав яростный скрежет и звон.
Пешему вообще тяжело выстоять против вооруженного всадника, да еще, если у того есть копье. Надо обладать высокой маневренностью и уметь уворачиваться быстро и точно, не подставляя другим неприятелям ни одного незащищенного участка. И единственная возможность сравнять шансы - стащить тяжеловесную консервную банку на землю. Юре еще не приходилось сражаться с конными противниками, но эльфам, похоже, это было не впервой. Они ловко ныряли под брюхо ближайшей лошади, взрезая по пути кожаные ремни упряжи, взрезая их одновременно с плотью животного. Ослепленные внезапной болью в самом уязвимом месте лошади вскидывалось на дыбы. Всадник валился на землю вместе с седлом, а на беснующуюся лошадь налетал следующий рыцарь и, разумеется, падал от столкновения с бьющейся и неуправляемой массой лошадиных мышц. Хрипы, ржание, крики и стоны заполнили воздух. Юра решил было применить ту же тактику, что и эльфы, но когда собрался - вокруг него уже была плотная стена из поверженных лошадей и убитых и раненых людей. Чтобы принять участие в сражении ему пришлось обходить бьющихся животных, раздавая удары направо и налево тем, кто пытался встать. И тут внезапно он увидел совсем рядом того самого типа, которого уже отправлял в канаву несколько дней назад. Тип явно хотел реванша, потому, что издавал какие-то звериные звуки, явно угрожающие, но за грохотом боя и из-под забрала Юре было не понять, что именно кричит ему этот кусок железной черепахи.
В этот раз попытка нырнуть под меч противника Юре не удалась. Видимо тот помнил, каким маневром его обыграли в прошлый раз, и повернулся довольно быстро. Его удары несли в себе сокрушающую силу, но юра быстро понял, что эльфийский меч невероятным образом гасит ее. Однако «благородный рыцарь» видимо, не собирался затягивать поединок. Шипастая перчатка на его второй руке довольно резко щелкнула. Юра краем глаза успел заметить выдвинувшееся из нее узкое хищное лезвие стилета. У противника намечался явный перевес в вооружении. Да еще на помощь ему спешила парочка воинов, агрессивные намерения которых не вызывали никаких сомнений. Эльфы рубились врукопашную неподалеку, но звать их на помощь Юра счел бы унизительным и нечестным для себя - они и без того проделали львиную долю работы. Он попытался взвинтить темп поединка и применял весь арсенал приемов и навыков, которым владел. Меч в руке юноши вел себя восхитительно - парировал удары с радостным звоном, гасил силу ударов противников и звонко пел, рассекая воздух. Даже в этой какофонии сражения его голос выделялся в общем шуме, как сольная партия в концертном хоре.
Отражая удары с трех сторон одновременно, Юра поскользнулся и упал на спину. Он все еще парировал удары, перекатываясь и уворачиваясь от нападающих. Эльфы мгновенно выскользнули из своих локальных очагов сражений и кинулись к Юре и тут… Юра увидел летящий в него дротик, отразить который или увернуться от которого он уже не сумел бы. Казалось, время остановилось, замерло, затаив дыхание. Эльфы явно проигрывали в скорости летящему металлу.
Меч на секунду замер и внезапно издал хрустальный звон, какой обычно бывает, если с размаху разбить дюжину бокалов о камень. Воздух вокруг Юры наполнился каплями росы. Но странная это была роса - она не лежала на траве и ветвях легкими прозрачными переливающимися каплями, как ей полагалось. Она была… да-да - сверкающей прозрачной, но … металлической преградой. Казалось, роса сплела невидимую кольчугу над Юрой. И смертоносный дротик, летящий в него, вонзился в эти сверкающие капли и разлетелся на мельчайшие осколки, на сверкающие радужные искры. Пелена спала также внезапно, как появилась, и Юра был выведен из ступора резким окриком старшего из эльфов. Они уже стояли над ним, отражая нападающих. Юра вскочил на ноги, увернувшись от нескольких ударов, и вновь ринулся в схватку, вспыхнувшую с новой силой. Нападавших было все еще много и эльфам с Юрой приходилось несладко. Под натиском противника они уже отступили к камню почти вплотную. Двое эльфов были легко задеты, Юра начинал ощущать усталость.
- Человек, прижмись к камню, слейся с ним и не выпускай Падающую росу из рук - крикнул Юре старший из эльфов, отводя очередной удар, направленный на парнишку.
Что означают эти слова, Юра до конца не понял. Но пара молодых эльфов недвусмысленно оттеснила его телами к холодной твердой скале, и он уперся лопатками в разноцветные лишайники и влажный мягкий мох. В эту минуту один из эльфов, стоявших перед ним упал, сраженный дротиком. Второй тут же заслонил собой брешь, отражая удары. Юра не мог ничего сделать, силы, которые давал меч, иссякли в тот момент, когда тот отвел от него смертоносный дротик. Видимо, продержаться они втроем с оставшимися эльфами смогут еще минут десять-пятнадцать, вяло подумал Юра. А потом… Он обессилено прислонил меч Падающей росы с камню, на который опирался. Парень закрыл глаза, ощущая безнадежность положения. Ему действительно на мгновенье захотелось стать частью камня, раствориться в этой тысячелетней толще, не чувствовать усталости, боли… ничего. Меч вновь шевельнулся в его руке и, казалось, потянул его куда-то назад, как собака, которая не может высказать просьбу, тянет хозяина за рукав. Юра невольно подался легкому усилию и… прошел сквозь каменную толщу как сквозь прозрачный занавес с ветвящимся узором разноцветных гранитных прожилок и вкраплений слюды. Он словно оказался в нише, закрытой от звуков и действий, нише, рассчитанной на одного, максимум двоих, стоящих неподвижно не сильно упитанных людей… Людей или… снаружи второй эльф упал, захлебываясь кровью. Оставался только один, самый старший эльф. И ему приходилось несладко. Эльф что-то кричал, но Юра не мог слышать что именно, а только видел раскрытый рот да горящие нечеловеческие зеленые глаза эльфа. Тот повторил крик еще дважды и, задетый очередным выпадом упал на колено, закрывшись от удара сверху.
- Все, песец моим провожатым - мелькнуло в голове у Юры невеселая мысль, и тут, он почувствовал, что что-то резко изменилось снаружи.
Рядом с раненым эльфом возник, словно телепортировавшись откуда-то, высокий седой эльф в светло-зеленой одежде с темно - коричневым посохом в руках. Он развел руки в сложном жесте и нападавшие внезапно остановились, опустив оружие, а затем… начали собирать тела, грузить их на уцелевших лошадей, причем почему-то с особым ожесточением пинали и даже привязали на веревку того самого типа, которого Юра уже начинал считать своей «тенью отца Гамлета». Странное поведение нападавших не изменялось. Упаковавшись, они неспешной рысцой двинулись на юг по лесной просеке, а раненый эльф склонившийся перед этим седым стариком указал на камень и что-то горячо говорил, не поднимая головы. Старик обернулся и посмотрел на Юру сквозь толщу камня. И звуки хлынули вместе с тугой волной ветра , словно кто-то настежь распахнул потайную дверь и открыл убежище. Юра почувствовал, что каменной преграды нет и услышал голос - старческий, но глубокий и теплый.
- Подойди, человек, вернувший Падающую росу в наш мир. Не страшись ничего. Опасности еще далеки, а судьба уже вершится. - С этими словами старик протянул Юре руку, прошедшую сквозь каменную завесу также легко, как если бы она была всего лишь голограммой.
Юра послушно взял сухощавую старческую ладонь и… вновь очутился «на улице», причем опираясь спиной все о тот же твердый покрытый лишайниками и мхом камень.

Лерик, красиво и интересно написанно, жду продолжения!

XV.
Взбешенный Ульрик напрасно кричал и клял на чем свет стоит своих людей. Казалось, его не просто не слышат - все, что он говорил, воспринималось как-то странно. Его люди, ждавшие приказов и выполнявшие их незамедлительно, его верные псы войны точно взбесились! Волокут его связанного за руки за лошадью и еще хвастаются тем, что взяли такого крутого вояку в плен. Идиоты - подсчитывают, сколько серебра им отвалит сэр Джон и обсуждают, куда потратят денежки. Ульрик охрип от крика, так ничего и не добившись до самого привала. Измученный он повалился на мокрую холодную траву, скрежеща зубами от бессильной ярости. Его верные головорезы как ни в чем ни бывало, разбивали ночлег, таскали ветки и рубили мечами хворост для костра, перебрасываясь фразами и шуточками. Ульрик отвернулся, не в силах вынести эту привычную суету, как вдруг его весьма чувствительно пнули в бок. Сэмми - Жареный Петух стоял над ним, гадливо ухмыляясь.
- Ну что, добегался, дылда? Теперь бегать не придется - тебе в башне живенько ноги переделают - глумился Сэмми, а Ульрик от изумления не мог произнести ни слова и только хватал ртом воздух.
Сэмми между тем отхлебнул вина из фляги, которую постоянно таскал с собой и продолжил не менее дружелюбно и задушевно:
- Ты думал, что от Ульрика можно уйти, дурья голова? Ты думал, мы не знаем, куда тебе бежать надо? Думал, затаился в Волчьем лесу и тебя за покойника сочтут потому, что зверье тут бесчинствует? Не, от Ульрика не уйдешь. Он тебя и из преисподней вытащил бы - ему все черти- братья, а Сатана - кум и сват.
Тут Ульрика «пробило» и он взревел, как дюжина раненых медведей:
- Сэмми, чтоб тебя жареный петух клевал в задницу и в темя пока не сдохнешь! Я кто, по-твоему?
Но Сэмми, похоже, это не впечатлило и он лишь рассмеялся гаденьким дробным пьяным смехом. Ответ его поверг Ульрика в еще большее уныние и изумление:
- Не причитай, дылда, побегать-то ты мастер, но теперь побегаешь за нашими лошадками. Поутру придется тебе за лошадиным хвостом пройтись. Смотри, как бы лошадь тебя не попачкала, они у нас за ночь отожрутся тут на полянке, облегчаться по дороге будут. Так что - старайся не изгадиться. Негоже благородным господам нюхать лошадиный помет. Да только, признаться, ты и сам обделаешься не хуже иной лошади, как в башню-то попадешь… - с этими словами добрый утешитель еще разок пребольно пнул Ульрика в бок и удалился, довольный своей шуткой.
- Они принимают меня за этого дылду, на которого мы охотились эти два дня! - в отчаянии прокричал Ульрик и от бессильной ярости начал колотить связанными руками о землю.
Легче ему не стало, но силы он растратил. Голодный и измученный он закрыл глаза. До него долетали обрывки фраз: отряд делился впечатлениями от прошедшей схватки, выражал изумление тем, что вассалы Гвендилона такие все рослые и так удивительно хорошо дерутся, а уж из луков стреляют так, будто родились с этим оружием в руках. Шутка ли - две трети отряда полегло, будто рожь, побитая градом, пока успели добраться до них. Ну, ничего, Ульрик своего всегда добивается, вот и в этот раз добился, нюх у него звериный, а тем, кого отпоет завтра вечером святой отец, уже и денежки не нужны. Значит, на каждого из живых придется побольше и можно теперь погулять, как настоящим королям.
Ульрик утомленно отвернулся от говорящих и закрыл глаза. Он слишком устал, гоняясь за призраками, а теперь, похоже, сам стал призраком. Ладно, дождемся утра, авось морок спадет и эти придурки увидят, за кого они собираются получать денежки.
Тихий шепот прервал его невеселые размышления. Странно, но голос был знакомым. И, что еще более удивительным, голос звал его по имени. Ульрик открыл глаза, пытаясь разглядеть говорящего, но тщетно - шепот звучал совсем рядом, настойчивый, знакомый…
- Дейн, ты? - Ульрик наконец-то узнал этот голос.
- Я. Что случилось, Ульрик, почему ты связан? - голос, казалось еще приблизился, но Ульрик по-прежнему не мог различить говорящего.
- Не пойму, морок какой-то. Меня принимают за лазутчика, за которым мы охотились больше двух суток. И принимают мои же люди - сдавленно просипел Ульрик.
- Жди. Я сейчас - Ульрик не услышал ни единого звука, но Дейн оказался рядом с ним через пару секунд и уже резал веревки на руках, освобождая Ульрика.
- Спасибо, я этого не забуду, Дейн.
- Сочтемся позже. Надо спешить к Джону. Мои лошади там у дороги..
Лагерь жил своей обычной жизнью, люди ели, пили, переговаривались, даже не думая выставлять охрану. В это время две тени растворились в ближайших кустах, а, если бы кто-то в лагере дал себе труд прислушаться, то вскоре бы услышал дробный удаляющийся стук копыт.

всем спасибо за Ваши коментарии, мне очень приятно:)

XVI.
Юра лежал в прохладной тени скалы, наслаждался покоем, сытной похлебкой, которую сварили эльфы в каменной чаше, утихающей усталостью и тем, что боль отпускала, уступая место усталости, и слушал старого эльфа. Тот говорил размеренно и спокойно, но пальцы его рук непрерывно двигались, словно плетя паутину. И от этого беспокойного движения становилось немного не по себе.
Старик меж тем срывал лист за листом и накладывал на раны уцелевшего эльфа, разглаживал их, менял и рана затягивалась, словно ее неудачно нарисовали на теле, а теперь аккуратно стирали ластиком. Меж тем старик говорил:
- Ты тот, кто по преданию предназначен Падающей Росе. Пророчество свершилось, и, значит скоро свершится и великое заклятие. Ты должен знать, человек, что многие тысячелетия назад, когда мир был юн, доверчив и когда раса людей только зарождалась, а раса эльфов достигла своего расцвета, когда дома эльфов жили открыто, а не прятались в лесах и среди диких скал, мы, эльфы и люди жили как друзья и братья, выручая друг друга.
Тогда, также как и сейчас, миром правили великие силы. Но и эльфы и люди - порождения этих сил и их воплощение. Мы первыми научились подчинять себе и использовать дикие силы мироздания. И поделились знанием с достойнейшим, как нам казалось из людей - ведь люди - наши младшие братья.
Человек, которого мы избрали для того, чтобы он нес своей расе счастье и великое знание и четверо величайших магов эльфов - вот кто тогда обуздывал стихии и создавал равновесие темных и светлых сил во благо наших народов.
Эти маги ничего не скрывали друг от друга, ибо творили вместе или поодиночке, но на общую пользу и силы их были равны. Все свои знания они записывали в Великую книгу заклинаний, так как даже самые великие маги живут долго, но не вечно.
Это - наша плата за знания. Но люди, увы, живут гораздо меньше, чем мы, эльфы. Конечно, люди воспринимают это по-разному. Кто-то принимает свою природу такой, какая она есть и пытается за тот краткий миг, которым является его жизнь для нас, сделать как можно больше добра другим. Другой - ищет тайное знание с тем, чтобы жить если не вечно, то дольше, чем эльфы. Шли годы, и мастерство магов росло.
Мало-помалу стали происходить загадочные события: то заклинания теряли свою силу, то исчезали волшебные амулеты эльфов. Словом, если размотать клубок событий, то получалось, что кто-то пытается завладеть силой других. Недоверие росло. Маги один за другим стали зашифровывать свои заклинания.
Они по-прежнему писали их в Великую книгу, но символы эти не имели смысла без ключей. Но ключ, известный одному магу рано или поздно сможет найти и другой. И тогда маги решили, что пора им встретиться всем вместе и, объединив силы, навсегда связать друг друга заклинанием и стать равными по возможностям. Чтобы каждая крупица знания, ставшая известной одному, становилась тут же достоянием и других магов. Казалось, это справедливое решение. И маги назначили день и час встречи. И явились на ту поляну, на которой вы сегодня приняли бой с людьми. Они стали в круг Силы и стали творить величайшее заклинание Откровения.
И каждый должен был вложить в него всю свою силу без остатка, отдать ее другим и получить взамен чужую силу. Маги произносили заклинание по частям и по очереди. И, когда эльфы, как более сильные, уже отдали, маг-человек, который был слабейшим из них и должен был получить больше других, а отдать, соответственно, меньше, просто попытался оставить знания и силы себе, не возвращая их своим собратьям, не делясь даже крупицей своего знания.
Но лишить сил других магов он мог только одним способом: убив четырех магов, честно разделивших с ним свое знание и стоявших тогда рядом с ним в круге Силы. И этот человек, охваченный желанием стать всемогущим, этот человек стал творить заклинание смерти.
- И ему почти удалось… - тут старик-эльф надолго замолчал, глядя потускневшими глазами, казалось куда-то далеко-далеко, сквозь время.
- А причем тут меч Падающей росы и я? - нетерпеливо прервал его созерцание Юра.
Старик тряхнул головой, словно пробуждаясь от сна, и продолжил печальным глухим голосом:
- Этот маг был всего лишь человеком. Талантливым, умелым и хитрым, но человеком. Он не сумел понять одной вещи: эльфийский маг может отдать свои знания, свою силу. Но - лишь свою.
Каждый маг из дома эльфов рождается с кристаллом Силы, которая принадлежала его дому, его предкам-магам. И эту силу он не может отдать - она принадлежит не ему. Это его «копилка», если говорить на вашем, человеческом языке. И вот, когда Человек-маг прочел нужное заклинание, убивавшее его собратьев, он позабыл, а возможно и не знал о кристаллах Силы.
Поэтому, ушел, думая о том, что победил всех и всех перехитрил. Ушел, унося Великую книгу заклинаний и свитки с ключами к зашифрованным записям в ней. Но у магов - эльфов были ученики. Конечно, они не обладали той силой и теми знаниями, которые были у их учителей, но кое-что они все-таки знали.
И, придя на поляну и увидев умирающих учителей, лишенных силы и жизни, ученики поклялись вернуть похищенные знания и наказать убийцу и вора. Они достали кристаллы силы, живущие в сердцах их учителей и из своего гнева и ярости, из боли и любви, из своих слез, они создали величайшее оружие - меч, который ты держишь в руках.
Четыре камня, врезанные в его лезвие - это кристаллы Силы четырех величайших эльфийских магов. Это сила их домов, их предков. И она - больше чем все собранное за всю жизнь одним магом-эльфом силы и знания. Потому что, умирая, он добавляет свое знание и силу в кристалл рода, но взять оттуда сил он сам не может. Это «копилка» всего дома.
- Туда можно лишь складывать силу. А кому, когда и сколько отдать из такой «копилки» она решает сама. Никто и ничто не сможет заставить ее делиться силой, если она сама этого не захочет. Такую «копилку» носит в своем сердце каждый глава эльфийского дома, если он рождается магом.
- И что дальше? Ведь этот маг-убийца унес вес великие знания и его теперь не достать - резонно заметил Юра.
Старик переглянулся с другим эльфом и, казалось, усмехнулся вопросу. И тогда заговорил один из оставшихся в живых «провожатых» Юры:
- Убийца унес Книгу и свитки. Но, думаю, ты знаешь, любая Сила имеет и свою противоположность.
Час, когда был выкован меч Падающей росы, был часом скорби и слез. И слезы, которые роняли ученики на лезвие меча, рассеялись, множась в воздухе. Они, казалось, были обычной росой, увлажняющей воздух, камни, все в этом мире. Но именно в этот час убийца переходил реку, разделяющую северные великие и южные леса. И, спеша к себе в замок, скользил на влажных бревнах моста над высокими обрывистыми каменными берегами.
Холод ненависти, сковавший меч Падающей росы, превратил в ледяную корку слезы учеников, застывшие зеркальной пленкой на влажных от упавшей росы бревнах. И, не ждавший такого поворота событий Человек-маг, считавший что предусмотрел и предугадал все и может повелевать теперь всеми событиями в этом мире, не обратил внимания на такую мелочь, как скользкие бревна моста над бешеной рекой.
Ученики добились своего - они заставили его потерять равновесие, а страх парализовал его память, которая была все еще взорвана тем огромным знанием, которое он похитил.
Убийца не заметил, как часть ноши упала в реку и была поглощена стремительным потоком, над которым клубился розовый закатный туман. Великая книга и два свитка исчезли в волнах, но Человек маг это заметил не сразу. А потом, даже применив великое заклинание Поиска, не смог найти их - сколько ни вызывал он образ великой книги, каждый раз перед ним вставала радужная сверкающая и падающая серебристая роса
- Убийца обрел знания и силу, но не стал всемогущим - только Великая книга могла приблизить его к этой цели.
- И где же сейчас эти предметы? - спросил Юра.
- Ученики нашли Книгу. Два свитка хранятся у сэра Гвендилона, так как он - потомок одного из эльфийских магов. Его далекий предок был главой эльфийского Дома Дикой воды, женатым на человеческой женщине.
- Именно она, жена главы дома нашла во время брачного обряда в реке странные, исписанные полусмытыми письменами свитки. Ее супруг почувствовал, какая в них скрыта сила, но прочесть не смог. С тех пор свитки ждут своего часа, когда кто-нибудь прочитает их. Книга заклинаний - запечатана в камень, который ты сегодня открыл Падающей росой.
Я спрятал ее туда. Я… - тут старик вздохнул, и вновь его глаза подернулись болью и печалью - я праправнук одного из учеников, выковавших Падающую росу. Нам нужны еще три свитка
- И теперь, когда Падающая роса вернулась в наш мир, она поможет нам это сделать. А теперь, спи, человек, восстанавливай свои силы. Они скоро понадобятся тебе все без остатка - с этими словами эльф укрыл Юру своим плащом и принялся что-то монотонно напевать.
- И тут Юра, уже проваливаясь в сон, услышал, тихие почти неслышные шаги. Он хотел было сообщить о своем открытии эльфам, но передумал потому, что провалился в темный глухой сон без сновидений.

Прочитала:) жду дальше:rose::rose::rose:!

XVII.
Рассвет едва забрезжил в небе, а эльфы уже были на ногах и будили Юру. Их сборы были торопливы, почти лихорадочны. Старый эльф протянул Юре перстень из черненного серебра с темно- зеленым изумрудом, вспыхивающим яркими пронзительными искрами и сказал:
- Я должен вас покинуть. Негоже магу оставлять свой дом тогда, когда происходят великие события. Я должен поддерживать охранные заклинания, скрывающие Великую книгу, но охранять свой Дом я тоже обязан. Далее вы пойдете вдвоем. Надень перстень и не снимай его никогда. Я услышу, если тебе понадобится моя магическая помощь. А если нужен, будет совет - просто поднеси его к губам и мысленно задай вопрос. Я услышу, а ты услышишь ответ.
- Старайтесь держаться леса, не выходя на открытые пространства. Дом Зеленой листвы будет всегда открыт для тебя, человек. Также как и все остальные Дома. Ты сможешь просить любого сына и любую дочь наших Домов о помощи. И они окажут тебе ее с радостью. Идите, да пребудут с вами мудрость и удача. - С этими словами старик исчез, как будто кто-то переключил канал телевизора - был и нету, только ветерок завихрился у того места, где он стоял.
- Идем, человек, времени мало, а путь далек. Мы должны достигнуть замка Гвендилона как можно скорее, - произнес эльф и добавил, протянув Юре руку, - мы вместе с тобой сражались вчера, ты неплохой воин, но тебе не хватает скорости и предвидения. Я научу тебя, но позже. Это мой долг, долг моего Дома. Я Виласса из Дома Мерцающего пламени. Мы владеем оружием лучше любого воина из рода эльфов. Но, прежде чем мы отправимся дальше, мы должны отдать дань тем двоим. Кто отдал свою жизнь за тебя и за Падающую Росу у Священного для нас камня. Встань лицом к восходящему солнцу, человек. И вспомни. Вспомни ушедших в Вечность Лисса из Дома Зеркальной Воды и Грейсса из Дома Алой Луны. Они были хорошими воинами. Да пребудут они с нами незримо.

Юра повернулся к утреннему солнцу все еще скрытому за горизонтом, но уже посылающего свет в окружающий мир и вспомнил двух молодых и красивых зеленоглазых парней, тащивших его на себе и сражавшихся бок о бок с ним, закрывавших его, обессиленного от ударов и смертоносного металла. Будто легкое касание чьих-то рук коснулось его лица, на секунду повеяло прохладой и наступила абсолютная тишина. А потом все вернулось на свои места.
- Они простились с тобой, а ты простился с ними - промолвил Виласса и закинул лук за спину. - Идем же, человек.
- Меня Юрой зовут - тихо сказал Юра и добавил печально, - Они простились… Я не хотел их смерти. Виласса, мне очень тяжело нести этот груз в себе, груз их смерти из-за меня.
- Это была их судьба. Они обессмертили свои имена и стали героями для всего нашего народа, когда отдали свои жизни защищая меч Падающей росы. Позже я расскажу тебе остальную часть великой истории, но сейчас нам надо как можно скорее уходить, уходить на север.
И они вновь побежали вперед в том же направлении, в котором двигались до стычки со столь внезапно напавшими на них солдатами. Юра пытался удержаться за эльфом, но, через некоторое время стал явно отставать. И эльфу пришлось снизить темп бега, нести Юру ему было явно не под силу.
Когда солнце поднялось и уверенно повисло над горизонтом, высушив росу и нагрев воздух, они устроили привал в тени высокого дуба. Эльф прислонился затылком к шершавой коре и посоветовал:
- Попроси у Леса силы, человек. Вы, конечно, очень слабо чувствуете свою связь с Вечными лесами, но, думаю, у тебя должно получиться. Раз уж ты предназначенный Падающей росе и сумел войти в Священный камень и выйти из него.
- Я бы попросил, - устало выдохнул Юра, - я бы у кого угодно попросил сейчас сил, только не знаю как…
- Прислонись к стволу, как я, и представь, что говоришь с таким же человеком, как ты сам. Попроси его поделиться силой, которая приходит к нему с весенними соками, и которая дремлет в нем долгую зиму. Слейся в единое с деревом, как слился с камнем тогда, во время сражения. И Вечный лес даст тебе часть своей силы.
- Попробую, - неуверенно произнес Юра и прислонился к прохладной коре, так как говорил эльф. - А просить надо как - вслух или какое заклинание надо?
Виласса улыбнулся и сказал:
- Проси мысленно. Так ты ближе к лесным Братьям. Они не знают наших слов, но мысли понимают очень хорошо. И вообще, старайся СЛЫШАТЬ все, что тебя окружает не ушами, а сердцем, ощущать кожей мысли и предметы вокруг себя. Хотя бы на близком расстоянии. Вам, людям, приходится долго этому учиться. Нам-то проще. Мы обладаем этими способностями от рождения.
И Юра послушно закрыл глаза, мысленно прося лесных великанов дать ему сил выдержать тот темп, который задает этот странный попутчик с невыносимо яркими зелеными глазами… Через несколько минут он почувствовал, или ему показалось, что почувствовал далекий отклик, словно кто-то далеко-далеко снял трубку мобильного телефона и произнес приветствие.
А потом… мягкое, расслабляющее покачивание, теплый согревающий свет… Не хотелось вставать, хотелось пустить корни и остаться здесь, обрасти листвой и шуметь ветвями танцуя под порывами ветра. Пить росу и дождевую влагу, дремать под снежным одеялом зимой и жадно пить хмельные весенние ручьи, в сумасшедшей радости выплескивая зелеными побегами и лопающимися почками все так долго спавшие силы и эмоции…
Но эльф уже теребил его за рукав и довольно настойчиво звал по имени.
- Очнись, Юра! Очнись, а то с непривычки можешь одеревенеть! Я же говорил, что у тебя получится. - он уже немного успокоился и теперь пристально смотрел на Юру пытливым зеленым взором, - Ну как восстановился?
Юра кивнул, ощущая прилив сил и удивляясь тому, что усталость исчезла, будто кто-то ее выпил, как выпивают тяжелое густое вино.
- Тогда поспешим. Я чувствую, что на юге зарождается какая-то опасность для нас. Поспешим, пока время еще есть. Возможно, мы успеем уйти до того, как она нас найдет.
- А разве опасности ищут? - непонимающе уставился на эльфа Юра, - Я думал это просто стечение каких-то обстоятельств, событий, результат поступков, наконец.
Эльф насмешливо и в то же время печально посмотрел ему прямо в глаза и отчетливо произнес:
- Нет. Они ищут того, для кого предназначены. Ищут, как собаки, находя и теряя след. Поэтому лучшее, что мы можем сделать сейчас, не оставлять за собой следов. Но, увы, ты человек и вряд ли когда-нибудь научишься этому. Даже нам, эльфам, приходится долгие десятилетия учиться искусству не оставлять следов, которые могли бы найти эти псы. А вам, людям потребуется лишняя пара жизней. Поэтому все, что ты можешь сделать сейчас - оставлять между собой и ими достаточно большое расстояние. Так что поспешим, - с этими словами эльф упруго вскочил на ноги и через несколько секунд был уже готов, чтобы продолжить бег.
Юра тоже поднялся, ощущая себя полностью восстановленным и, казалось, чуть более легким, чем раньше. Виласса улыбнулся и сказал, уже на бегу:
- Лес дал тебе дар легкой поступи, хотя вряд ли ты его об этом просил. Попробуй двигаться как я.
Возможно, нам предстоит теперь бежать несколько часов и восстанавливаться также, как сейчас мы не сможем, - с этими словами он уже стремительно рванулся вперед в том самом танцующем ритме стремительного то ли полета, то ли бега. Юра попробовал повторять движения эльфа. С некоторым трудом, но у него начало получаться и темп бега значительно возрос.
Эльф, похоже, выбирал не самые сложные участки, давая Юре приспособиться к новым ощущениям и новым возможностям. Так они бежали довольно долго, не останавливаясь ни на минуту: две бесшумно скользящие вдоль стволов и сквозь кусты тени, два лесных духа, перелетающих от дерева к дереву, два дуновения легкого ветра…

:podozr: Лер, продолжааай!

XVIII.
Дейн гнал лошадей, не жалея кнута и шпор. В другое время Ульрик, возможно, и сам ехал бы также быстро, но сейчас, измученный долгой пробежкой за лошадьми со связанными руками (теперь-то он понимал, насколько тяжело бежать, когда не можешь балансировать при помощи рук), неоднократными падениями, «дружескими» пинками и прочими прелестями внезапно изменившегося отношения своих людей, еле удерживался в седле уже на третьем часу скачки.
- Дейн, дай передохнуть хоть немного, я скоро не выдержу, - взмолился он наконец, - Я уже дважды только чудом не свалился с проклятой клячи. А если в ее тупую башку придет фантазия встать на дыбы, я уж точно не удержусь в седле.
- Что, так плохо, Ульрик? - прокричал Дейн, чуть повернув голову в его сторону, чтобы ветер донес слова тому, кому они предназначались.
- Хуже некуда. Похоже, сломано ребро - крикнул Ульрик в ответ, сморщившись от боли во время очередного прыжка лошади.
Дейн начал осаживать коня, и вскоре оба всадника остановились.
- Слезай, я дам тебе ровно столько времени, сколько нужно, чтобы перевели дух лошади. - Сказал он мрачно. - Нам надо спешить. Я не люблю этот лес ночью. Волки здесь действительно хозяева. Надо бы убраться от них подальше, а времени мало. Думаю, тебе стоит снять латы - лошади будет легче. Она не привычна возить тяжеловооруженных рыцарей.
Ульрик позорно сполз со спины лошади и сразу же повалился на траву - так ему было тяжело и плохо. А Дейн не унимался:
- Соберись, старый черт! Я помогу тебе избавиться от этого железа и ты будешь чувствовать себя гораздо лучше, когда твое тело будет обдувать ветер и дурацкие железяки не будут натирать тебе брюхо. Можешь оставить себе свою знаменитую перчатку, а то лишнего меча у меня нет и, если хозяева леса захотят поужинать, а лошади не вынесут - будет, чем отмахиваться от них.
Кряхтя и охая, Ульрик поднялся на колени и Дейн ловко избавил его от доспехов.
- Отдыхай, - Дейн протянул Ульрику флягу вина, - Вроде погони пока не слышно и волки тоже нас пока не почуяли.
- Спасибо, Дейн. Как ты оказался у лагеря? - спросил Ульрик, отхлебнув добрый глоток вина.
Долгая история. И начало ее на Севере. - Задумчиво протянул Дейн, - Я там пошастал, уже собирался назад. И в одной таверне как-то решил деньжат подсобрать на дорогу. Ты знаешь, у меня кости «заговоренные» - Дейн усмехнулся. - Я специально сначала чуть-чуть проигрываю, чтоб дураков побольше собралось, а потом меняю обычные кости на «заговоренные». Наследство старого плута Вилли никогда не подводит. Ну и мне деньжата не мешают. Вот как всегда дурни проигрывают и уже начали ворчать, что мол везучий я и такой - разэтакий, наверное с нечистой силой знаком и с чертом за руку здороваюсь… Как вдруг из какого-то темного угла на меня пьяница какой-то уставился. Знаешь, оторопь меня взяла, хоть я и не пугливый… Глаза у него… какие-то пронзительные были. Словно он насквозь меня видит. Темные такие глаза, а будто бы светятся. И говорит этот пьяница мне, хватит, мол, счастливчик, людей-то обирать. Набрал себе чуток, и будет с тебя. Ну я, понятное дело - ни в черта ни в дьявола не верю, повидал я всякого, чтоб сказок поповских бояться, а тут… Дай думаю, проверю, что за тип такой сидит, пьяницей прикидывается. Пьяные, сам знаешь - дурные, а этот хоть и выглядит как последний пропойца, а глаза-то смотрят трезво. Ну и возражаю ему, дескать, мне такая удача идет, что ж ты, мил человек ее спугиваешь, может мне так раз в жизни везет, грешно, мол, честного человека от удачи-то отвернуть заставлять. А он, гад, усмехнулся еще и говорит: «А не простые у тебя видать кости-то, милый человек, дай-ка я их кину, может и мне удача улыбнется, глядишь хлебнуть пару глотков смогу с удачи-то твоей». Ну, мне деваться некуда. Ты ж знаешь, я когда заговоренными костями играю - то когда сам кидаю, то их, а как очередь противника, так я меняю кости-то. Ну и подменил ему, конечно. А он как зыркнет на меня и говорит опять: «Ты б мне свои дал, а не эти. Твои-то, поди, в рукаве?» Ну, я понял, что сейчас заварушка начнется, не глядя в окно, сиганул, и деру… Бегу к конюшне - в таверне вой стоит. Все кого обыграл - враз моей кровушки захотели. Еле ноги унес. Скачу прочь, а сам, думаю и как он разглядел, что кости у меня непростые-то? Их же Вилли из самого замка Черного Барона увел и никогда еще, и никто не мог понять, что они не простые, а заговоренные. Ну, вроде ушел, ночь кое-как в сарае с сеном провел, а чуть свет, выехал, уже сюда собираясь. Еду себе - гляжу по дороге впереди, вроде кто-то знакомый тащится. Ну, точно, пьяница тот самый!
- Озлобился я: не дал он мне денег собрать, сколько я хотел, да и ночевать из-за него пришлось, считай, на улице. Ну, коня-то пришпорил, да и догнал. Уже замахнулся я было кистенем-то, что ему башку размозжить, а он, будто почуял - к-а-а-а-к отпрыгнет и давай причитать - ты меня де не убивай, я не со зла, а амулет у меня такой. Мороки всякие отводит. Любые. И я говорит, устал уже его носить, а отдать говорит, никому не могу, он сам указать должен на того, к кому пойти захочет. Ну, думаю, врет лис старый. Да легонечко его так кистенем и погладил. Он кровь-то хлебает, а все одно твердит амулет, да амулет. Типа колдуны делали в незапамятные времена, он нашел случайно. И даже не знал, что амулет, а думал так, украшение какое. Ну, я и говорю - дай глянуть, стоит ли эта штука твоей жизни. Он из-за пазухи и достал вот эту штучку, - с этими словами Дейн развязал ворот рубахи и вынул круглую подвеску из серебра, изготовленную очень искусным ювелиром.

Сама по себе вещица была довольно большого размера, с ладонь, на обычный кулон не походила. Витые тонкие проволочки переплетались в прихотливом и сложном узоре, кое-где были вставки из разноцветных прозрачных камней. А в центре красовалось изображение двух глаз, сделанных из перламутра и ярко-зеленых хризолитов. Хризолиты свободно катались по перламутровому «глазному яблоку» и, казалось, «глаза» смотрели одновременно в разные стороны, и вообще, как попало и куда попало. При таком раскладе, куда ни сунься, но хоть один «глаз» да наткнется на тебя.
- Ну и за что отдал тебе этот тип свое сокровище? - спросил Ульрик, любуясь мастерской работой и потихоньку отхлебывая вина из фляги.
Дейн усмехнулся и спросил:
- Как думаешь сам-то?
- Я думаю, ты вообще ничего не заплатил. Я думаю, ты его опять кистенем погладил да и взял себе игрушку. Она вроде ничего, стоящая.
- Ты даже не представляешь, какая стоящая, - задумчиво протянул Дейн, пряча сокровище опять под рубаху. - Он ведь не врал, тот тип. Она и впрямь морок любой снимает. Иначе я б тебя не узнал там, в лагере. И еще кой чего не узнал бы и потому так не спешил бы к Джону под крылышко.
С этими словами Дейн встал и сладко, с хрустом потянулся.
- Ну что, поехали дальше? Если не можешь выдержать до вечера - я тебя могу к седлу привязать, вернее будет. Повод-то удержишь? - и, забрав у Ульрика флягу, с видимым удовольствием отхлебнул пару глотков, а потом продолжил, уже направляясь к лошадям, - Поспешать надо, вечереет, и желудки у здешних волков пусты с прошлой охоты.
Ульрик нехотя поднялся. Он понимал, что надо ехать. И желательно добраться до какого-нибудь жилья хотя бы в сумерки. С трудом, забравшись в седло, он бросил сквозь стиснутые зубы:
- Привязывай, а то, боюсь, не выдержу. Досталось мне сегодня так, как уже лет пять не доставалось.
Дейн молча развязал дорожную сумку и достал крепкие кожаные ремни. Он привязал ноги Ульрика и закрепил его за пояс к луке седла.
- Ну, думаю, продержишься с такой сбруей, - ухмыльнулся он и ловким быстрым движением взмыл в седло, - Поехали!
Они пришпорили лошадей и вновь помчались сквозь лес. Солнце медленно и неохотно садилось.

XIX.
Наползающие сумерки несли с собой туман и промозглую сырость. Юре пришлось замедлить бег - он не видел препятствий так четко, как бегущий впереди Виласса. Лес, по которому они теперь двигались, немного изменился - стали чаще встречаться каменные глыбы и просто булыжники, из деревьев в основном росли сосны, впрочем, изредка встречались какие-то лиственные породы. Виласса тоже снизил темп - как только почувствовал, что Юра начал отставать, но не предложил остановиться на отдых или на ночлег. В лесу почти совсем стемнело и Юре ничего не оставалось, как просить неутомимого провожатого остановиться - он не только не видел дороги, но и переставал различать силуэт эльфа на фоне деревьев. Виласса остановился с явным сожалением и неодобрительно покачал головой:
- Плохое место, Юра… Надо бы поискать что-то другое. Ты совсем не видишь дороги?
- Ни дороги, ни тебя. Я вообще удивляюсь, как я в таких потемках бежать смог и до сих пор ноги не переломал. - Произнес Юра стараясь отдышаться.
Эльфу же, казалось их многочасовой бег был как легкая послеобеденная прогулка по бульвару. Его дыхание было таким же ровным, движения ничем не выдавали ни малейшей усталости. Он на минуту задумался, будто прислушиваясь к чему-то и, казалось, некоторое время колебался, прежде чем высказать предложение. Потом, видимо все-таки решился.
- Я брошу тебе под ноги свой след. Ты будешь видеть его несколько секунд, потом он исчезнет для человеческого взгляда, но, увы не для магического. Нам надо уйти подальше отсюда, здесь в земле слишком много тьмы и первобытной силы. Она дремлет, но может проснуться в любой момент. Надо уходить, я не знаю, что это за сила и не смогу с ней говорить., - С этими словами эльф резко развернулся вокруг себя и побежал вперед, не оглядываясь. За ним потянулась цепочка следов, отливавших неярким зеленым светом. Следы начинали сразу же тускнеть и Юре пришлось поспешить, чтобы успевать ставить ноги на светящиеся зеленоватые пятна. Он тоже начал ощущать смутную тревогу. Они бежали медленнее чем днем, но все же достаточно быстро. Ощущение тревоги не утихало и Юра, наконец, решился сказать об этом эльфу. Виласса ответил, роняя слова сквозь стиснутые зубы:
- Ну, раз уж и ты почуял, человек, так догадайся, что должен чувствовать эльф. У нас есть пока только одно спасение - бег. Мы должны уйти с этой земли, нам нужна вода. Не стоячая, а бегущая вода. Сделай, что можешь Юра. Береги дыхание и не дай страху разорвать твой разум.
Юра смолк, услышав сильнейшее напряжение в голосе эльфа. Ему некогда было смотреть на небо, но, видимо, луна уже поднималась, потому, что в прогалах между деревьями стало заметно светлее, и он уже мог изредка видеть дорогу и без оставляемого Вилассой следа. Эльф внезапно остановился и прижался к стволу спиной, жестом предлагая Юре сделать то же самое. Юра повиновался, понимая, что время вопросов настанет потом. Он вжался в ствол, не обращая внимания на потеки смолы, дружно вцепившиеся в одежду и в волосы. Эльф быстро начертал в воздухе какой-то жест и прошептал несколько слов, которых Юра не услышал. И, в тот же миг когда уста эльфа сомкнулись, тропу, по которой они только что бежали, пересекло несколько странных существ: похожих на огромных рысей. Двигались они совершенно бесшумно и стремительно, но морды их светились тусклым желтовато - красным светом. На память Юре пришла прочитанный в раннем детстве рассказ о Собаке Баскервилей, но существа явно не походили на собак… Хотя, впрочем, если вспомнить запрет выходить на торфяные болота ночью, «когда силы зла властвуют безраздельно», смысл в этом предостережении был.
Они стояли еще некоторое время не шевелясь и затаив дыхание. Эльф казался изваянием, окаменевшим многие века назад, но вот он шевельнулся, облегченно вздохнул и прошептал:
- Дети Пта вышли на охоту, но нас они не заметили. Пока, по крайней мере. Идти дальше опасно - у них не очень хорошее чутье, но изумительный слух. А ты не сможешь идти по лесу в ночи бесшумно, как эльф. Похоже до рассвета нам придется остаться тут. С рассветом Пта заберет своих детей обратно в подземные пещеры. Забирайся наверх, Юра. Зеленые братья укроют нас до рассвета. - С этими словами эльф ловко как обезьяна забрался на дерево и протянул Юре тонкий, но прочный ремень.
Ухватившись за него, Юра без особого труда влез на толстый сук и, найдя удобную развилку, с наслаждением прислонился к коре, расслабленно свесив ноги вниз. Эльф покопался в складках плаща и протянул Юре кусок чего-то, завернутого в довольно пожухлый лист.
- Поешь. - Просто сказал он, и голос его был спокойным, но бесконечно усталым. - Еды немного, придется мириться с тем, что несколько дней мы будем есть только перед сном. Охотиться сможем, как только перейдем реку. Там сможем разводить огонь и ночевать уже не как птицы. Да хранит нас Вечный лес. - С этими словами он откинул голову на толстый вековой ствол и видимо, заснул.
- Спасибо - прошептал Юра и попробовал пожевать эльфийский сухарь.
Тот оказался довольно приятным, хотя и твердым. Пара укусов - и Юре стало казаться, что он уже съел полноценный ужин. Он уже было, решил, что надо сунуть еду в карман, но вовремя вспомнил, что в его нынешней одежде карманов просто нет. Зато дыр - хоть отбавляй. Поэтому он доел остатки и впервые за все это время заснул спокойно, уверенный, что эльф, которому дано гораздо больше его, вовремя почует опасность и уж точно раньше него, Юры, сумеет на нее отреагировать.
Проснулся он оттого, что Виласса осторожно тронул его за плечо.
- Пора идти. Туман уже рассеялся, и дети Пта ушли в подземные пещеры. До ночи нам ничто не угрожает. - Промолвил эльф и протянул Юре крохотную флягу - Пей.
- Виласса, да тут на один глоток, оставь себе - запротестовал, был Юра и осекся, увидев насмешливый взгляд эльфа.
- Пей вволю. Это дар Дома Зеркальной Воды. Лисса только это и мог оставить живущим, прощаясь. Воду у нас всегда будет вдоволь. - Казалось, легкая тень набежала на лицо эльфа, он отвел блеснувший взгляд и уже более сухо сказал: - Пей!
Бра поднес крошечную, на пару глотков флягу к губам и сделал глоток, ожидая, что вода тут же закончится - в голове не укладывалось, что в такую емкость можно налить больше 100 граммов жидкости. Но последовал глоток, другой… Вода лилась в его жадно раскрытый пересохший рот. Чистая, холодная, удивительно вкусная. Он глотал ее и на память приходили Карельские леса с потрясающе чистыми озерами, чья зеркальная поверхность отражала сосны, а прозрачность воды позволяла видеть разноцветные камушки на дне и резвящуюся рыбу…
Виласса улыбнулся и тронул его за плечо:
- Ты увидел Дом Зеркальной Воды, Юра? Скажи, увидел, пока пил?
- Да нет, я же не знаю, как он выглядит. Мне просто вспомнились озера Карелии, ну, ты не знаешь, это в России, там, где я жил… Они такие… прозрачные, чистые. И вода по вкусу - такая же как там.
- Значит, все же увидел - одобрительно сказал эльф. Дом у нас, эльфов, это не всегда здание, но всегда место, которое чем-то отличается от других, чем-то особым. Ну что, ты готов бежать дальше? Сегодня к вечеру мы должны выйти к реке, разделяющей Северные и Южные леса. Если повезет - переправимся на другой берег.
Они спустились с дерева и только тут Юра вспомнил о раненой руке. Странное дело - шрам от стрелы был, но шрам будто застарелый, белая тонка ниточка, а не кровоточащий рубец. Рука слушалась как раньше. Юра изумленно смотрел на плечо и тут вспомнил, что эльф уже минимум дважды касался именно этого, раненого плеча. Он посмотрел на Вилассу, мысленно уже готовясь задать вопрос, как эльф сказал:
- Конечно, вылечил. А то как бы ты выдержал столько времени с кровоточащей раной? Мой Дом владеет всем, что касается оружия. И это не только владение оружием. Мы лечим раны, которые оно наносит. Правда, - тут он слегка запнулся, - правда, самому себе заговорить рану я могу только если она не глубокая. Отдать проще, чем взять себе, понимаешь? Ну, заболтались мы. Пора.
С этими словами эльф скользнул в лес и бег-танец начался вновь. В этот раз у Юры получалось «танцевать» уже гораздо лучше и, похоже, почувствовав это, Виласса взвинтил темп еще больше. Юра уже не различал отдельных деревьев, кусты и листва мелькали, порой почти сливаясь в сплошной зеленый ковер, Юра только успевал повторят движения бегущего Вилассы, как внезапно почувствовал, что ВИДИТ. Нет, не глазами, во всяком случае, не так, как видел до сих пор. Будто кто-то расстелил неширокую ковровую дорожку там, где надо идти, будто кинули мост над буреломом и оврагами, мост, который можно преодолеть в несколько прыжков, касаясь ногами лишь нескольких хорошо заметных точек… И все это он увидел каким-то внутренним зрением, почувствовал и перестал бояться доверять ощущениям, а не глазам. На секунду мелькнуло хохочущее лицо Вилассы и Юра услышал его довольный голос:
- Ты смог, человек! Ты видишь глазами эльфа! Теперь - сам! Не за мной, а сам и так быстро, как можешь!
Повинуясь словам Вилассы, Юра помчался во весь дух, выкладываясь, как на забеге на время на спортивном соревновании. Так он выкладывался на спринтерских забегах на сто метров - на большее ему просто не хватало дыхания. А тут… дорога услужливо ложилась под ноги, окружающая реальность смазалась, будто по невысохшей масляной картине провели широкой малярной кистью, а дыхание оставалось прежним, ровным и мышцы работали как надо, послушно неся тело с невероятной скоростью, изгибая его и удерживая в равновесии по совершенно невероятными углами.
Виласса бежал рядом и смеялся от души.
- Тебе не хватает совсем немногого, Юра! - прокричал он на бегу, ныряя в очередной раскрывающийся зеленый коридор, - ты пока не можешь упиваться таким бегом - он для тебя не отдых, а работа для мышц. Может это пройдет, может нет… Все-таки ты - человек, а не эльф…
- Люди так не бегают, - крикнул Юра в ответ. - так только лоси могут, он они при этом ветки ломают и кустарник, а я - нет.
- Ты недалеко ушел от лосей, пока недалеко - усмехнулся эльф. - Но ты научишься. Уверен, что научишься.
В полдень они вновь сделали привал и вновь просили Силу из огромных вековых деревьев, пили воду из неиспиваемой фляги и вновь бежали по лесу - до самого вечера.
А вечером уже в сумерки, перед ними встали скалистые берега бурной и широкой реки.
- Слушай, Виласса, а все-таки как далеко эта река от места, где мы встретились? - спросил Юра, приваливаясь к начинающему остывать выступу скалы.
- Если идти, как ходят люди - недели две. Если верхом - то дней за шесть можно добраться, если лошадей менять.
- Это как же мы, точнее, вы эльфы бегаете? Как автомобиль что ли? - спросил совершенно обалдевший Юра
- Не знаю что такое автомобиль - усмехнулся эльф - но точно знаю, что мы идем по самой короткой дороге. А что люди, что всадники - им приходится выбирать те места, где широкие дороги проложены. Мы же не только движемся быстрее, мы еще и по самой короткой дороге идем.
- Черт, я и не подумал. - задумчиво протянул Юра, - Действительно мы ж напрямик через лес шпарили. Прямо через чащу…
- Ну что - ночуем здесь или пробуем перебраться? - Виласса с сомнением поглядел на заходящее солнце.
- Арчи, ну тот, которого Гвендилон послал, сказал мне что у красных камней лодка есть, он на ней перебрался. - ответил Юра. - Если найдем, можно хоть сейчас на тот берег.
- Красные Камни в тех милях вниз по течению... - задумчиво протянул Виласса.- Грести-то сможешь?
- Думаю, что смогу - ответил Юра, но эльф с сомнением покачал головой и произнес:
- Вы странные существа, люди. Или ты думаешь, что переродился в эльфа, если тебе удалось смотреть как эльфу, видеть как эльфу и бежать целый день рядом с ослабевшим эльфом? Ты почувствуешь, как к полуночи твое тело сопротивляется всему, чему ты научился сегодня. И, поверь, это будут не лучшие минуты в твоей жизни. Так что лучше нам поискать лодку завтра, а сегодня побудем здесь. Ложись на землю, Юра, ложись, я укрою тебя. Мне дважды приходилось видеть такое… Но это все-таки были наполовину эльфы. А ты - человек и я не знаю, как пройдет эта ночь для тебя.
С этими словами Виласса настойчиво уложил Юру на теплый камень и укрыл плащом. Плащ эльфа был почти невесом, но невероятно теплый. Юра начал было уже проваливаться в сон, как внезапная боль скрутила все тело. Казалось, кричит, воет от дикой боли каждая косточка, каждый сустав выворачивается, каждая клеточка разрывается… Юра застонал и закричал, корчась на каменном ложе, но теплая ладонь Вилассы легла на его рот, закрывая его и Юра постарался если не перестать орать, то хотя бы снизить громкосьь своих воплей.
Вот когда он понял, что ничто так не облегчает боль, как во-время сказанное ругательство. Матерясь уже далеко не шепотом, а во весь голос он корчился, пытаясь занять какое-то положение, при котором боль можно будет хотя бы терпеть.
Виласса что-то шептал, водя руками вдоль его тела , поглаживая лоб и виски, боль немного стихала но потом разгоралась вновь, колотила и скручивала беспомощное тело. Не в силах совладать с нею, Юра закричал вновь и уткнулся взглядом в пылающую над головой алую луну. Она внезапно вспыхнула, словно боль разбила ее на части и Юра провалился в беспамятство.

Лер,рад что рядом со мной такие одарённые люди!
Жду с нетерпением продолжения!
Властелин колец--просто отдыхает))
Меч эльфов очень понравился!!) Хочу щас собрать второй комплект ловкача и загравировать
--с кашш ..меч " Падующей Росы"..цём).. с ссылкой на твой рассказ)

Саш, спасибо:)) ты очень мил и мне невероятно приятно:))