Мыльная пена, вкусно пахнущая цитрусом и шоколадом, скользит по смуглым коленям, чуть выглядывающим из воды. Задумчиво смотрю на цветные блестящие пузыри, машинально протыкая некоторые алым наманикюренным ноготком.
 
«Кого же выбрать для следующего рассказа? Гредею? В преддверии Нового года образ Бабы-Яги и так замусолен донельзя. Багурона? Эльдрика? Одного из драконов?»
 
Взгляд возвращается к голым коленям.
 
«Русалка! Почему бы и нет?!»
 
Так уж вышло, что вдохновение я обычно черпаю в двух вещах — горячей ароматной ванне и горячем же кофе. Поэтому, завернувшись в пушистый махровый халат, иду на кухню. Чашка приятно греет ладони, а в голове постепенно складывается сюжет будущего рассказа.
 
«Шампунь “Шолдер-молдер” — лучшее средство от перхоти!» — бодро вещает небольшой телевизор на кухонной стене, демонстрируя, как два брутальных красавца в черных рубашках «меряются» перхотью.
 
«Так, моей Сорене срочно нужен такой же мачо в рассказ. Желательно без перхоти! Решено — история будет о любви!»
 

***

Спустя пару часов я неспешно шагаю по сверкающим от новогодних гирлянд улицам города. Редкие снежинки, падающие с неба, настраивают на романтический лад, а под ногами… противно чавкает тающий снег вперемешку с песком. Ну, такая вот зима. Хотя предвкушение праздника всё равно разлито в воздухе тягучей сладкой патокой мандариново-хвойного запаха. Наверное, где-то рядом елочный базар.
 
«А познакомлю-ка я Сорену с русалом её мечты на праздновании Нового года! Наверняка, подводные обитатели тоже устраивают себе в новогоднюю ночь праздник. Интересно даже, как это могло бы выглядеть…»
 
Размышляя о вечеринках, принятых в подводном мире, вхожу в магазин. Здесь тоже всё буквально кричит о празднике, правда на свой лад: горы мандаринов со скидкой и зеленый горошек «две банки по цене одной». Рядом с этим мандариновым Эльбрусом наблюдаю картину, от которой становится грустно: две женщины пенсионного возраста уговаривают пятилетнего «Мишеньку» вернуть какую-то дорогущую игрушку на место. Мишенька кривит лицо, топает ногами и обзывает старших родственниц «жадными дурами». К слову сказать, в продуктовой тележке замечаю ещё несколько игрушек. Ой ли, жадные? Через две минуты бабушки сдаются, тележка пополняется еще одним трофеем, а упитанный Миша, решив, что сверху всяко виднее, просится «на ручки».
 
«А ведь они даже не понимают, что портят его такой любовью. А что, если моего главного героя тоже сделать этаким эгоистом-инфантилом? Вот только что победит в Сорене, любовь или здравый смысл? Чем закончить рассказ? Сорена отказывается от эгоиста или пытается его перевоспитать?»
 
Размышляя о нелегкой судьбе русалки, медленно подхожу к кассе, выкладываю связку бананов и пакет молока на движущуюся ленту. Впереди безумно худой и высокий мужчина покупает гору мясных полуфабрикатов. Поправиться, что ли, решил в новом году? Терпеливо жду, пока кассир посчитает всё это изобилие, и тут между мной и «дядей Степой» втискивается светло-сиреневый колобок в пушистой синтетической шубе и такой же пушистой шапке. Колобок подозрительно косится на меня маленькими подведенными глазками и плюхает на ленту банку с кофе.
 
«Жена дяди Степы кофе купить забыла? И как только они нашли друг друга?»
 
Продолжаю мысленно улыбаться ровно до тех пор, пока не выясняется — нет, не жена. Просто шустрый и наглый сиреневый колобок.
 
Из магазина выхожу в слегка испорченном настроении. От этого и варианты концовок будущего рассказа мелькают мрачные.
 

«Сорена убивает главного героя? Сорена умирает сама? Сорена убивает родительницу возлюбленного… толстую русалиху с сиреневой чешуей!»
 

***

 
Огоньки на елке таинственно мерцают в полумраке спальни. Барсик блаженно щурится, свернувшись клубком возле ноутбука. Тонкие пальцы с алыми ноготками задумчиво постукивают по глянцевому боку компьютерной мыши.
 
— Ну что, Барсик, поехали?
 
«Хлопья морской пены, пахнущие солью и водорослями, скользили по гибкому изумрудно-бирюзовому хвосту Сорены…».