А в крестьянской семье по лавкам семеро,
За большим столом сидят отец да мать.
Магмарятам гостинцы принёс от Сеймура,
С новым годом гусляр пришёл поздравлять.
На почётное место садят Сугора.
Из котомки своей достаёт струнный ряд.
Под ладонью тёплой гусляра
Разливается благодать.
То не струны поют свою песнь песней,
То от сердца к сердцу идёт разговор.
Не всему, что рассказывает, тому верь –
Новогодней сказке пришёл ныне срок.
Как в цветущий Фэо пришла зима,
Заковала она реки и моря.
Не качается в море рыбацкий бриг,
И не слышен в небе стал птичий крик.
Пришёл посуху через океан
Сквозь пустыни ледяных широт
Не Флангарий Корр, не седой шаман,
А волшебник с гор, в нём чужая кровь.
Как не мёрз чужак, хотя в шляпе был?
Летний плащ на нём и усы побрил.
Вместо посоха трость его легка.
Сам с пол-ростика, что тебя, что меня.
Постучался в дверь не к купцам совсем.
На краю села, где мела метель
Попросился в дом к старой вдовушке –
Не затем, чтоб делить с нею горюшко.
Заплатил за ночлег да свалился спать.
Но не знал, что придут крэтсы воровать.
А они его трость у постели нашли
И, пока крепко спал, утащили-сожгли.
Как проснулся хранитель, пот прошиб, сковал страх,
Когда понял, что будет – не приснится и в снах.
Но уже слишком поздно. Эхом мир был пронзён:
Артефакт был разрушен, артефакт был сожжён!
Не успел к мудрецам на совет всех земель…
Так ударил мороз, всё сильней и сильней.
Не горели дрова, в склянках лёд замерзал.
Хрупким, словно стекло, становился металл.
Засыпали вулканы, замерзало зверьё.
Маны в магах не стало, умерло колдовство.
И мечи на орало нечем перековать,
Да и хрупким железом некому воевать.
Вымерзали леса, холод всё пробирал.
Даже боги не знали, кто такое наслал,
Кто их силы лишил, к смертным их приравнял?
А хранитель всё видел, но хранитель молчал.
Не согреться ему, не успеть на совет.
Только пара часов – и возьмет его смерть.
Остывающий мир. Страшен холод, суров.
Кто же Фэо избавит от тяжких оков?
Кто без магии сможет воссоздать артефакт,
Кто отправиться сможет на заброшенный склад?
У Шеары дворец вдруг упал с высоты.
Вниз летит, вниз летит, к дому мёртвой вдовы.
И богиня по лестнице – кубарем вниз!
Но успела к виновнику: теплится жизнь.
А драконы уже крепко спят смертным сном.
Даже Проклятых Бог мерзнет в склепе гнилом.
«Ох, сковали морозы мою мёртвую плоть.
Так же не интересно», - говорит обормот.
Феникса выпускает, - «К Шеаре лети.
Обернуться ты должен до вечерней зари!»
Шеара волшебнику ласково молвит:
- Ты всё понимаешь, ведь время уходит.
Скажи, что мне делать, какой тут рецепт!
Ведь нов артефакт, и ему равных нет.
- Тростей таких склад в Ивмуаре лежит.
Но это всё шлак, это всё риолит.
Чтоб трость из основы стала волшебной,
Я годы потратил на её украшенье:
Поющая груша, имманы и ртуть,
И свод заклинаний закончил мой труд.
Но, как понимаешь, второй экземпляр
Для Фэо смертелен, а я и не знал…
Я рекомендую, ты сделай их два,
И мощь раздели ровно напополам.
Хранителям верным доверишь своим.
Все записи тут, и успей до зари.
Чу, феникс пылает, Шеару приметил!
Так, вместе летали по белому свету…
Поющая груша, разрушенный храм,
Кристаллы имманов и склад Ивмуар.
Проблема лишь в том, что Шеара – богиня.
Не боги горшки обжигали доныне.
Работать руками, увы, не привыкла.
А времени мало… Шеара поникла.
Но вспомнила – гордый горячий народ,
И в городе там мастерица живет!
С Шеарою сделали посоха два.
Их соединив, Фэо дали тепла.
Бог мёртвых и проклятых жатву вернул,
А феникс опять в его тёмном плену.
Раз в год прикоснуться дают к артефактам
Лишь самым достойным. Кому – это тайна.
И вы, ребятишки, усвойте урок.
Брать что-то без спросу – догонит вас рок.
А кто хорошо вёл себя целый год,
Тому на подарочки очень везёт.
.png)
