Всего мгновение назад было темно, была одна спокойная и тихая тьма. Умиротворяющая и успокаивающая.
Она была цельна и едина, в ней было всё и не было ничего. Вся суета мира, все радости и горести исчезали, растворяясь в самих себе. Они никогда не существовали и не будут существовать.
Пустота.
Но это было давно, очень давно, целое мгновение назад.
 
Тонкой, иссиня-чёрной поволокой густой туман начал движение, разрываясь на пушистые клочья, закручиваясь и кружась. Сквозь мрак просачиваются краски, сначала блеклые, едва-едва различимые в темноте, но каждая из бесчисленных крупиц времени придаёт им смелости и они уверенно теснят первородный мрак.
Хаотичный круговорот становится всё пестрее и ярче, как вдруг его прорывает ослепительно-белый луч. Тонкий, но яростный, он без усилий разгоняет первородную Тьму. Краски поглощают его свечение, наполняются его лучезарностью.
Всё новые и новые всполохи прорезают клубящийся светом и яркостью туман, последние тёмные клочки исчезают, погибая под натиском радужных цветов. Теперь правят балом не чёрный, а оранжевый, красный и синий, зелёный и жёлтый, голубой и фиолетовый.
Кружась всё быстрее и быстрее, они истончаются, уступая натиску ослепляющих белых лучей, которые их породили. Пока всё не погружается в первородный Свет.
И это было всего мгновение назад.
 

Сквозь всеохватывающее сияние проступает силуэт зыбкий, и неясный. Линии обретают своё истинное очертание, открывая взору абсолютно белую комнату и стройную фигуру молодой девушки, стоящей посреди пушистых белых сугробов. На лице у неё играет улыбка, согревающая и наполняющая жизнью. Взмахнув лёгкой рукой, она приглашает следовать за ней. Резкий поворот, копна светящихся белым золотом волос рассыпается по плечам и спине, поднимая в воздух мириады светящихся крупинок-снежинок, освещающих комнату. Тонкие ступни не оставляют следов на снегу, девушка подобна ветру и ей не нужна никакая опора. Движения грациозны и легки, а звенящий смех наполняет душу счастьем, которое может длиться бесконечно долго или всего мгновение.
 
Она подходит к тёмному окну и касается его рукой. Словно по волшебству стекло покрывается великолепным морозным узором. Рисунок живёт своей жизнью, неподвластной никому на свете. Резные листья невиданных растений сменяются видом ужасающих чудовищ, извивающихся в невиданном танце. Они двигаются и меняются, трансформируются и теряют себя, чтобы породить других неведомых тварей, больших и малых, красивых и отвратительных. Темп становится всё быстрее, и всё сложнее уследить за водоворотом событий перед глазами. Картинам становится тесно, всё многообразие не умещается на крошечном кусочке стекла. Узоры выходят из границ, расползаясь хрустящей ледяной коркой по белым стенам. Чудные звери перестают быть нарисованными, приобретают объём и сходят со стен, чтобы сразу превратиться в воду и пролиться на снег. Насквозь промёрзшие стены трескаются и растворяются, стекая вниз тонкими ручейками. Снег покрывается пятнами и темнеет, тает, пожираемый водой, пока не становится серо-бурым потоком, блестящим, как и своды пещеры, по которому несётся бурный ручей, унося вдаль воспоминания о когда-то давно существовавшей всего одно мгновение заснеженной комнате с окном.
 
Белый свет брезжит где-то далеко, а острые грани стен освещают лишь блики от крошечного огонька свечи, которую несёт девушка. Она идёт по колено в потоке воды, прикрывая ладошкой свой светоч, от чего пальцы сами начинаются сиять нежным розовым светом. На ней меховая жилетка и штаны, с которых стекают тяжёлые капли, светлые волосы лежат на плечах тугими локонами, потемневшими от воды. С потолка и стен сочится ледяная вода, обжигающие капли падают на странницу. Она насквозь промокла и дрожит, но продолжает идти к свету. Пробирающее до костей невообразимым холодом, течение пытается сбить её с ног, а в воде то и дело мелькают силуэты чудовищных созданий в жёсткой и колючей чешуе, словно в панцире, которые царапают и подталкивают несчастную. Она то и дело оскальзывается, отрывая руку от свечи и хватаясь за камни, чтобы не упасть. Мягкая кожа на ладони вся изодрана, густые бордовые капли падают в воду и уносятся вперёд. Девушка оборачивается. Она не так молода, как кажется на первый взгляд. Лицо её измучено, а в огромных сапфировых глазах стоят слёзы. Но это не из-за ран или холода. Она не чувствует свою боль, всё её существо ей безразлично.
 
Чёрные стены расступаются и открывают взору необычайно синее небо,  с сияющим в зените жёлтым светилом. Ледяной поток срывается с обрыва, рассыпаясь всего на мгновение драгоценной мерцающей занавесью, чтобы исчезнуть в пушистом покрывале облаков.
 

Напитанный свежестью и свободой ветер распутывает тугие локоны, возвращает им золотистое сияние. Он вдыхает в измученное тело новую жизнь, девушка распрямляется и сбрасывает с себя тяжёлое меховое облачение, как ненужное воспоминание об оковах холода. В воздухе снова звенит счастьем её невероятный смех а глаза топазового цвета сияют, словно и не было того бремени, что терзало её во время путешествия по пещере.
Расправив руки, словно крылья, она отдаётся на милость ветра. И руки становятся крыльями, она превращается в птицу и взлетает с обрыва, чтобы мчаться наперегонки с неведомым и невидимым попутчиком. Далеко внизу, под парящей в небесной синеве девушкой, проносятся облака, словно вехи истории. Причудливые тени на их мягких спинах — не что иное, как продолжение жизни тех самых ледяных картин на окне.
Вот только теперь они были безграничны. Те же самые невиданные существа и растения, но над ними сонм божеств, направляющих течение их жизни, словно воздушные потоки. Взоры и тех и других направлены ввысь, к самой границе облаков, где ведут сражение две грандиозные фигуры.
Один бьётся за жизнь и созидание, другой несёт с собой смерть и разрушение.

 
Величайшая битва длилась целое мгновение, чтобы  на миг озарить Мир невероятной вспышкой. Исчезли великие фигуры, на их месте зародился чудовищный вихрь, который всё разрастался и ширился, вбирая в себя искажённые ужасом лица исполинских наставников, закручивая и сминая облака, изображавшие их фигуры.
Потускнело светило, поднимающийся всё выше ураган нес с собой вкус пепла и смерти. Он вытянул воздушную опору из под крыльев-рук, и девушка-птица сорвалась вниз, провалилась в самую пучину неистового вихря, кидавшего её из стороны в сторону и вырывавшего светящиеся перья. Она падала всё ниже и ниже в кружащихся потоках воздуха, мнувших и ломавших хрупкое тело.
Небесная круговерть завершилась, на мгновение раздвинув клубящийся полог облаков и выбросив безжизненную фигуру, стремительно летевшую вниз, навстречу необозримым земным просторам, прятавшихся под небесным покрывалом.
Свободное падение навстречу неминуемой гибели продолжалось всего мгновение.
 

Бездыханное тело лежит в зелёной траве. Лёгкий ветерок осторожно шевелит тусклые волосы, всего мгновение назад сиявшие белым золотом. Вокруг неторопливо опускаются лёгкие перья, рассыпающиеся в прах, как только касаются невысоких травинок. Стоит непреодолимая тишина, словно звуков никогда и не было. Небо заволакивают густые тучи, краски отступают, оставляя о себе только воспоминание. Мир погружается в густеющую мглу.
Снежно-белая кожа на лице сереет и трескается, высыхает и осыпается на землю. От девушки остаются только кости, но им суждена такая же участь. Они крошатся и распадаются, словно сделаны из дерева, прогоревшего насквозь. Пепел уходит в землю.
На некогда зелёной лужайке остаётся только силуэт рассыпавшегося тела, на котором нет травы. На этом месте её теперь не будет никогда.
 
На окраине травяного моря появляется крошечная фигурка. Она осторожно пробирается, опустив голову к самой земле, выискивая что-то. Невиданное животное подходит к отпечатку и замирает. Смотрит. Ждёт. Следом появляются другие животные, большие и малые, идущие со всех сторон. Ни одно из них не думает охотиться. Они стоят и беззвучно смотрят на это место.
Животные прибывают, их становится всё больше и больше. Они разные, всё до одного.
Вдалеке появляется несколько высоких фигур, они степенно шагают по траве, точно зная, куда они идут. Не испытывая ни тени страха, проходят мимо застывших зверей и опускаются на колени. На лицах неописуемой красоты светятся лёгкие улыбки. Уверенными движениями рук они касаются земли, нашёптывая едва различимые слова на неизвестном никому языке.
Под их пальцами обретает очертания фигура, повторяющая точь-в-точь очертания рассыпавшегося в прах тела. Всего на мгновение тонкий луч светила пробивается сквозь полог облаков и касается лежащего на боку творения. На земляном лице открываются огромные глаза, наполненные изумрудным сиянием.
Но это не то лицо. Серо-бурого цвета кожа исполосована морщинами и шрамами, сухие губы потрескались. Сильные руки помогают новорожденной встать, омывают её ледяной водой и закутывают в тёмно-зелёный плед. Стоящие вокруг звери, не отрывая  взгляда, смотрят на старуху, которая появилась на свет всего мгновение назад.
 
Она осторожно делает шаг. Под её ногами не сминается ни одна из травинок, которые вновь наливаются зеленью. Она улыбается, как не улыбалась никогда, ведь всё её существование теперь наполнено жизнью и любовью, которую подарили просто потому, что она есть.
Отступает мгла, а тёмные тучи рассеиваются, переставая быть преградой для зарождения нового дня, наполненного сиянием светила. Ласковые лучи согревают безмолвное собрание, стоящее посреди изумрудного поля. Величественные фигуры по очереди касаются её руками и начинают таять, растворяясь в воздухе. Они спокойны, на лицах играют улыбки. Они поют о том, что уходят в другой Мир, оставляя этот на попечении других. Тех, кто не пришёл в нужное мгновение к этому месту.
Старуха делает несколько шагов к полупрозрачным странникам, протягивает им руки в знак прощания. На её лице тоже играет улыбка, но она полна грусти. Одно мгновение — и об ушедших остаются только воспоминания и тёмно-зелёная фигура в окружении зверей.
 

С громким воплем из травы выскакивают охотники и метают тяжёлые дротики в беззащитных животных. Сгрудившихся вокруг невидимой для бессердечных фигуры зверей охватывает паника, они пытаются бежать, но топчут друг друга и падают под ударами копий. Зелёную траву густо заливает алая кровь. Неистовая резня длится всего мгновение. Успевшие спастись бегут, не разбирая дороги, жертвы беспомощно умирают, а для охотников, опьяневших от запаха крови, начинается погоня.
 
По ткани пледа расползаются тёмные пятна, на лице женщины видны бордовые капельки. Она с ужасом смотрит на происходящий вокруг неё танец смерти, в её глазах наливается рубиновым огнём ненависть.
Пламя вырывается наружу, испепеляя тёмно-зелёное полотно и траву вокруг, тела терзающихся в агонии зверей, настигает бегущих охотников и их жертв. Всё зелёное море, ставшее всего мгновение назад колыбелью, за мгновение превращается в выжженную пустыню, над центром которой парит фигура, полускрытая всполохами огня и едким чёрным дымом.
Этот кокон пульсирует и меняется, словно внутри него рождается что-то новое, неведомое ранее. Вокруг него тоже происходят изменения — обожжённая земля движется, закручивается в спираль и поднимается столбом. С оглушительным хлопком огненная сфера гаснет, гаснут и все зарева вокруг.
На восставшем из земли пьедестале стоит женщина, с чёрной, как смола, кожей и рубиновыми глазами, в которых играет пламя. За спиной у неё огромные черные крылья. Она не молода и не стара, у неё нет возраста. Все, что есть в ней — горящая ненависть.
 

Она взмывает в небо, погубив место своего рождения и перерождения, и несётся вперёд, уничтожая своей ненавистью всех, на кого падёт её тень. Там, внизу, живут те, кому оставили этот Мир, но они не достойны его. Они должны быть уничтожены, чтобы этот Мир мог существовать. В её пылающих глазах видятся отражения неисчислимых армий, идущих на бесчисленные войны, смысла в которых нет и быть не может, как и во всём существовании этих ничтожных тварей.
Мгновения несутся за мгновениями, гремят сражения, слышатся вопли умирающих. Целые народы исчезают, истребляя друг друга. Мир бьётся в огненной агонии, утопая в крови. И над всем этим парит Она. И смеётся. И нет ничего ужаснее этого смеха.
 
Среди бордово-чёрных столбов дыма поднимается к небу один светлый. Сквозь грохот и вопли пробивается тонкий голос, полный скорби и горя.
Негромкая погребальная песня поднималась вместе с белёсыми клубами, провожая в последний путь дорого сердцу. Может любимого, может родственника.
Чистый, словно горный ледяной поток, голос трогал за потаённые нити и усмирял горящую ненависть к низшим существам, ведь он говорил о том, что не все они бездушные. Чёрная фигура с огромными крыльями спустилась вниз, коснувшись земли позади поющей около погребального костра девочки. Малышка шмыгала носом и размазывала крошечными ручками по лицу слёзы, оплакивая родителей и братьев, которых убили во время набега полчища проклятых разбойников. Голосок дрожал и прерывался.
 
Позади послышался треск и на плечи девочки легли нежные ладони с длинными пальцами. Она испуганно обернулась и увидела Её.
Это была женщина со снежно-белой кожей и прозрачными крыльями из золотистых перьев, одетая в лёгкую накидку из тёмно-зелёной ткани. Светлые волосы, сияющие белым золотом, сбегали на плечи, словно охваченные негасимым пламенем, а в глазах переливались живым светом изумруд и топаз, рубин и сапфир. Величественно улыбнувшись девочке, она прошла мимо и вспорхнула на костёр, который тут же вспыхнул высоко вверх радужным сиянием, после чего осыпался и рухнул, сменив пламя на разноцветный дым.
Внутри дымного столба стали различимы фигуры. Посреди пепелища стояли ошарашенные родители и братья девочки. Всего одно мгновение — и они утонули в объятьях друг друга.
 

Видение растаяло, обернувшись узором паутины на потолке. Человек лежал на спине и не мог пошевелиться. Дыхание его было частым и прерывистым, на лбу выступила испарина, а ладони с ужасающей силой вцепились в простыню, прорвав её пальцами. Глаза были широко распахнуты и неподвижны.
В голове грохотом отдавались едва понятные слова, стараясь как можно скорее спрятаться в глубинах памяти. Воспоминания об увиденном сне покрывались дымной пеленой и таяли, словно весенний снег. Дыхание приходило в норму, сведённые судорогой пальцы разжались. Человек моргнул, вздрогнул. Оцепенение прошло, и он сел на кровати.
Через несколько минут он встал и нетвёрдой походкой подошёл к окну.
По стеклу сбегали последние капельки  закончившегося только сейчас дождя. Умытое им небо очищалось от туч, наливаясь синевой. Бойкий  луч Мирроу прорвался сквозь расползающиеся хмурыми клочьями облака и зажёг в небе потрясающую яркую радугу.
Человек распахнул окно и в комнату ворвался свежий ветер, неся с собой ароматы гор, леса и мокрой земли. Закрыв от наслаждения глаза, человек увидел перед собой лицо женщины потрясающей красоты. Переливающиеся самоцветами глаза смотрели прямо внутрь, в самую глубину души. Голос, звонкий, словно поток воды, и чистый, как утренний бриз говорил слова, но понять их было нелегко.
«Вам даны величайшие силы этого Мира, вы способны повелевать стихиями. Но вы, смертные, стали забывать, что у всего в этом Мире есть две стороны — только вам решать, какой стороной управлять. Каждая из них — несоизмеримо могущественна и способна изменить всё на свете. Но только познав обе, ты найдешь гармонию внутри себя. Всему своё время и место, не поддавайся только одной из сторон — они обе губительны. Ты видел, сколько раз они губили меня».

 

Автор:   -Ich-