Линии невероятности

Странная картина могла бы открыться случайному путнику, вздумай он забрести сюда, в край гранитных кряжей и выжженных огнем земель. Под древним поседевшим небом, истекающим багрянцем заката, меж каменного крошева сидели двое – человек и магмарка. Начищенные до звездного блеска мечи отложены в сторону, словно они ни есть величайшая ценность воина ежедневно сражающегося за свою жизнь, пластины броней повисли на небрежно расстегнутых перевязях.
Он показывает ей цветок необычайной красоты, рассказывает о нем, а когда не хватает слов, помогает себе жестами. Как так? Почему? Злейшие враги…

Это случилось несколько лет назад – почти вечность для мира, раздираемого войнами, для мира, где каждый день как целая жизнь. Как и каждый подросток любой расы, магмарка была неутомимым исследователем, в погоне за знаниями и впечатлениями забредала все дальше и дальше от родного города, пока не оказалась на безжизненном плато среди суровых скал. И тут не было старших, которые бы отбили разъяренного пса, напавшего на нее, не было вообще никого, кто мог бы указать дорогу… только бешеные глаза слуг хаоса и голодное клокотания, доносящееся из их глоток. Спасая свою жизнь обезумев от ужаса, она бежала быстрее ветра, пока не упала, поскользнувшись, в небольшую расселину у подножия каменного столпа. Скатившись кубарем вниз, она врезалась во что-то мягкое, то что-то заорало от боли и страха. Одновременно отпрыгнув в разные стороны, они уставились друг на друга, пытаясь разглядеть пришельца, сквозь сумрак пещеры.
- Shil, - услышал подросток.
- Na gapa,- донеслось до магмарки из темноты.
Они сцепились, как два волчонка не поделивших кусок мяса, толком не обученные воинскому искусству, они царапались, душили друг друга и пытались скрутить противника, пока снаружи не раздался леденящий душу вой и в узкий лаз не просунулась зеленая когтистая лапа, царапая камни, пытаясь нащупать живое существо. Оба подростка шмыгнули в дальний угол, спасаясь от ужасных когтей, да так и застыли. Оба понимали, что драться бесполезно, когда шансов выбраться у них нет. Они были просто детьми, испуганными, голодными, потерявшимися вдали от дома.
Прошли сутки. Они так и сидели, забившись в угол пещеры и боясь выглянуть наружу. Терзаемый голодом, мальчик вытащил из заплечного мешка краюху хлеба и поломал ее на две части, предложив товарищу по несчастью, голод и опасность всех уравняли. Он накормил ее и тем самым помог продержаться двое последующих суток, которые они провели в холодной каменной ловушке. Она же, в свою очередь, согревала его теплом лавы, текущей в ее венах, продрогшего человека.
К концу третьего дня снаружи донеслись звуки битвы – лязгали мечи, уносились в небо слова заклятий и крик победы приветствовал вражескую кровь. В пещерный лаз просунулась голова седеющего магмара:
- Ашива, ты тут?
- Дядя?- магмарка не поверила своим глазам.
-Слава Стриагорну! Мы нашли тебя! Я уже, было, отчаялся, думал, подвел покойного брата – не сберег его единственную дочку. Выходи скорее!
Ашива обернулась в темноту, где в углу сидел незамеченным ее товарищ по несчастью, и прижала указательный палец к губам «Тихо», потом подмигнула ему и полезла наверх. Уже у самой поверхности, она обернулась и помахала ему рукой. Путь свободен, выходи, как мы уйдем подальше.

Что-то изменилось в них обоих с того момента. Воинская наука постигалась холодным разумом, а не жаждой крови, так как отныне оба знали, что кровный враг такой же живой, как и ты, у него есть чувства. он думает, страдает, ищет свою правду…
Каждые две недели они приходили в дальний конец плато, где не было ни зверей, ни чужих любопытных глаз. Они учили друг друга своей речи, порой часами не зная, как объяснить то или иное слово, смеялись над чудаковатым произношением друг друга. Иногда они брали с собой какие-то вещи каждый из своего мира.
Поразительная черная лилия, вырезанная искусным мастером из обсидиана – вулканического стекла – открыла человеку глаза на то, что магмары вовсе не каменные истуканы, что их опаленный, пугающий своей темнотой мир по-своему прекрасен, словно вечные сумерки перед рассветом. Мудрость их велика и непреложна, как и всякая простая, но сильная своей древностью материя.
Ашива часами могла рассматривать маленькие хрупкие статуэтки и инструменты, поражаясь яркости красок, рисуя себе мир людей, которого никогда не видела, яркий, прекрасный и удивительный, с невиданными бабочками, сочной травой, голубым небом.

Ашива вертела в руках небольшую мисочку, украшенную хитрым резным орнаментом, Тайфо поглаживал ее огненные волосы, запустив в них руку, он рассказыва о том, что этот узор своеобразный рассказ о битве и воинах:
-… в сущности наши верования и культуры не так уж различны, правда? Я никак не пойму, почему перед лицом Хаоса наши расы не сплотятся, а продолжают выяснять старые обиды уже безо всякого суда и следствия. Вот мы же с тобой смогли преодолеть этот барьер…
- Мы скорее исключение, милый. Разве что рассовать всю молодеешь попарно в пещеры и приставить по гунглу сторожить, тогда может что и выйдет.- Она замолчала на какое-то время, задумчиво глядя на горизонт.
- Тайфо, я должна тебе кое-что сказать…
Ашива не успела договорить, как из-за мола, наваленного камнями, раздалось лязганье и ругань. С двух сторон к ним приближались группы людей и магмаров. Отступники вскочили на ноги, прижавшись спинами друг к другу.
- Вот они! Держи их! ПРЕДАТЕЛИ!!!- летело со всех сторон. Объяснять было бесполезно… оба синхронно извлекли мечи из ножен и встали в боевые стойки…

Никогда еще не видел мир такого – человек и магмарка, бьющиеся со своими и с чужими. Они защищали не жизнь, они защищали мечту. До последнего дыхания, пока сталь звенит в руках…
Трое в тяжелых доспехах сбили Тайфо и тут же связали, прорычав что-то о суде за предательство. Ашива, подкошенная заклятиями отравления, уже не могла поднять меча, рухнув на камни, она нашла его взглядом, он рвался помочь ей, но не мог. Перед глазами плясали разноцветные круги, еще чуть-чуть и яд сделает свое дело. На последнем дыхании с ее губ сорвалось: «… сказать… ты станешь отцом…».

Автор: Sauriva