|
Старое, конкурсное, недооценённое
Придя в этот героический мир, он выбрал для себя исключительно изысканное и стильное имечко – Гурман. Мечтал сделать блестящую военную карьеру, дослужиться до относительно высокого звания (хотя бы до мастера войны), купить роскошное поместье и зажить широкой и разгульной жизнью щедрого и гостеприимного богача-аристократа – с ежедневными пирами и турнирами… по поеданию деликатесов.
Однако друзья-соратники называли его просто Обжорой, нахально смеялись над его заветными мечтами и считали чокнутым лунатиком (или правильнее сказать – мирроутиком) не от Фэо сего.
Едва появившись в Чернаге, он умудрился порвать своё первое кожаное обмундирование – куртка не сошлась на его объёмистом брюхе, а поножи не долезли даже до середины не менее объёмистого зада. Торгор, приготовившийся было произнести свою обычную торжественную речёвку – о том, как сердце его радуется при виде столь бравого рекрута, – увидев перед собой толстяка в распахнутой кожанке и спущенных почти до колен поножах, с досады плюнул прямо в расщелину с лавой, тем самым поднял огромное облако горячего пара и едва не сварил в нём заживо и нерадивого новобранца, и самого себя. Приказал оруженосцам помочь новому защитнику Хаира облачиться в уже на ладан дышавшие доспехи. И отправил его, как и полагалось далее по квесту, с ведром лавы в руке, поднимать раненных ополченцев. Новобранец и бросился бы выполнять приказ… Если бы не букет вкусных ароматов, донёсшийся с солдатской кухни и раздразнивший его голодный желудок. Ни о чём больше не думая, Гурман направился туда – не выпуская из руки ведро с магмой.
Уселся возле котлов с супом из кодражьих потрохов и медово-клеверной кашей и с таким аппетитом взялся поглощать их содержимое, что уже полчаса спустя от обеда, приготовленного на весь чернагский гарнизон, не осталось и крошек… Насытившись, Гурман с минуту блаженно улыбался, чувствуя себя несказанно счастливым, будто во дворце у Шеары… И только звон командирских доспехов и грозный бас вождя спустили… Нет, безжалостно сбросили счастливца с вышних сфер в грешный, хоть и чудесный Фэо:
– Три нар-р-ряда вне очереди, р-р-разгильдяй! На пост бегом мар-р-рш!..
Внеочередные наряды (дежурства, вахты) иногда превращаются из сурового наказания в возможность сладко вздремнуть прямо на посту. Гурман отложил в сторону уже остокрэтсившие ему копьё и щиток, уселся поудобнее, расстегнул тесную кожанку, прислонился к деревянной сторожевой башенке и погрузился в сонные грёзы. На какой-то миг мелькнуло перед глазами странное видение – вражеский разведчик в зелёных доспехах. Пока горе-часовой пытался сообразить, сон это или явь, тяжёлый удар уложил его навзничь. Лазутчик из Огрия нахально перешагнул через бесчувственное тело, воровато огляделся по сторонам и устремился к местному банку – в надежде набить рюкзак бриллиантами…
Куда попадают после смерти магмарские вояки-неудачники – трусы, дезертиры, лентяи, слюнтяи, растяпы, головотяпы? В ад? Если бы! Они оказываются здесь, в этой громадной мраморной пещере, уставленной кухонной мебелью и увешанной кухонной же утварью.
Гурман с недоумением осмотрел и ощупал (даже несколько раз ущипнул) себя, снова потеряв грань между грёзами и явью. Он, внезапно и значительно похудевший, в надетом поверх кожаного шмота чёрном фартуке и увесистых кандалах на руках и ногах, стоял в шеренге таких же «штрафников» перед массивным столом. А за столом, важно и властно скрестив на груди тяжёлые ручищи, возвышался… огрийский воевода собственной персоной! И не в латах, а в золотистом поварском кителе!
– Отвоевались, Аники-воины?! – разнёсся по каменному залу его насмешливый бас. – Сейчас вам предоставляется последний шанс вернуть себе свободу! А вместе с ней – почётное право на ношение доспехов и оружия! За полчаса вы должны будете приготовить блюдо по моему рецепту. Рецепт этот вам ещё надо будет отыскать: он спрятан где-то в Уирголде, под каким-то каменным постаментом. Вам надлежит пробраться туда, найти его, прочесть (а он написан по-огрийски!), собрать все необходимые ингредиенты и приготовить его! Как вы проберётесь туда незамеченными и как вывернитесь из лап моих бойцов – это уже ваши проблемы! Не справившиеся с поставленным заданием будут отправлены на съедение великому Белому дракону! А он уже изрядно проголодался и жаждет новой поживы!..
Услышанное заставило свалиться без чувств двух пленников, а грозный рёв Эрифариуса, подтверждающий слова людского военачальника, уложил в обморок ещё пару таких же слабаков. Но Гурмана среди них не было. Стискивая зубы и кулаки, кипя от досады и злобы, он всё ещё стоял в поредевшей шеренге…
– Перед стартом вы должны торжественно поклясться, что не свернёте с намеченного маршрута, никуда не спрячетесь и не сбежите! Клятвопреступники будут пойманы и преданы позорной смерти – их заживо сгноят в колодце с мокрицами!
– Клянёмся пресветлым именем Шеары не сворачивать с проложенного пути и не нарушать данного слова – пролепетали пленники высветившийся перед ними на стене текст торжественного обета.
– Время пошло! – гаркнул Дамирус.
И оставшиеся на ногах пленники рванулись выполнять полученное задание. Никто из них раньше не бывал на вражеском материке. И, едва высунувшись из этой адской кухни, они были замечены и схвачены огрийскими патрульными.
Гурман с ужасом смотрел, как валят на землю и вяжут по рукам и ногам его друзей по несчастью. Осторожно, боясь даже вздохнуть лишний раз, он выбрался наружу. Разгорячённые ловлей инорасовых братьев по разуму часовые не сразу заметили ещё одну потенциальную жертву. А когда увидели, было уже поздно – магмар быстро и ловко (не ожидал от себя такого!) перелез через крепостную стену О'Дельвайса.
– Ану стоять, обезьяна краснорожая! – понеслись ему вслед вражеские крики. – Держи, держи макаку хаирскую! Живьём брать гада!
Вслед беглецу засвистели стрелы и жёсткие, колючие арканы. Но он уже был далеко.
Оба горячих магмарских сердца бешено колотились в груди, от возбуждённо забурлившей в жилах магмы бросало в жар, однако разгорячённый боец уже не обращал на это внимания. Перед его глазами стояла карта вражеского континента с маршрутом, который ему надлежало преодолеть. Сейчас он будет в Виригии, а там уже немного полегче. Туда часто наведываются свои – разведчики и налётчики из Хаира! Авось прикроют, отвлекут на себя внимание людишек!..
Злобное рычание матёрого пса-демона прервало его лихорадочные раздумья и заставило на мгновение оцепенеть. Он, безоружный, в истрёпанных кожаных доспехах, да ещё и в кандалах, наверняка не выдержит схватки с эти мохнатым чудищем! И из груди несчастного само собой вылетело отчаянное, надрывное, слезливо-жалобное:
– He-e-elp! He-e-e-elp!
Этот зов о помощи одинаково звучит и на людском, и на магмарском языках. И он одинаково понятен воинам обеих рас. Он означает, что присный твой попал в беду и нуждается в немедленной помощи…
Наперерез разъярённому псу-великану бросились несколько бродивших поблизости охотников. Гурман счёл благоразумным не показываться им на глаза и стремительно помчался дальше. Пока его спасители сообразят, что избавили от верной гибели не своего собрата-человека, а затесавшегося на огрийские земли магмара, он будет уже далеко…
Вот она, Виригия! Всё ещё вражеская территория! Но рокот Баллаурского океана и ласковый бриз подействовали на пленника будто выпитые эликсиры жизни. Казалось, его Родина совсем близко – всего лишь на противоположном берегу! А разнёсшийся по припортовому округу лязг доспехов, звон клинков и свист стрел ясно свидетельствовал – свои рядом! В порту высадился немалый магмарский десант, и уже разгоралась Великая битва. До сотни бойцов с обеих сторон сошлись в жестокой схватке.
– Шеара вам в помощь, братья! – прошептал Гурман, прослезившись от радости и гордости за земляков и от обиды, что не сможет сейчас встать в бою бок о бок с ними (его сковывали по рукам и ногам не только кандалы, но и клятва).
В пылу боя никто не заметил странного и жалкого магмаришку в чёрном фартуке, кожанке и оковах. И он поспешно юркнул в соседнюю локацию.
В Уирголде было удивительно тихо. Только иногда в тигрятнике пощёлкивал бич дрессировщицы Арники и звенел её бодрый голосок:
– Алле-ап! Ап! Молодцы! Красавцы мои белоснежные!..
Гурман снова застонал от досады. С каким удовольствием он бы сжёг сейчас этот рассадник зла, где выращивают живое оружие против его народа – свирепых боевых тигров!.. Но сейчас он вынужден был думать совсем о другом – о достижении поставленной перед ним цели.
До ушей чужеземного бродяги время от времени доносились приглушённый рык пхаддов и скрип древней, бродивших где-то поблизости. И от этого рычания у него, безоружного пленника, заложника данной им клятвы, магма застывала в жилах.
Нет, не обращать внимания на эти страхи и не думать о них! Вырывая онемевшими руками густую и колючую траву, он расчистил место вокруг едва приметного маленького постамента и с трудом поднял тяжеленную каменную крышку… Вот он, заветный рецепт! На непонятном, вражеском наречии!
Гурман вытащил из кармана чудом уцелевшее маленькое зеркальце, поднёс его к пергаменту и отразившиеся в волшебном стекле мудрёные закорючки превратились во вполне понятные магмарские буквы…
Дамирус с аппетитом поглощал поднесённый ему на золотом блюде маринованный в ишмойевом соку кодражий окорок с гиамбировым пюре и душисто-острым соусом из невзрачника и жасмина. Оприходовав почти всё блюдо, довольно крякнул и огласил желанный вердикт:
– Справился с заданием! Герой!.. Свободу пленнику! Проводить его до Хаира со всеми почестями и передать из рук в руки воеводе Гидверу для награждения!..
– Э-э-э! Краснорожий! Ты заснул или сдох?!
Это всё ещё сон, бред или уже явь?! Бестолковый огрийский лазутчик, только что утащивший из чернагского банка мешок бриллиантов, затеял нелепую браваду. Нагло уселся возле оглушённого часового и отвесил ему щелчок по лбу. И тут же вздрогнул и жалобно захрипел, когда цепкие пальцы магмара тисками сдавили его горло…
Торгор с изумлением таращился на недавнего неумелого вояку, приведшего к нему связанного вражеского шпиона. И на отобранную у врага торбу с бриллиантами…
– От имени командования объявляю благодарность отважному рекруту Гурману и поздравляю его с успешным началом славного пути по военной тропе! Да славится его имя по всему Хаиру и да завяжется узлом язык у всякого обозвавшего его Обжорой!.. О! Што ш моим яжиком?!! Я же не шебя имел в вижу! Жажвяжите жади Шеажи!..
|
