|
***
Колокола Дартронга сегодня звонили как-то необычно – мрачно, заунывно, печально. Над Ареной были приспущены багровые флаги с чёрным драконом, а у воеводских покоев выставлен усиленный караул. Гидвер, грозный воевода земли Хаирской, чьё имя столько лет наводило ужас на огрийцев, лежал при смерти, готовясь отойти в иной мир… В который из миров? Этого не мог знать никто. Скорее всего в Вайфар или Валгаллу – посмертные пристанища героев…
По столице ползли тревожные разговоры. Воины и воительницы судачили о причине недуга, так внезапно и так тяжело поразившего их вождя:
– Говорят, вино отравленное ему подали вчера за обедом. Выпил кубок и начал угасать – медленно, час за часом, в жутких муках!
– Да какое там к крэтсам огрийским вино?! Я своими ушами слышала, как моя соседка своими глазами видела, что зять её кума рассказывал свату деверя…
– Короче!
– Короче, ему кто-то в опочивальню живого королевского скорпиона загнал!
– Что за чушь?! Гидвер не смог со скорпионом справиться?! Не смеши мои поножи!
– Да ей-Шеаре! Чтоб мне век человечьих скальпов не видать!.. Скорпион-то был непростой! Зачарованный! Ты его хоть мечом, хоть топором, а ему хоть бы хны!..
– И кто же это решился на такое?
– Известно, кто! Соседушки наши разлюбезные с Огрия! Коли людишки чего замыслят, добра не жди! У них – одни пакости на уме!
– Как же мы… без него? Что же теперь с нами будет?
– Да уж, ничего хорошего! Пропадём, как мокрицы Уицы на жаре!..
Всегда бодрые, глядящие свысока на все опасности хаирские вояки уныло повесили носы.
Кто же теперь возглавит могучую магмарскую рать? Кто, вскочив на мощного церрадора и воздев к мрачным небесам боевой штандарт, поведёт хаирцев к новым победам?! У входа на Арену стояли, как никогда задумчивые и мрачные, давние воеводские соратники, вдоль и поперёк исходившие под его началом просторы земные и подземные, – Торгор, Онуфир, Норий… Кому-то из них придётся принять из ослабевших рук военачальника золотой жезл и взять на себя всё бремя верховной военной власти!..
– Ну, надумали? – Веркирий, властно постукивая посохом, подошёл к командирам. – Кто? Кто из вас?..
В ответ – молчание и нерешительное пожимание плечами.
– Эх, вояки! – презрительно скривился старейшина. – Не был бы я таким старым да дряхлым, сам взялся бы армией командовать! Без лишних размышлений! А вы – молодые, здоровые, крепкие… Не стыдно вам, а?
– Мы тут подумали немного… – осторожно забормотал Торгор.
– И надумали с крэтсов зуб! – насмешливо бросил Веркирий. – Ну, излагайте свою выдумку!
– Послать гонца к Чёрному Рыцарю. Пусть он нас ведёт…
– Ага! Он вас и приведёт – прямо Эрифариусу в пасть! Совсем умишками тронулись, что ли?!
– Ну тогда – к Хью или к Финко!
– Ещё умнее! Давайте уже тогда сразу к шуту этому… Как его? Смурри! Маршируйте к нему, преклоните колено и… Так, мол, и так – будь нашим воеводой, а то у нас духу не достаёт!.. Хватит! Видно, мне придётся на двух должностях посидеть, пока у вас мозги не прояснятся! Сам жезл возьму! Тряхну стариной! Разъезжайтесь по местам службы, умники! И смотрите мне: дисциплину держать крепко, глупые слухи и панику пресекать на корню и самим духом не падать! Даст Шеара, не пропадём!
***
– Значит, решилась всё-таки? – Гидвер приподнялся в постели, опершись на локоть, и осторожно провёл тяжеленной мускулистой ручищей по ярко-рыжим пышным кудрям любимой. – Хорошо подумала? Не раскаешься потом?
Магдалена гордо вскинула голову, стараясь сдержать набежавшие слёзы:
– Я уже давно мечтаю об этом! Каждый день, когда вижу перед собой похотливые пьяные рожи твоих вояк! Хоть полночь, хоть за полночь – ломятся ко мне, пропитые, наглые, грязные, измазанные ядом монстров, человечьей кровищей! Швыряют серебро на стол, валятся на мою постель прямо в латах и сапогах! Подавай им любви да ласки!.. Зверьё дикое! Да что они понимают в любви?! Что они видели в своей никчёмной жизнёнке, кроме драк нескончаемых?! И ведь знают же! Знают, что я – твоя! И… И всё равно…
Не могла больше сдерживаться. Обхватила трясущимися руками его широченные плечи и зашлась в горьком рыдании.
– Ну… Ну… Ну почему-у? Почему мы не можем с тобой, как все?.. Стать перед алтарём со счастливыми улыбками, поклясться друг другу в вечной верности перед взорами богов? И жить душа в душу до конца дней? По… Почему?
– Ты же понимаешь, кто я и кто ты… Насмеялись над нами боги – неведомо за какие прегрешения. Поставили на разные ступени и связали любовью крепко-накрепко. Будто в издёвку. Ты представляешь, что произойдёт, если мы с тобой у всех на глазах рука об руку пойдём к алтарю?! Меня проклянёт весь Хаир – от Веркирия до последнего пахаря! Я уже не говорю о богах – они нас обоих за такое смертными проклятьями засыплют! И весь мой род знатный из могил поднимется, чтобы плюнуть в глаза беспутному потомку-отщепенцу! Эх! А была бы ты хотя бы простой воительницей-дворяночкой – как, скажем, Сайша… Мы бы и горя не знали. Ни от кого не прячась, пошли бы к обряднику, честно освятили бы наши узы да и зажили бы вместе – как законные супруги!.. Но, видно, нет у нас с тобой другого выхода! Сегодня в полночь встречаемся на площади Огня. С обрядником я договорился насчёт тайного венчания. Раскошелиться, правда, пришлось изрядно… Да гунгл с ним! Для меня золото – пыль! Обвенчаемся по всем канонам, сядем к Сеймуру на судно и – прочь отсюда на все четыре стороны! Искать нас не будет никто. Я нарочно велел распустить по Хаиру слухи о своём тяжком недуге. И для всех магмаров я уже почти мёртв, а ты пропала без вести!..
– А куда поплывём?
– Не знаю. Куда попутный ветер понесёт… Не всё ли равно, а?
– А как же всё твое это?.. Войско, слава, репутация, долг перед Родиной?..
– Хватит с меня! Навоевался! – Гидвер резко сбросил с себя одеяло из мягкой шкуры саблезубого тигра и поднялся с постели – здоровый, сильный, неуязвимый ни перед зубами и когтями монстров, ни перед вражьей сталью, ни перед ядом. Подхватил на руки любовницу и закружился вместе с ней по опочивальне. – Сколько себя помню – только и делаю, что мечом машу! Поперёк глотки стоит эта служба растреклятая! Довольно уже! Бросаю всё к Гурральдиевой матери и мчусь с тобой хоть на край света! Далеко-далеко, где нас никто не знает! Со мной не пропадёшь! Силушкой меня боги не обидели – я и Корра одной левой придушу! Заживём вдали от всех – от моих бестолковых вояк, от военачальничков этих надутых, от глупых сплетен и пересудов, от этой войны нескончаемой! Ну имеем мы право на простое магмарское счастье, в конце концов?!
Магдалена утёрла слёзы и, радостно заулыбавшись, прижалась к нему.
***
– Стой! Кто идёт?
– Свои…
– Пароль?!
– Где магмары, там победа!
– Где людишки, там беда! Здравия желаем!
– Здорово, молодцы! Как обстановка? Не видать вражьих диверсантов?
– Никак нет. Пока всё тихо. А... А это и правда вы? А тут слух прошёл, будто вы при смерти лежите!
– Ты же мне здравия пожелал – вот я и выздоровел! – засмеялся воевода. – Это была лишь военная хитрость, уловка для отвода вражьих глаз. Пусть на Огрии подумают, что я и впрямь богам душу отдаю. Пусть потеряют бдительность, расслабятся... И вот тут-то мы их и возьмём за горло! Уразумели?
– Так точно!
– А что это за возня у Сеймура на судне?
– Да кто знает? Мы в морском ремесле не сильны. Он день и ночь там возится со своими парусами да канатами. Что-то постоянно смолит, штопает, узлы вяжет… Может, утром плыть куда-то собирается…
– Ясно. Отправляйтесь на свои посты и глядите в оба! И ещё: меня и моего спутника вы здесь не видели! Если кто-то будет спрашивать, с кем говорили, скажите, что какие-то двое вояк спьяну заблудились. Я готовлю секретную операцию, знать о которой пока что никому не положено. А болтать о ней – тем более. Понятно?!
– Так точно!
– Кругом марш!
Патрульные, звякая латами, исчезли в предрассветной мгле. И уже не видели, куда направились воевода и его спутник. То есть спутница. Магдалену, облачённую в дорогие доспехи и закутанную в длинный плащ, сейчас невозможно было узнать. Да ещё и в такую тёмную пору!..
– Здорово, волчище морской! – Гидвер и его теперь уже законная супруга поднялись на борт Сеймурового корабля. – Готов к отплытию?
– Готов! – угрюмо буркнул моряк. – Железяки свои можете снять – тут они вам без надобности.
– Ну-ну! Полегче! – одёрнул его знатный пассажир. – Эти железяки магмой моей сто раз политы и рунами священными укреплены!
– А мне плевать! – отмахнулся моряк. – Кто ты такой теперь, чтобы на меня голос поднимать? Бродяга без имени, роду, племени! Гляди, как бы не ссадил вас обоих на берег да крик не поднял!
– Ну-ну, будет! Давай, капитан, командуй! Что делать-то?
– Железо своё с себя стащить и убрать подальше! Отдать швартовые! Подобрать грот-брамсель!
– Чего отдать? Какой ещё рамсель, ёксель-моксель?!
– О-ох! Ну послали мне боги команду! Марш в каюту, чтоб я вас не видел, мазурики сухопутные! Сам всё сделаю! Отплываем!..
Судно от носа до кормы забелело парусами. Плавно снялось с якоря и легко заскользило по водной глади, повинуясь воле лёгкого утреннего бриза и сердитого морехода, уверенно перебирающего штурвал крепкими жилистыми руками. Навстречу разгоравшемуся рассвету. Навстречу счастью двух магмаров-беглецов, отправляющихся в неведомое далёко… В свой долгожданный, казавшийся несбыточной мечтой медовый месяц. Хотя почему месяц? Вся жизнь их отныне будет сладка, как мёд! Они будут жить лишь друг для друга, не беспокоясь больше ни о ком! Гидвер и Магдалена, сбросив доспехи и обнявшись, стояли на палубе и смотрели слезящимися от радости глазами в подёрнутую лёгким голубым туманом океанскую даль. Уже не думали ни об угрюмом ворчуне-моряке, ни о возможных предстоящих невзгодах… Не об этом хотелось им думать! Впереди – свобода! Воля вольная! Прочь все тяготы прошлой жизни! И саму эту жизнь с её мелочными дрязгами – прочь!
***
– Ваше превосходительство! Вы велели разбудить вас до рассвета…
Сладко спавший воевода вздрогнул, открыл глаза и отказался им верить. Он – дома! В своей опочивальне, увешанной красным оружием и устеленной шкурами заморских чудовищ! А перед глазами маячила до тошноты знакомая и настолько же опротивевшая глупая физиономия оруженосца.
– Где я?!!
– Так это… Дома у себя…
– А… А где?.. – воевода оглянулся по сторонам заспанными глазами.
– Так это… Госпожа Магдалена ещё вчера от вас ушли… Ночевать не стали…
– Так-так… А зачем я приказывал меня будить в такую рань?
– Арестованных допросить собирались…
– Ох, гунгл меня подери! Зачем же я вчера пил весь вечер?! Всё из головы вылетело напрочь!.. А ну-ка напомни, что там за арестованные? Чего натворили-то?
– Пятеро наших бойцов в Ментали пьяный дебош учинили. Дом госпожи Магдалены чуть в щепки не разнесли! Целой толпой к ней нагрянули да любви потребовали для всех сразу!
– Ну… Големовы пасынки! Сейчас я им столько любви надаю, что и не донесут! Подавай одеваться!
***
– Смир-р-рно! Ор-р-ружием честь!
– Отставить! – воевода медленным, тяжёлым шагом сошёл с крыльца Арены – заспанный, угрюмый, сердитый. Шагнул к выстроенным в шеренгу виновникам и вперил в них сверлящий тяжёлый взгляд жгуче-жёлтых глаз.– А ну гляну я на вас, герои липовые! В глаза мне смотреть, гунгловы байстрюки! Вы что ж творите, а? Под трибунал захотели?!
– А чего? – робко пробормотал один из проштрафившихся. – После патрулирования имеем право расслабиться…
– Как?! Расслабиться?! Я вас сейчас так расслаблю, что до завтрака не доживёте! Кто вам дал право буянить в доме у честной магмарки?!!
– Да в чём мы виноваты-то? И кто она вообще такая? Путана!
Гидвер почернел от злости, услыхав столь дерзкие речи.
– Она – моя! – гаркнул он громовым раскатистым басом, разнеся эхо по всей площади. – Она – первая леди Хаира, пусть и неофициально! И издеваться над ней я не позволю никому! Сложить оружие! Снять доспехи!
Арестанты молча исполнили приказание.
– Сейчас маршируете в Ментали, склоняете колено перед домом госпожи Магдалены и стоите так, пока она вас не простит! Вы что ж о себе возомнили, бешеных псов пащенки?! Что, напялив латы, уже стали воинами-рыцарями?! Это звание вам ещё заслужить надо! И вбейте в свои мозги, что настоящий воин никогда не поднимет руки на беззащитную женщину, кем бы она ни была! Уяснили, горе-вояки?!
– Так точно!
– Кр-ругом мар-рш!..
Виновники, опустив головы, потопали к городским воротам. Гидвер угрюмо посмотрел им вслед и отправился к себе – досыпать…
О чудо! Они с Магдаленой снова вместе! Рука об руку стоят на палубе Сеймурового судна и смотрят заплаканными от радости глазами в подёрнутую прозрачно-голубым туманом неизведанную океанскую даль… Какой чудесный сон, которому, увы, не суждено стать явью! И какая мерзкая действительность! Эх, если бы можно было совсем никогда не просыпаться!..
|
