Неделя всемирной гуманности, или Долой бюрократию!

Навеяно недавним неудачным походом в один из инстансов, куда я так и не смогла попасть.

***
Глубокую тишину грота нарушал лишь тихий, мерный плеск подземного озера. «Хлюп-хлюп! Хлюп-хлюп!» – мягко журчало оно, облизывая-шлифуя и без того гладкие каменные стены, тёмные утёсы, подгнившие остовы двух полузатонувших кораблей. Спокойствием и умиротворением веяло от этого тихо-мрачного интерьера.
И, как видно, вполне устраивало здешнего хозяина – огромного оранжево-красного спрута, вальяжно развалившегося на выступившем из воды камне и раскинувшего во все стороны непомерно длинные и толстые щупальца, окунув глубоко в воду их свисающие концы. Гурральдий Корр любил тишь. Век лежал бы вот так на этом утёсике или плескался бы в прозрачной водичке! Но, видать, не судьба! Как же, полежишь-поплескаешься тут, когда в твоё обиталище что ни день ломятся вооружённые двуногие горлопаны, орут, трясут оружием, швыряют в тебя то мороков, то какие-то свитки, после которых или едва шевелишься, или с какого-то рожна начинаешь бить самого себя! То слизь твоя нужна этим хамам, то щупальца свои им отдавай! Сколько же ещё терпеть это варварство?! Куда только небожители смотрят?!
– Шлёп-шлёп-шлёп! – до боли, до скрежета в единственном зубе противно разнёсся по гроту плеск. К спруту подскакал один из его то ли слуг, то ли помощников – запыхавшийся, тяжело дышащий игуарон.
– Чего тебе? – сердито уставился на него Корр.
– Пред… Предписквание, – еле справляясь с одышкой, проквакал тот и показал объёмистый пергаментный свиток.
Гурральдий спросонок протянул было одно из щупалец, чтобы схватить приношение и бросить его себе в пасть. Но слуга-помощник внезапно и резко спрятал свиток за спину. Что за чертовщина… хумовщина… магмарщина?! Обычно спрут, едва проснувшись, сразу же хватал и проглатывал всё, что ему подносили, мало заботясь о том, насколько съедобны эти предметы, в полной уверенности, что его могучий желудок переварит любую пищу. А тут на тебе!
– Не понял! – сердито уставился он на зеленокожего.
– Я же говорю: предписква… Предписание! Оттуда! – он с какой-то почтительной робостью показал глазами вверх.
Гурральдий удивлённо поднял взгляд, но ничего не увидел, кроме тёмного потолка, густо увешанного полупрозрачными сталактитами, и одиноко порхающего между этими нетающими сосульками шустрого мышонка-атшонка. Недоумённо замотал головой и задёргал всеми щупальцами, чуть не запутавшись в них и не свалившись со своего скромного «трона». И снова недоумённо воззрился на ластоногого камердинера.
– Откуда это – оттуда? С потолка упало, что ли?
– Никак нет! – замотал тот широкоротой башкой. – Ещё выше!
– Да куда ж ещё выше-то?
– Из Небесного дворца! – почтительно прошептал игуарон-лакей.
– Что за чёр… чудеса такие?! Мне казалось, на небе вообще никому до нас дела нет. Они там себе своей жизнью живут, а мы – своей, так как они нам сверху велели… Ну и чего нам делать-то с этим… Как его?
– Предписква… Предписание!
– Ну да, с писанием этим…
– Прежде всего, его нужно прочесть…
– Ну так чести… чти… читай, – спрут тяжело зевнул, прикрыв двумя-тремя щупальцами широченную пасть. Ему, непривычному ко всяким неожиданностям и необычностям, ко всему, что нарушало такой милый его громадному десятикамерному сердцу полумёртвый пещерный покой, уже было не по себе.
Игуарон стал во фрунт, торжественно развернул свиток и чеканным тоном стал оглашать его содержание:
– «В связи с резко возросшим в мире Фэо уровнем грубости и насилия, многократно участившимися случаями вопиющего хамства и взаимного неуважения, пренебрежения и презрения…»
– Как-как? – то ли недослышал, то ли недопонял хозяин грота.
– Начать заново? – угодливо спросил «секретарь».
– Я тебе начну! Читай уже дальше! Может, к концу пойму, что к чему…
– Да… Так на чём я остановился? Ага! «…Мы, Шеара, милостью Верховных богов Владычица мира Фэо, Преемница Аарона Справедливого, Повелительница драконов, Носительница вселенской гармонии, Оберегательница порядка и баланса, Величайшая, Прекраснейшая и Мудрейшая среди всех ныне здравствующих богинь…»
– Да уж, прямо скажем: маловато самокритики! – тихо ухмыльнулся спрут.
– Вы что-то соизволили сказать? – настороженно переспросил игуарон. Ишь ты! Небось только и ждёт, чтобы хозяин богохульствовать начал! Чтобы сразу же настучать на него куда надо. Туда, наверх! И самому занять его место! Не дождётся!..
– Давай-давай, продолжай!
– Слушаю-с!.. Да-с… Ага! «…здравствующих богинь… Объявляем во всём подвластном Нам мире Неделю всемирной гуманности. Повелеваем, приказываем и предписываем всем нашим верноподданным – как разумным созданиям человеческой и магмарской рас, так и существам параразумным, именуемым монстрами, в течение всех последующих семи дней неукоснительно соблюдать правила хорошего тона, быть взаимно вежливыми в любых ситуациях и при любых обстоятельствах, неукоснительно придерживаться чётко установленного и подробно расписанного порядка событий и действий. Нарушителей сего священного предписания, дерзнувших пренебречь Нашей августейшей волей, ждёт суровая кара свыше.

Писано в главном кабинете Небесного дворца,
в 16-м году от сотворения мира сего
собственной рукой
Её Божественного Величества».

– Всё? – зевая, спросил спрут.
– Так точно-с…
– Слава тебе, Гос… – облегчённо вздохнул Гурральдий. – Государыня наша небесная! Если я хоть что-то понял во всём этом… А я никогда так долго не думал всем своим телом – и головой, и щупальцами, и прочими незначительными органами… То… То что ж это получается?! Вламывается, например, ко мне в грот банда вояк, трясёт острыми железяками, швыряется мороками, а я им в ответ на это вежливо раскланиваться должен?! Мол, добро пожаловать, господа хорошие! Не угодно ли отдохнуть с дороги перед нашей неравной дуэлью? Так, что ли? Чего ухмыляешься?!
– Так ведь что главное в любом приказе, повелении, предписании? Создать видимость его исполнения! Только и всего!
– Это как?
– Положитесь во всём на меня, хозяин! – хитро ухмыльнулся смышлёный слуга. – Я ведь ещё ни разу вас не подводил, не так ли? Позвольте мне действовать сообразно сложившимся обстоятельствам!
– Ну-ну! Действуй-действуй, умник!..

***
– Ну чё, вся тима в сборе? Обкаст и моры у всех есть? Заходим в инст!
Пятеро бойцов-магмаров в разномастных сине-зелёных доспехах решительно зашагали ко входу в грот и внезапно остановились в недоумении: широкий проём был загорожен огромным валуном, который вряд ли смог бы сдвинуть с места целый табун боевых зорбов.
– Это чё такое?! – выкрикнул один из пятерых. – Чё за чушь?! Раньше этого не было!
– А если попробовать отодвинуть? – нерешительно пробормотал второй.
– Попробуй! Тут не то, что пупок развяжется – весь лужей по земле растечёшься!
– И чё делать теперь? Мож, другой вход поискать?
– Где?! Под водой, чё ли?!
– А может… Э! Там, в гроте! Есть кто живой?!
В ответ на крик под гигантским камнем странно зашуршал и взрыхлился песок. Из-под валуна вылез, отряхиваясь, игуарон. В очках! И с пергаментным свитком в лапах!
– Что вам угодно, достопочтенные джентльмены? – строго спросил он на самом что ни на есть настоящем хаирском языке. Только с сильным лягушачьим, квакающим акцентом.
(Продолжение следует)

***
«Достопочтенные джентльмены» недоумённо переглянулись.
– Не… Не понял! – с трудом прошипел один из них, поразившись неслыханной наглости говорящего монстра. Где ж это видано, чтобы гигантские лягушки, едва завидев перед собой разумное создание, не бросались на него, намереваясь прикончить, а пытались разговаривать на равных?! С ними, магмарами, венцами божественного творчества! Да что эта жаба о себе возомнила?! – Ты… Ты чё, ваще берега потеряло, квакало зеленошкурое?! Да я тебя ща…
И внезапно осёкся и замер – игуарон ткнул его в грудь крючковатым посохом.
– Если я правильно уразумел ваши намерения, сударь, – снова заквакал он нестерпимо вежливым тоном, – то вы, вместе с сопровождающими вас лицами, собираетесь вызвать на бой Гурральдия Корровича? А есть ли у вас при себе картель, которую я смог бы передать ему?
– Чё-о-о?!!
– Воинам, носящим оружие и доспехи, должно быть стыдно не знать столь элементарных правил приличия! Прежде, чем вступить в поединок с лицом, нанесшим вам оскорбление словами или действием либо же просто вызвавшим у вас личную неприязнь, надлежит отправить ему официальный письменный вызов. И, лишь получив согласие оппонента, прибыть в условленное место и в условленное время, дабы разрешить конфликт с оружием в руках, путём честной дуэли. К тому же, прошу учесть, что мой сеньор – особа весьма важная и глубоко почитаемая в среде параразумных жителей Фэо, которых вы изволите презрительно именовать монстрами. А посему он вправе сам устанавливать время для проведения поединков, а также решать, достоин ли его противник подобной встречи лицом к лицу.
– Да… Да я тебя… По камням размажу! Жаба прыщавая!
– А если вы будете словами или действиями оскорблять должностное лицо при исполнении служебных обязанностей, то навлечёте на себя праведный гнев свыше, от которого вас уже ничто не спасёт. Ибо я сейчас действую не только по приказу моего патрона, но и по августейшему повелению Той, чьё пресветлое имя не упоминается всуе и чья воля священна для всех живущих в этом мире. Достаточно ли вески мои аргументы?
Ошеломлённые вояки молча закивали.
– В таком случае прошу вас внимательно ознакомиться с этим расписанием, предназначенным для посетителей данного грота. Для поединков с воинами разных рас и уровней Гурральдий Коррович установил определённые дни и часы. Также считаю своим долгом заметить, что для визитёров здесь отныне действует чёткий дресс-код, нарушать который не вправе никто. Воители, одетые не по форме и не по уровню, к боям допускаться не будут. Достаточно ли ясны для вас эти требования?
Всё ещё не отошедшие от шока магмары забормотали в ответ:
– Бардак!
– Безобразие!
– Беспредел!
– Бред!..
– Понимаю ваше недоумение, но ничем не могу помочь, ибо таковы новые правила, священные и незыблемые. Теперь я, с позволения моих достойных собеседников, перейду от общих положений к частностям. Если не ошибаюсь, присутствующий здесь господин Забей-Моба-Тапком, доблестный элитный воин пятого уровня из достославного клана «Хотим доблу! Хотим дроп!» уже изволил переступать порог нашего грота не далее, как вчера. Следовательно, он никак не может быть здесь принят ни сегодня, ни завтра. Но мы будем рады увидеть его снова ровно через двое суток – разумеется, при условиях соблюдения им всех упомянутых правил. Что же касается вас, милостивые государи, – он важно взглянул сквозь очки на остальных четырёх, – то вы можете передать через меня Гурральдию Корровичу письменный вызов на бой – коллективный или индивидуальный (как вам заблагорассудится). Мой повелитель рассмотрит ваши картели в ближайшее время и, если не сочтёт их унизительными для своего высокого достоинства, даст вам положительный ответ.
А засим позвольте откланяться и пожелать вам счастливого пути домой! Или может быть, кому-нибудь из вас угодно выступить с ответной речью?
Гости снова нерешительно переглянулись и попятились прочь – подальше от ненормального моба!

***
От привычной ласково убаюкивающей тишины и полутьмы в гроте не осталось и следа. Пещера, освещённая тысячами светлячков-зиков на стенах и лунных сазанов под водой, содрогалась от оглушительного разноголосого хохота. Сегодня она стала местом торжественного приёма для важных гостей. Как же весело было сейчас им всем – монстрам-боссам, сбежавшимся и слетевшимся сюда со всех концов мира Фэо! Скрипел-булькал всем своим студенистым телом хозяин, уже успевший глотнуть целый чан крепчайшей водорослевой настойки. Визгливо пищал-заливался Крэтс-мясник, оприходовавший бутыль свежего самогона из дурман-травы. Гудела-жужжала Харцида после бочонка хмельного мёда. Весело шелестела руками-ветвями Эдера, залпом принявшая на грудь полведра крепкого травяного отвара. И только Линграонц и Магиш молчали, как и полагалось высокопоставленным призракам, но даже они не могли скрыть бурного восторга… Да, Гурральдий умел чествовать и потчевать всех, кто приходил к нему с миром: его прыткие слуги-игуароны легко добывали любое угощение, соответствующее вкусам и предпочтениям каких бы то ни было визитёров…
– Как мы их, а?! – самодовольно ухмылялся Корр. – Мы этих двуногих ещё поучим правилам хорошего тона! Не так ли, дамы и господа?
– Воиз-з-зтину так! – прозудела королева зигредов. – Вчерас-с-сь явилис-с-сь ко мне три магмарки – ж-ж-жало моё им понадобилос-с-сь! А я, по вашему примеру, куз-з-зен Корр, пос-ставила у порога одного из-з-з своих пурпурных ч-ч-час-с-совых. Вс-с-стретил он их и с-с-сказ-з-зал: «Уваж-ж-жаемые леди! Госпож-ж-жа Харц-ц-цида с-с-сегодня не смож-ж-жет вас принять – ввиду плотного рабочего графика». Они и убралис-с-сь во-с-свояс-с-си!
– Пр-р-равильно действовали, сестр-р-ра! – захрипел Крэтс-мясник. – Так их, двуногих-двур-р-руких! Мы им покажем, как вести себя с уважаемыми монстр-р-рами!
– Как же кстати подоспело это небесное предписание! – ухмыльнулся Гурральдий. – И как ловко мы его обратили в свою пользу! А всё мой секретарь-игуарон! Голова! Такое придумать, а? И нам хорошо, и указ небесный исполнен буква в букву – комар… зигред носа не подточит! Не в обиду будь вам сказано, кузина!
Харцида лишь снова довольно зажужжала-засмеялась в ответ.
– Многие лета и века небесной владычице нашей! – спрут торжественно поднял двумя щупальцами очередной жбан настойки из синих водорослей. – Пусть царствует вечно и шлёт нам побольше таких… весёлых указов!
(Окончание следует)

***
Владычица мира Фэо, Преемница Аарона Справедливого, Повелительница драконов, Носительница вселенской гармонии, Оберегательница порядка и баланса, Величайшая, Прекраснейшая и Мудрейшая среди всех ныне здравствующих богинь… Ну и так далее… Восседала… Нет, просто сидела, ссутулившись и печально понурив взгляд, на краешке роскошного солнечного трона. И с грустью слушала доклад Чёрного дракона о трагическом положении дел в Хаире.
– Моя повелительница! Это… Это же какое-то… безобразие! – пыхтел огнём и дымом Стриагорн, распаляясь от раздражения и досады. – Инициированная Вами Неделя всеобщей гуманности и толерантности переросла в Неделю скрытых издевательств над вековечными порядками, над основой основ мира нашего – чувством романтики, жаждой подвигов и благородных свершений! Вот, например, собираюсь я созвать магмаров на Великую битву. А они мне в ответ отписки шлют: «Не буду участвовать в подобном мероприятии, пока меня не убедят в его правомерности», «Желаю знать, насколько будет ли мне за это начислена награда? И соответствует ли её размер затраченным мною усилиям?», «Ваше приглашение будет рассмотрено мною в удобное для меня время. Если оно не идёт вразрез с моими текущими делами и не противоречит моим убеждениям, я, может быть, приму его», «Воззвание написано недостаточно грамотно и не по форме. Я должен получить письменное подтверждение, что его автор – действительно великий Чёрный дракон»… И так – во всём! Куда ни взгляни, куда ни обратись – сплошь одни лицемерные отписки и отговорки! В общем, бардак… Беспредел! Бред! Бюрократия! Мир героев превращается в пристанище болтунов и бездельников, открыто насмехающихся над всем, что когда-то было свято каждому воинскому сердцу! Воля Ваша, но это далее продолжаться не может!..
Шеара смахнула с глаз внезапно набежавшие слёзы. А она ведь хотела как лучше! Чтобы всё в подвластном ей Фэо происходило чинно, благородно, элегантно, толерантно!.. Но видно, для таких предписаний ещё не настало время. Или в этом сказочном мире не место глупым реверансам и расшаркиваниям на каждом шагу? Он создан для героев-романтиков – порой грубых и несдержанных на слово и на поступок, но горячих, искренних, уверенных в правоте своей жизненной миссии!..
– Ну а ты чего молчишь, философ-гуманист?! – резко окликнула она Эрифариуса. – Уснул, что ли?!
– Никак нет, моя владычица, – отозвался задремавший было у подножия трона Белый дракон, поспешно закрывая лапой зевающую пасть. – У меня есть пара мыслей, и я их думаю…
– И что ты уже надумал?
– С Вашего позволения… Скажу, что ничего нового из рассказа моего брата я не услышал. В Огрии происходит то же самое, если не ещё хуже… По-моему, следует мужественно признать, что эта наша инициатива была неуместной и преждевременной. Ведь воины приходят в наш мир лишь ради подвигов и приключений, которых не могут найти в своих реальностях. А мы сейчас заглушаем их благородные порывы бюрократической волокитой…
– Говори уже прямо: Мне стоит честно сознаться, что эта, гунгл её подери, затея была откровенной глупостью! Хотела подарить своим подданным хоть немного доброты и гуманности, а получила бардак похлеще Хаоса! Как видно, и нам, небожителям, тоже свойственно ошибаться… Пора исправить ошибку и устранить это недоразумение!
Она величественно поднялась с трона и устремила куда-то вдаль вспыхнувший золотым огнём взгляд. Оба огнедышащих змея почтительно склонили головы, внимая новому повелению своей властительницы:
– Властью, данной Мне сонмом Верховных богов, Я, Шеара, Владычица мира Фэо, Преемница Аарона Справедливого, Повелительница драконов, Носительница вселенской гармонии, Оберегательница порядка и баланса, Величайшая, Прекраснейшая и Мудрейшая… Ой, да ладно! Намудрила уже, Мудрейшая!.. Скромнее надо быть!.. Повергаю Мой последний указ в бездонную пучину забвения! Пусть он навсегда сотрётся из памяти людской и магмарской! Пусть миропорядок вернётся на круги своя и станет прежним! Да сбудется же всё по слову Моему!..

***
– Ну чё, вся тима в сборе? Обкаст и моры у всех есть? Заходим в инст!
Пятеро бойцов-магмаров в разномастных сине-зелёных доспехах решительно зашагали ко входу в грот. Здесь было тихо, темно и жутковато – всё как в старые добрые времена. Всё так же сердит гигантский оранжево-красный спрут, набросившийся на нежеланных гостей, всё так же тяжелы его удары… Как будто и не было того странного небесного предписания!
Но хитрый игуарон, спрятавшийся под одним из валунов и каким-то чудом увернувшийся от насланного свыше всеобщего забвения, помнил о нём. Он-то и поведал мне эту историю – прямо во время боя, когда я наконец-то смогла войти в Гурральдиев грот… Хотя, врёт наверно, тварь зеленошкурая! Не могло такого произойти в нашем героическом мире!.. Впрочем, здесь порой и не такие чудеса случаются! Правда же?
(Конец)