Отель «Авалон»

или

-1-

Какую бедность, Муза, ты явила
Тебе был интересен только Бес,
Который пел истошно, что есть силы,
Что смысла нет и там, где смысл есть.

Он завладел тобою полноправно,
Но вить веревки все-таки не стал.
Поглаживал то тут, то там тщеславно,
Подталкивая сесть на пьедестал.

И ты взошла, нага и беспринципна,
На постамент игры и плутовства,
Метая мелкий бисер неусыпно,
Питая ложью ноты и слова.

Теперь молчишь, и взгляд свой отвела…
Там, где так много высказать могла.

-2-

Там, где так много высказать могла,
Жевала молча яблоко раздора,
И ложечкою чайной мёд брала,
Желтеющий в пиале из фарфора.

Чрез призму ожиданий яркий свет
Без всякой ты охоты пропускала,
И ни ответ, ни дружеский привет
Дарить другим теперь не понукала.

Что ж, спелых дум, порывов тетива
Натянута струною на бандуре,
А вольной птице не нужны слова
Для утренней привычной увертюры...

Гармония уж звуки обнажила,
Где в содержаньи голом больше силы.

-3-

Где в содержаньи голом больше силы,
Чем в тщательно подобранной броне…
Но почему в броне стоишь ты, милый,
И почему не хочешь верить мне?

Ты звал меня, и в неге предрассветной
Принес твой шепот на своих крылАх.
Вчерашний теплый, разогретый ветер…
Так много лета было в тех речах!

Однако, облачившись в плащ тумана,
Всё странные приобрело тона…
Свободна, но эфирами дурмана
Душа теперь до краешков полна.

И больше правды в крике петуха,
Чем в похвалах и вычурах стиха!

-4-

Чем в похвалах и вычурах стиха
Меня купать, напрасно беспокоя,
Покличь тех дев, охочих до греха,
Меня оставь, пожалуйста, в покое.

Не хочется мне быть одной из тех,
Кто мушкою жужжит в сетях паучьих
Под твой прекрасный, крышесносный смех
И отголоски всех его созвучий.

Я промолчу о том, каким ты был,
И был ли ты таким, как мне хотелось,
Покуда пыл твой жгучий не остыл,
И колесо судьбы еще вертелось…

Теперь всё блюз, всё горечь и отчаянье.
О друг мой! Не кори моё молчанье!

-5-

О друг мой! Не кори моё молчанье!
В нём больше смысла, чем в звучаньи слов.
Играющих на струнах мирозданья,
Зовущих дуновеньем сквозняков.

Что было между сном и зыбкой явью,
Осталось лишь на краешках ресниц.
Роса умоет утром разнотравье,
А грёзы растворятся с пеньем птиц.

Никто, пожалуй, так и не узнает,
О чём горел вчерашний наш костёр,
И бабочек прекрасных крылья тают,
И облака на небе кто-то стёр...

Не знаешь, кто был этим хитрецом?
Вот зеркало. Взгляни себе в лицо.

-6-

Вот зеркало. Взгляни себе в лицо.
В чертах твоих осколки прошлых жизней, –
Когда-то был ты славным храбрецом,
Когда-то сам себе был ненавистен.

И в глубине бездонно синих глаз,
Теперь-то безвозвратно светло-серых,
Живет отшельницей немая страсть,
Не смея покидать своих пределов.

И сладких губ твоих крутые берега
О многом рассказать ещё успеют,
Покуда серебристые снега
Капну волос снежинками усеют...

Ах лик твой, весь сплошное любованье!
Мне ль передать его очарованье?

-7-

Мне ль передать его очарованье?
Мне ль позабыть скорей его черты?
Теснится сердце ритмами прощанья,
Хлебнувши боли сизой пустоты.

Так далеко, рукой не дотянуться
Так глупо, так нелепо, так смешно,
Что остается только улыбнуться,
Пришпорить сивку, крикнуть громко: «Но!»

И мчать, куда глаза глядят упрямо,
Не прячась от дождей и гулких гроз,
Не разбирая слов средь шума-гама,
А разобрав, не принимать всерьез…

Не думать, всё помножив на зеро:
«Не грубо ль для него мое перо?»

-8-

«Не грубо ль для него мое перо?»
Я соль на коже разведу текилой,
Ведь я живу в одном из тех миров,
Где лишь молчание считается за силу.

Пускай вольна придумать, что хочу,
Вольна не думать, если хватит мочи,
Могу зажечь или задуть свечу,
Быть тенью от огня иль огонёчком…

Выкладывать осколками светил
Рисунок только мне одной понятный.
Ну почему же мне безмерно мил
Твой образ совершенно неформатный?

И поцелуй изобразить, пером фехтуя,
Не грех ли было бы, твой лик рисуя…

-9-

Не грех ли было бы, твой лик рисуя,
Придумать взгляд, исполненный страстей?
Скажи мне, отчего же ты кайфуешь,
Мой самый младший, лучший из мужей?

Зачем твой меч ютится в тесных ножнах,
Когда твой ум так верит в чудеса?
Зачем твой глас был столь неосторожен,
Что эхом разразил гром в небесах?

И молнией ответных откровений,
Которые так долго шлифовал,
Ускорил ты моё грехопаденье.
И с легкостью мне пасть там низко дал?

Что я могу, коль скоро взял верх страх?
Лишь искажать его в моих стихах?

-10-

Лишь искажать его в моих стихах?
К чернильным буквам без конца ревнуя…
Вершатся судьбы все на небесах,
А на земле лишь рушатся впустую.

Тону в раздумий бренных кривизне
И в нужный час немыслимо робею...
Коль знают Боги, что же нужно мне,
Пусть объяснят нелепую затею.

Те Боги Тролли все, ни дать, ни взять!
Глумятся надо мной без сожаленья.
Идите к черту! Лягу почивать.
Ведь утро, вроде, ночи мудренее.

Акценты сон расставит, торжествуя,
В том, что пишу, другого не хочу я.

-11-

В том, что пишу, другого не хочу я,
Отдать на понимание чтецу.
Не помяну я имя твое всуе,
И не доверю трав твоих жнецу.

Не дам твоей водою я напиться,
Тем, кто прожить сумеет без нее,
Не разрешу молебны петь я жрицам,
Их разгоню, и прочее жулье…

Я соберу твоих даров крупицы
В котомку прочную и снова тронусь в путь,
А в небе будут петь твои мне птицы,
Твой воздух будет полнить мою грудь.

И, боем прозвучав в колоколах,
Как всем поведать о твоих дарах.

-12-

Как всем поведать о твоих дарах,
И сбросить часть накопленного груза?
Смогу ли передать я на словах,
То, что диктует мне под вечер Муза?

Сумею ль верно повторить я тон,
Не добавляя лишних, броских красок,
Украсить театральный небосклон
Лишь нужными из данных ею масок?

О, Муза, мой ли голос отразит,
Звучание волшебных колыбельных,
Где сон ночною бабочкой парит,
Танцуя под концерт виолончельный.

Её стараньями прекрасным будет миг,
И много больше чем мой бедный стих.

-13-

И много больше чем мой бедный стих,
Припрятано идей у жадной Музы –
Крутых, смешных, земных и неземных,
Но мой кораблик остается в шлюзах.

Где Муза шепчет мне всегда одно…
Чтоб с трепетом в глаза мои вглядеться,
И отразиться в них шальной волной,
Под солнцем моим внутренним согреться.

Что шепчет Муза, знаю только я
Пусть сердце моё это не отринет!
И в зеркале души тебя храня,
Я вижу свет в чарующей картине.

Всю силу веры и заветов вековых
Покажет зеркало в чертах твоих.

- 14-

Покажет зеркало в чертах твоих
Вершины гор и неба бесконечность,
Глубины вод беспечно голубых
С волнами, убегающими в вечность.

Все виды трав, благоухающих в степи,
И леса свод чарующе зеленый…
Как я ни силюсь, не смогу, увы, найти
Скупою Музой слов завороженных!

Молчу сама, и в ожидании ловлю
Обрывки фраз, и милых сердцу звуков,
А Муза шепчет: «Может завтра вдохновлю»
Не верю ей и этим старым трюкам.

Ау! Ты что ли замолчать решила?!
Какую бедность, Муза, ты явила!

-15-

Какую бедность, Муза, ты явила
Там, где так много высказать могла, -
Где в содержаньи голом больше силы,
Чем в похвалах и вычурах стиха!

О друг мой! Не кори мое молчанье!
Вот зеркало. Взгляни себе в лицо.
Мне ль передать его очарованье?
Не грубо ль для него мое перо?

Не грех ли было бы, твой лик рисуя,
Лишь искажать его в моих стихах?
В том, что пишу, другого не хочу я,
Как всем поведать о твоих дарах.

И много больше чем мой бедный стих,
Покажет зеркало в чертах твоих.

1.
Какую бедность, Муза, ты явила
Как обнажить посмела душу и слова?
Что, говоришь? Ах, Муза ты влюбилась!
И из-за этого страдаю я.

В камине ярко пламя пляшет
Горит сейчас там мой сонет,
Сбежала Муза на свиданье,
Эй, до меня и дела нет.

Вернись, вернись моя родная
Никто не любит, как поэт.
Тебя он соблазнит, обманет
А,я, поэт, с тобой навек.

Но, муза молча убегала
Там, где так много высказать могла.

2.
Там, где так много высказать могла,
Она молчала, как чужая
И холодна со мной была,
Неслышно двери закрывая, она ушла.

И сразу в доме потемнело
И стало холодно в душе.
Тепло камина не согреет,
На сердце лёд, и лёд в душе.

Но верю, я, что ты вернешься
Я буду вечно тебя ждать.
Чуть слышно скажешь:
Я готова, опять стихи с тобой писать.

А помнишь нашу строчку, что ценили:
Где в содержаньи голом больше силы.

3.
Где в содержаньи голом больше силы
Где так понятно всё, и так легко.
Где в слове каждом билось сердце,
И всем плевать ты раб, иль герцог.

И тишина... Нет, показалось,
А может и приснилось мне,
Что ты вернулась, согревая
Кусочек льда в моей душе.

И темнота... Не слышно звуков
Тебя рисую вновь в мыслях,
Тобой я , муза восхищался,
А ты покинула меня.

К сердечной рифме оказалась ты глуха,
Чем в похвалах и вычурах стиха!

4.
Чем в похвалах и вычурах стиха,
Тебе не угодила моя правда?
Я восхищался, верил и творил
Всегда боготворил я твоё имя.

Тебя любя я правду говорил
И лгать с тобою, было мне противно.
Сейчас молчу, мне не кому сказать
Как тяжело и скверно на душе.

Как руки опускаются во тьме,
И сердце разрывает от обиды.
И тишина, сковала моё тело
Окутала пушистым одеялом.

Я не могу произнести признанье,
О друг мой! Не кори мое молчанье!

5.
О друг мой! Не кори мое молчанье!
Не в силах я, сейчас блистать словами.
Не в силах свои чувства открывать,
Мне в тишине, удобнее страдать.

И слышать в темноте песни сверчка
И как на крыше мыши чуть шуршат.
И думать... Думать снова о тебе
Как ты пришла сегодня, не ко мне.

В глазах тоска и отблеск грусти
Я сам себя не узнаю.
Я по тебе скучаю, Муза
Тебя одну боготворю.

Я ночью снова выйду на крыльцо,
Вот зеркало. Взгляни себе в лицо.
6.
Вот зеркало. Взгляни себе в лицо.
Какие чувства прячешь от себя ты?
Возможно бесполезно её ждать?
Она ушла и вдохновение забрала.

Она ушла, оставив пепел слёз,
Который разлетелся над домами,
И медленно осел на кусты роз
Омытый по утру дождя слезами.

А, где-то на комоде, ждёт сонет
Он ждёт, как жду тебя и я,
Ты постучишь в распахнутые двери
И мы любя, допишем его вместе.

Сонету нашему ты удели вниманье
Мне ль передать его очарованье?
7.
Мне ль передать его очарованье?
Когда писали мы его вдвоём,
И пели соловьи нам серенады
В том парке, где гуляли под дождём.

В том, парке, где так пахли розы
Где чувства бушевали, как огонь,
Где я дарил тебе букет мимозы,
А ты смеялась стоя под зонтом.

Но позабыт тот парк. Забыт сонет
И розы, и мимоза
Лишь чувств разбушевавшихся огонь
Забыть наверно будет невозможно...

Сонета старой рифмы серебро,
Не грубо ль для него мое перо?

8.
Не грубо ль для него мое перо?
Забросить всё, начать с начала.
Взять краски, старенький мольберт
И рисовать пейзаж, портрет.

В ночи скользит кисть по листу
И ложится сонет, на мольберт,
Как портрет, твой портрет,
Что так сильно любил я когда-то.

Образ твой на листе белоснежном
Обещает он вновь, что вернеться ко мне.
И гуляет рука по мольберту опять
И мечтает душа, и мечтает.

Украдкой образ твой целуя
Не грех ли было бы, твой лик рисуя.

9.
Не грех ли было бы, твой лик рисуя,
Забыть о прошлом, о своей любви?
И образ,милый твой, рисуя
Я вспоминаю ручейки.

Те ручейки, что пели до заката
И брызгами ласкали нас с тобой,
И в жаркий день дарили нам прохладу
И вдохновением делились поутру.

А образ милый, с грустью смотрит,
С кристально белого листа.
В стихах его бы написать,
Да только рифма не заходит.

Зачем, рисуя образ твой в мечтах
Лишь искажать его в моих стихах?

10.
Лишь искажать его в моих стихах
И пачкать краской на листах?
Мне без тебя не суждено творить
И надо ли об этом говорить?

Опали листья. Голые стволы
И небо мрачное дождем заморосило.
И тусклый мир, печалью нарисован
И входит в дом незванно осень.

И серым стало всё вокруг
И дом, и сад, и старый парк.
Ты не вернешься. Ладно. Ну и пусть
Я справлюсь. Проживу и без тебя.

Одумайся, любимая моя,
В том, что пишу, другого не хочу я.
11.
В том, что пишу, другого не хочу я,
Лишь день и ночь летать под облаками
С тобою вместе, скованы цепями
Не разорвет, поверь, их расстоянье.

Как тяжело идти мне по Земле
С тяжелыми любви цепями,
Как хочется взлететь к тебе
И быть с тобой всегда под облаками.

Увы! Не одинока ты под облаками
Остались у меня разбитые мечты,
И тот сонет, что вместе написали.
Тогда словами, мы шутя играли.

Способ найду в своих я мечтах
Как всем поведать о твоих дарах.

12.
Как всем поведать о твоих дарах?
Писать я не могу в стихах.
Засохли розы на дворе,
Так сохнут чувства на заре.

Камин холодный, огонь потух
Мне кажется, я слышал стук.
Быть может, это ты пришла
Весну обратно принесла.

Но, нет! Пустой стоит мой дом,
Тебя всё также нету в нём.
Глухая тишина и немая темнота -
Теперь они мои друзья!

Я стал вести себя как псих,
И много больше чем мой бедный стих.

13.
И много больше чем мой бедный стих,
Расскажет тебе о чувствах моих
Смятый портрет и затёртый блокнот
Немые свидетели всех моих слёз.

Они сохранили, что я сотворил
Когда я в бреду, о тебе говорил,
Когда я, без Музы, старался писать,
И в тёмной ночи образ твой рисовать.

Они сохранили, надежду храня
Что ты вернешься, ты вспомнишь меня,
Чувства вновь вспыхнут и оживут
Листья распустятся. Цветы зацветут.

И много слов моих немых
Покажет зеркало в чертах твоих.

14.
Покажет зеркало в чертах твоих
О чём ты, мечтала, в снах колдовских,
О чём, вспоминала, вдали от меня,
Украдкой, меня, как поэта любя.

Скрипнула дверь. Темнота отступила
Муза вернулась. Огонь разбудила.
Вновь полыхает в сердце пожар,
А за окном, приходит весна.

Вновь под окном зажурчат ручейки
И песни нам снова поют соловьи,
В песенках этих знакомый мотив
Умные птицы поют о любви.

Меня своим видом ты поразила
Какую бедность, Муза, ты явила?

15.

Магистральный сонет

Какую бедность, Муза, ты явила
Там, где так много высказать могла, -
Где в содержаньи голом больше силы,
Чем в похвалах и вычурах стиха!

О друг мой! Не кори мое молчанье!
Вот зеркало. Взгляни себе в лицо.
Мне ль передать его очарованье?
Не грубо ль для него мое перо?

Не грех ли было бы, твой лик рисуя,
Лишь искажать его в моих стихах?
В том, что пишу, другого не хочу я,
Как всем поведать о твоих дарах.

И много больше чем мой бедный стих,
Покажет зеркало в чертах твоих.

Статуэтка «Летящий танец»