|
Вчера начал писать книгу, жанр довольно тяжёлый - переплетение реальных событй, реальмых персонажей, и вымешленных. Посмотрим, что из этого выйдет.
Принимаю критику =)
Начнёмс...
По пустынной улице медленно шёл человек. Его уверенные шаги эхом отдавались в пустых, полуразваленных домах. Слабый ветер гонял по улице мусор и опавшую листву. Мужчина остановился, оглянулся на один из уныло стоящих домов, и тень воспоминаний пробежала на его молодом лице. Да, он был молод, но ранние переживания и лишения посеребрили его голову, на плечи спадали седые волосы. Он был одет в военную серую шинель, военные ботинки покрывал слой дорожной пыли. На плечах неуютно пристроился дорожный мешок. На улице стало тихо, но вот тишину опять потревожили неспешные шаги. Мужчина повернул и пошёл в сторону городского парка. Ему всё знакомо в этом городе, каждый камень на дороге, каждый кирпичик, каждое дерево терзают его воспоминаниями. А вот и улица Липовая, здесь раньше была мэрия, музей часов, центральная почта. По выходным и в праздничные дни тут звучали колокола.
Мужчина свернул в арку углового дома и остановился. Да, тут он вырос, тут был его дом, семья. Когда он родился, его отец посадил во дворе клён, который рос вместе с мальчиком. И сейчас клён не прогнулся, гордо раскинув ветви. Мужчина улыбнулся, погладил ствол друга, видимо представляя, как отец в честь рождения сына, даёт жизнь и этому дереву. Сейчас дом выглядел уставшим, седым; кое где по углам осыпалась штукатурка, показалась серая старая кладка. В углах обосновался густой, зелёный мох, пахло сыростью. Этот дом помнил, как гурьба детишек бегала и кричала, как летними вечерами парочки сидели на скамейке, первые поцелую, объятия. Как дети взрослели и покидали отчий дом. Кто то навсегда, кто то так и остался душой со старым домом, плакучей ивой, и гордо стоящим клёном.
Мужчина открыл дверь в первом подъезде, уверенно шагнул в тёмную прохладу, и неспеша начал подниматься наверх. Пол был усеян осколками битого стекла и толстым слоем пыли, верный признак того, что в этом месте долго никого не было. На третьем этаже стояла забытая молодой семьёй коляска, открытые настежь двери вели в уютно обставленную квартиру. Казалось, что вот-вот из комнаты раздастся звонкий детский смех и навстречу выбежит малыш. Но лишь ветер гулял по этим забытым людьми дому. Мужчина прошёл ещё один этаж и остановился над дверью с номером 12. Не спеша провёл ладонью по запыленному номерку. Порывшись в кармане, человек достал ключ, осторожно открыв дверь. Длинный коридор, и ещё две двери. От движения засветились лампочки, освещая помещение. У стены стоял велосипед, висело зеркало. Открыв дверь справа, мужчина вошёл внутрь.
Квартира была большая, и удобная. Две больших комнаты и одна маленькая, с большим окном на кухню. Когда то это была его комната, где он провёл большую часть своей жизни. Как раз напротив его комнаты была гостинная, со старинной мебелью, пианино и небольшой семейной библиотекой. На полу и мебели был толстый слой пыли, на хрустальной люстре сплёл паутину паук. Обои кое где выцвели, отклеились. Мужчина обвёл квартиру тяжёлым взглядом. Пальцами провёл по крышке пианино, оставляя на поверхтности след, в детстве он любил рисовать, за что получал от мамы нагоняй. Аккуратно откинув крышку, пробежался пальцами по клавишам, тишину разорвала нежная мелодия. Мужчина сел, поудобней пристроился и полилась музыка. Он играл не классику, не романсы, он играл простую, но душевную песню Ваенги «Шопен», ту песню, которую любила ОНА. Вот стих последний аккорд, вот вновь квартиру обволокла тишина, нарушаемая лишь нежно закрывшейся крышкой старого пианино. Мужчина открыл бар, вытащил оттуда запыленную бутылку коньяка, взял стакан. Сделав первый глоток и усевшись поудобней в старинное кресло, он начал вспоминать…
|
