|
- Оно нападает!..
- Бежит от нас!
- Атакует!
- Стреляем! Вместе! Раз-два-три!
Мы выстрелили.
...Обычно, если убитое животное было годно для еды (отмечено в
определителе - "пригодное"), мы приносили его домой. Тогда чувствовали
себя настоящими, смелыми охотниками. Но если зверь оказывался несъедобным,
мы долго рассматривали его, ворочая с боку на бок. Потом фотографировали,
а чаще заливали пластиком и уносили - для коллекции.
Этим вечером, задержавшись на Соляном Столбе, у метеостанции, мы уже в
сумерках спускались в долину.
Я шел впереди, а Морис шагал за мной - след в след. В этом был смысл -
преследующий нас ожидал встретить одного, а сталкивался с двумя.
Темнело. Висел легкий светящийся туман, и потому видимый мир
перемещался с нами, как движущийся круг, в котором мы постоянно оставались
в центре. Иногда в него врывалось черное дерево, изредка - утес. В этом
круге все предметы принимали неожиданную зрительную силу. Будто они были
вставлены в волшебную раму. Рама и была сама планета - Нерль, так ее
прозвали. И если бы не звери, она казалась бы, даже была странно
прекрасной и безопасной. Но не с ними.
Вдруг на лужайке, что на расстоянии десяти-двенадцати шагов от нас
ускользала в светоносную глубь тумана, я заметил комочек. Он был как раз
на границе линии - еще можно было видеть его. За ним шла бездна тумана, в
которой все предметы пропадали, меняли форму, двигались, шли за нами.
Я шел первым, и зона обстрела впереди была моей. Я вскинул ружье и
остановился (Морис ткнулся стволом мне в спину), а белый зверек повернул
ко мне свою острую мордочку.
Зверек, зверь колебался. Наверное, он сейчас раздумывал, бежать ему или
нападать. Я тоже колебался. Неудержимая сила привычки - приклад уперся в
мое плечо. Это была Нерль, и, еще не успев разглядеть, что за животное
было передо мной, я приготовился и к нападению, и к защите. В спину меня
опять толкнуло. Я вздрогнул - зверь! - но догадался, в чем дело. Это Морис
встал спиной к моей спине и выставил свою винтовку. Потому что здешний
зверь мое быть и таким вот белым шариком впереди тебя, и мог быть и за
спиной у тебя, но уже другим.
Полиморфия, двойственность - интересные случаи. Но мы были вынуждены
убивать зверей - из осторожности, для ученых, чтобы жить, есть, работать.
Но вот что думают они, нападая или убегая от нас?
А вокруг были уже не деревья, а скалы. И в моих ушах отзвук крика.
Чьего?
- Ты закричал? - спросил я Мориса.
- Ага! Я криком загнал в ту щель зверька (Морис глядел в другую
сторону).
- Ты уверен, что это был твой зверек. А не этот, впереди меня?
- Не знаю... У него круглая голова с черной мордочкой, с зеленым
глазом, здоровенным, как луна. И знаешь, светится.
Один глаз на двоих? Таких мы еще не видели.
- А ты уверен, что он в щели? Ткни-ка стволом.
- Я лучше выстрелю. И если убью, попробуешь выстрелить и ты.
Морис снял с плеча винтовку и оттянул курок. Щелкнул кнопкой,
увеличивая калибр ствола. Двинул предохранитель - готово. Я все еще не
знал, что там, в двух шагах от меня в узком отверстии напротив Мориса.
Знал только одно - это живое существо. Пока - углом глаза - я силился
разглядеть зверька Мориса в темной щели, мой вдруг рискнул. Он оторвался
от меня и обошел утес кругом.
Где мой зверек? Он никуда не мог убежать.
- Никого, - крикнул Морис. - Ого? Ведь с той стороны нет выхода.
Мы стояли перед утесом. Мы были окружены со всех сторон темью планеты.
И не знали, сидит ли зверь только в щели. Или где-то еще. Ведь белый
комочек исчез.
Нет, это безумие - охотиться здесь ночью. Скорее уйти, скорее. И тут же
я уловил движение воздуха над собой. Я присел. Зверь, промахнувшись в
своем прыжке, кружился над утесом. Он то валился на нас плоской массой,
громадной, тяжелой и пухлой, будто промокшая вата (в середине ее светилось
красноватое пятно). То порхал мириадом легких белых перьев. Кто это?
И тут я увидел высунувшуюся из каменной щели мордочку зверя Мориса.
Черная такая. Морис прицелился в него, а зверек выпрыгнул из своего
убежища и встал передо мной на задних лапах.
Я даже попятился, так как не мог представить себе зверька маленьким.
Мне показалось... Да нет, это он, но уже вырос, сравнялся со мной,
становился все больше. Жуть! И я крикнул:
- Морис, стреляй!
И вскинул ружье - зверь зашипел и поднял передние лапы. И тут же исчез.
И утеса нет. А была поляна, туман, ветки деревьев. И парил зверь-облако.
Но теперь в его массе светилось два пятна. Это что, глаза?
Да, такого я еще не видел, никто не видел.
- Мы выстрелим вместе, - предложил Морис. - Вверх.
- Такого отличного зверя нам еще не попадалось.
- Не промахнись.
Он вскинул винтовку. Я тоже прицелился и стал считать:
- Раз-два-три!..
Ибо когда охотятся на Нерли вдвоем, надо стрелять вместе, залпом.
Я нажал спуск. Грохнуло так, что повалилось дерево и посыпались камни.
Мой белый зверь упал сверху. Головой он уткнулся в траву, и я понял, что
он мертв.
Теперь он стал похожим на клочок шерсти. Пахло горелым. Я стоял над ним
согнувшись и спрашивал: как я мог думать, что этот зверек был одинакового
со мной роста? Как мог он показаться мне таким большим?
А Морис говорил, довольный:
- Вот здорово, зверь падает вниз, дождем.
Я не ответил, так как почувствовал отчаяние. Я смотрел, зверь
становился меньше, а дождь усиливался.
- Морис, тебе он тоже показался... Ты его успел разглядеть?
- Ну?
- Он был...
- Он был очень-очень страшным, - отвечал Морис. - Хотя теперь, как
видишь, похож на зайца и для супа сгодится. Знаешь, я сварю из него суп с
вермишелью, по старинке. А привкус? Отобьем черным перцем.
Он протянул руку, чтобы поднять зверька и положить его в ягдташ, но я
грубо толкнул его.
- Не трогай!
- Че-го? - сказал Морис, глядя на меня, коренастый, всегда спокойный
парень. - Я думал, он бросится на тебя. Ты посмотри, какие у него когти. А
если бы я промахнулся?..
- Чертов француз! Все бы тебе жрать.
- Ну, запел! Можно подумать, что ты убил человека.
А я глядел и глядел на убитого зверька.
- Нет, почему он казался таким большим? Почему был в двух местах сразу?
- Кончай, - сказал Морис. - Не все ли тебе равно. Главное, оно было и
ушло. Придем домой и все подробно запишем. Мы добыли гору мяса, хватит его
надолго.
- Мясо?
- Ты забыл? Дома он здорово увеличится. Не будем спешить есть его.
Чего, неврастеник?
- Ничего.
И мы подняли и понесли этого крохотного, но невероятно тяжелого зверька
в наш дом, стоящую на трех костылях круглую ракету. Шли долго и устали,
как собаки. К тому же, как обычно на этой планете, ракеты не было на месте
там, куда нас подвела тропа, и мы нашли ее километрах в двух отсюда.
Мы шли к ней, через три земных месяца мы улетим. Но я думал, что вот мы
убили еще одно живое существо, непонятное. И если оно нападало, то Морис
успел выстрелить лишь потому, что сам был живым существом, непонятным
этому. Оно, глядя пристально, старалось понять и медлило... Что такое то,
летевшее?
Нет, все здесь непонятное, если оно живое. Но чем-то мы и понятны друг
другу. Тем, что мы живые? Что медлим, стараясь понять?
Хоть бы скорей прошли три месяца, хоть бы перестать баловаться охотой и
раз попробовать не стрелять.
Но тогда нападет зверь?
Все мы помним о судьбе экипажа "Лады"... Что с ними случилось? Куда они
исчезли? А если оно не нападет? Я решил - попробую не стрелять. И Мориса
уговорю сделать так же.
|
