|
- Да иду, иду! Кого нелегкая в такую рань принесла? – Дамирус, отчаянно зевая, нащупал под кроватью тапочки, запахнул полы ночного халата и зашаркал к двери.
- Черт, такой сон досмотреть не дали! Только-только уломал Шеару в картишки на раздевание перекинуться, так сразу разбудили! - воевода, уныло протянул руку к щеколде, и отворил дверь. На пороге стоял Багурон, не смотря на поздний час облаченный в свой неизменный балахон, скрывающий фигуру и даже с ритуальным посохом, который должен был по идее намекать на мудрость и опыт его владельца, но куда чаще намекал прохожим на то, что мудрость гораздо лучше проникает в незрелые умы, когда она доводится с помощью внушительных размеров дрына. Судя по выражению лица старца, у воеводы были все шансы проверить последнюю максиму на собственном опыте.
- Что стряслось-то, до утра не мог подождать? – воевода спросонья плохо читал в людях, что порой приводило к презабавным результатам. В следующее мгновение тапочки, украшенные любовно вышитым вензелем «ВД», отправились в один угол комнаты, ночной колпак – в другой, а сам Дамирус, путаясь в полах халата, шлепнулся на кровать.
- Что стряслось? – Багурон, немало не смущаясь, вытер посох краем покрывала и навис над ничего не понимающим воеводой. - Ты что творишь, воевода недоделанный? Ты чем заниматься должен?! Бойцов муштровать, столицу от врагов да хаоса защищать! А ты чем занимаешься?!?!
- А? Что? Так я это… Мы ж со всем прилежанием! И дружина в порядке и вообще! – Дамирус, на которого сеанс общения с посохом подействовал сильнее, чем чайник крепчайшего кофе, только за ушами что-то тихо продолжало звенеть, судорожно пытался понять, что же случилось. Хаос вроде еще не скоро, на Плато в последние дни ничего экстраординарного, что могло бы вызвать такую реакцию Багурона, тоже вроде не происходило, патрули в Виригии и застава на севере ни о чем тревожном не сообщали.
- В порядке? – Старец задумчиво посмотрел на свой посох, затем на начинающую лысеть макушку воеводы, на которой на глазах набухала приличных размеров шишка. «Пожалуй, хватит, а то шлем надеть не сможет, стыда потом не оберешься. Ему ж еще посетителей с утра принимать» - решил про себя Багурон, и, сменил тон.
- Ну ладно. Погорячился я. Не-мно-го! – выделяя каждый слог последнего слова, произнес он. – Понимаю, Новый год. Понимаю, елку поставили. Допускаю даже, что без этого Снеговика не обойтись. Хотя надо бы разобраться, кто тебя надоумил снять большую часть бойцов с патрулирования, а рабочих со смен и отправить собирать сугробы. Зимой!!! И благодаря чьей гениальной голове вместо того, чтобы хвастаться добытыми в бою скальпами, население вторую неделю выясняет, у кого в мешке больше снежинок, льдинок и елочных шариков. Шариков!!!
- Так праздник же, Багурончик! Людям нужен повод для радости! – воевода попытался вставить в монолог старца свои пять бронзовых монеток.
- Радости?! А выборы Деда Мороза кто придумал?!?! – Багурон снова с надеждой посмотрел на свой посох. Дамирус непроизвольно вжал голову в плечи и зажмурился.
- Так это… мудрейший! Мы же придумали прекрасный способ отвлечь людей от мыслей о плохом! Каждый имеет возможность высказаться в пользу того или другого кандидата. Мелочь, вроде бы – денек с ватной бородой да в валенках побегать, зато всем весело, все довольны. Подарки опять же….
- Весело?! Довольны?! Ты, <дальнейшая реплика Багурона не прошла автоцензуру, и о ее сути мы можем только догадываться. Впрочем, ко всему привычное эхо еще долго разносило по улочкам столицы обрывки слов, заканчивающихся на «мать… ать… ть…»>- Голова тебе для чего нужна? Шлем носить? Ты что, не знаешь, что такое ВЫБОРЫ?
- А… э… ну я это… подумал…
- Подумал он. Думать – не твой профиль, твое дело – мечом махать. Иди, полюбуйся, что ты натворил! – и Багурон потащил воеводу к окну. Одной рукой отодвинув тяжелые шторы, другой старец дернул шпингалет и окно распахнулось прямо на форумную площадь. Не смотря на ранний час, на площади было людно. Как, впрочем, и всегда. Да и на первый взгляд – ничего особенного не происходило.
В углу у фонтана мелькали молнии, с грохотом взметались фонтанчики земли, слышался треск разбиваемых зеркал и звон приковываемых ядер. В клубах пыли мелькали могучие спины и кулаки бойцов. Впрочем, кого на форумной площади удивишь драчкой? Кто-то сообразительный даже успел огородить место действия, соорудить пару трибун и приколотить вывеску «Ежегодный симпозиум по проблемам очередности и правильной методики убиения Уборга, вход платный, плата по таксе». Табличка висела не первый день, о чем свидетельствовали следи засиженности воронами и кривая надпись чем-то, сильно напоминающим губную помаду «Принц был тут».
На телеге мирно похрапывала Махха-бит. Покой кумира охраняли ряды последователей. Рядов было целых три, хотя половина мест и пустовала, в последнее время дела у маххабитян шли ни шатко, ни валко – слишком велика была конкуренция. На остатках популярности пока еще функционировала школа «Как взарвать моск сабисетника карявым йазыком», но в связи с успехами системы общего образования, выпускавшей и из обычных школ настоящих мастеров псевдоалбанского, взрывать мозг с каждым годом становилось все труднее и труднее.
Жались к колодцу нудисты, с отточенной годами сноровкой уклоняясь от плевков как пдунов, так и просто уставших от нытья любителей ровного загара. Все, от чего удавалось уклониться, летело, разумеется, в колодец. В ответ летели отборные маты посаженного туда на раздачу Блага Небес Панеоника. По пути со дна, отражаясь от стенок колодца, маты превращались в неразборчивый рев, принимаемый доверчивыми простаками за глас то ли Богов, то ли эхо рева Эрифариуса. Рядом стояла обычные рычажные весы. На одну чашу бросали монетки те, кто предлагал или вытащить Панеоника из колодца, или выделить нудистам другое место для собраний. Чем они руководствовались, понять было сложно. Зато позиция других, кидавших камни на вторую чашу, была проста и понятна: «Черт с ними, с тайными знаниями и Благом Небес – зато хорошо-то как!»
В углу, у базара, хором скандировали «Опыт - зло» молодые доблестники, упорно грызущие гранит Кодекса. Окрестности были усеяны сточенными зубами, мелкой каменной крошкой и обильно орошены соплями. Иногда из нестройных рядов доносились выкрики «зверя не дали!» или «с базы не вышли!» - вызывающие взрывы праведного гнева.
Нарушала привычную, можно сказать, пасторальную картину, огромная бадья, стоящая у стены ратуши, прямо под портретами двух кандидатов в будущие Деды Морозы. Наполнена она была чем-то жидким и неприятно пахнущим. Вокруг постепенно собиралась толпа. Занятие у толпы было более чем странное: оживленно беседуя на повышенных тонах, люди зачерпывали и швыряли содержимое то в один, то в другой портрет. Нередко брызги отлетали в стороны, задевая окружающих, пострадавшие зачерпывали, и отправляли содержимое не в портреты, а в предыдущих метальщиков, после чего дискуссия переходила в стадию выяснения преимуществ клеймора перед даго. На звуки шума подходили все новые и новые зеваки, неизбежно втягиваясь в процесс. Портреты уже и разглядеть удавалось с трудом, а толпа все прибывала.
- Видишь? – вкрадчиво прошептал Багурон. – Видишь?! Выборы, говоришь? Ты что, не знаешь, КАК протекают у нас выборы?
- Ой, мамочки! – посерел лицом Дамирус. Он-то прекрасно понимал, что начнется на площади, когда рассветет и на нее соберется побольше народа. Чего он не понимал, так это того, откуда взялась бадья с непонятным содержимым. – Что же делать-то? Они ж поубивают друг друга, и будет не праздник, а…
- Что делать, что делать! Все уже сделано! Эх, дать бы тебе еще разок, да не поможет! – Багурон вздохнул и сделал вид, что задумался. – А сделаем мы вот что. Выборы надо прекратить. Материков у нас два, кандидатов два. Так что каждый будет Дедом Морозом для своего материка. Ну а чтобы не нарушать единства, надо бы назначить главного Деда Мороза Фео. Вот только кого?
- Ой, Багуронушка, выручай! Давай ты будешь главным Дедом Морозом?! Ты так и так на площади сидишь, борода у тебя своя есть, только балахончик сменить, и вылитый Морозко! Некому кроме тебя, как есть – некому!
- Ну так и быть. Только подарки с тебя. И что б каждому зарегистрированному!
***
Багурон в красном тулупе сидел на привычном месте, рядом разместился мешок с подарками. Новый Год заканчивался, а мешок был еще наполовину полон. Впрочем, о таком исходе, зная любовь народа к шиз-пиву и прочим жидкостям, старец догадывался изначально. Со стороны могло показаться, что Багурон просто отдыхает, погруженный в раздумья о прошедшем празднике и о том, как бы еще порадовать жителей.
Багурон и правда размышлял. Он упорно пытался решить: тридцать процентов от операции – нормальная арендная плата за подержанную бадью, или есть смысл надавить на ведьму, чтобы не наглела? Впрочем, наколдовать нескончаемое содержимое – тоже надо суметь.
— Царь-батюшка, дракон проголодался.
— А что он ест? — Дев невинных. — Да, видать, сдохнет он у нас...
|
